Хизер Грэм - Повелитель волков
«Как с ним бороться? Как все это переменить? И сколько он с ней пробудет, прежде чем исчезнет, уйдет к своей золотоволосой Бренне, или еще к кому-нибудь?» Она опустила глаза. Нельзя допустить, чтобы он разгадал ее мысли!
— Никогда вы ни о чем не попросите, викинг, — прошипела она сквозь зубы. — Вы только распоряжаетесь, словно кнутом щелкаете. Быть может, вам повиновались бы охотнее, если бы вы, хоть изредка, сами слушали других.
Он сел рядом, наклонился к ней, но она отодвинулась, прижимая простыню к грудям.
— Я слушал тебя, Мелисанда. Слушал, как ты распоряжалась и приказывала. Я даже позаботился предупредить тебя специальным письмом, что приеду за тобой. Это была ошибка. Следовало написать не тебе, а моему отцу. Ты получила мое письмо, поулыбалась моему глупому братцу и немедленно сбежала сюда. А здесь начала плести интрижку с этим бедным дурачком Грегори. Благодарите Бога, миледи, что нынешняя ночь подтвердила вашу невинность. Ведь из-за этого вы так бесновались сегодня утром? А иначе пришлось бы, пожалуй, перерезать глотку этому юнцу.
Она густо покраснела и сжалась под простыней. Затем, вздернув подбородок, сказала:
— В следующий раз, милорд, я уж постараюсь очутиться как можно дальше от ваших семейных владений. Ну что я сделала такого ужасного? Приехала сюда, вот и все. И зря.
— И что ты этим надеялась выгадать? — рявкнул он с такой силой, что ей пришлось собраться с духом, чтобы не дрогнуть.
— Я надеялась, — сказала она очень тихо и спокойно, — что вы, может быть, просто уедете.
— А тебя оставлю здесь. С молодым Грегори. Невольно она опустила глаза.
— Милорд, я уже сказала, в следующий раз я уеду от вас подальше, — и она снова посмотрела ему в лицо.
— Следующего раза не будет, Мелисанда. — Он встал и пошел к двери. — Завтра на рассвете я отплываю к французскому берегу.
— Домой? — изумленно ахнув, она вскочила и кинулась за ним, совершенно забыв про свою наготу. Она догнала его и схватила за руку. — Ты заберешь меня домой?
От волнения она не могла говорить. Он тоже молчал. Взгляд его голубым огнем охватил ее сверху донизу и там, где он задерживался, она почувствовала жжение.
— Домой? — повторила она тише, вспомнив о своей наготе и отступая от него. — Ты возьмешь меня домой?
Он не отвечал. Взгляд его не отрывался от ее обнаженного лона.
— Конар! — закричала она и бросилась в постель, пытаясь прикрыться простыней.
Мгновенно простыня была сорвана, и она тихо вскрикнула, поняв, что беззащитна и что он опять хозяин положения. Она попыталась подняться, но он всем телом прижал ее к кровати. Глаза его искрились насмешкой и лихорадочной страстью. Она уже знала это выражение. Руками она уперлась ему в грудь, но это ее не спасло. Он навис над ней, опираясь на одну руку, другая ласкала тело, гладила, дразнила и мучила.
— Ты очень рвешься домой, Мелисанда? — прошептал он ей на ухо. — Это меняет дело, верно? Помиришься с проклятым викингом, если он увезет тебя домой?
Теперь он смотрел на нее и взглядом удерживал крепче, чем мог бы удержать руками. Она хотела что-то сказать, но не в силах была произнести ни слова. Рука скользила по всем изгибам ее тела, лаская бедра, живот, медленно поднимаясь к груди. Она попыталась оттолкнуть его руку, и пальцы ее невольно переплелись с его пальцами.
— Вы приказали мне укладываться. Глаза его по-прежнему смеялись.
— И ты вдруг решила послушаться? Она залилась краской, напрасно пытаясь отвести его» руку.
— Уже поздно. На дворе совсем светло.
— Совсем светло, правда, это-то меня и возбуждает.
Ничего нельзя было поделать с его рукой. Теперь он ласкала ее груди, и соски терлись об его грубую, жесткую ладонь. Тонкий огонь пронизал ее, она запрокинула голову, и по ее телу волнами прошло неистовое, ненасытное желание, из самой глубины ее существа поднималась неутолимая жажда, какая-то сладостная боль. Она стиснула зубы, пытаясь справиться с подступающими слезами. Ужасно было не то, что он делал с ней, что держал ее силой. Ужасно было, что она уже сама страстно желала его прикосновений.
Она снова попыталась бороться, вырваться из-под его тяжести, изо всех сил отталкивая его руку. Мгновение — и ей это удалось.
— И вы думаете, что можно годами не замечать меня, пренебрегать мной, а потом требовать?.. — крикнула она в отчаянии.
— Увы! — усмехнулся он. — Я так стараюсь не пренебрегать вами!
— Милорд! Вы же одеты!
— Ну, миледи, дело поправимое. Если это вас так стесняет…
Она хотела убежать, но он поймал ее. Губы его горячие, жесткие, настойчивые, прижались к ее губам. Близость его возбуждала ее, сердце бешено колотилось, дыхание пресекалось.
Наконец он оторвался от ее губ и встретился с ней взглядом. В его глазах она опять увидела насмешку и вызов.
Она ударила его кулаком в грудь, но он, рассмеявшись, поднял ее легко, как перышко, и бросил на постель.
Она смотрела на него, задыхаясь, беспомощно ловя ртом воздух. Его перевязь, расстегнутая, валялась на полу, рубашку и плащ он стянул через голову. Она попыталась приподняться, но не успела — он был уже с ней в постели. Губами он нашел ее губы, нежно дразнил, теребил, сосал.
В вихре огня потонуло ее сопротивление.
— Домой, — услышала она его шепот. — Помните, миледи, только я могу доставить вас домой.
Это уже не имело никакого значения. Он сжимал ее в объятиях, целовал ее шею и груди. Все закружилось вокруг нее, и она полетела в пропасть. Потом они лежали рядом, Конар нежно гладил ее плечо. Наконец, он вздохнул, словно бы и в самом деле жалел, что пора расставаться, и приподнялся с постели.
— Уже поздно. — Минуту он молчал, затем положил ей руку на бедро. — Любовь моя, я правильно понял? Если я повезу тебя домой, ты готова спать со мной?
И снова он как будто смеялся над ней.
Она рассердилась и не ответила.
— Мелисанда, я с тобой говорю.
— Да!
— Ты согласна спать с викингом? В бешенстве она повернулась к нему и прошипела в лицо:
— Я согласна спать хоть с сатаной.
— А викинг и сатана — это одно и то же, правда?
— Да! — закричала она в исступлении.
— Ах, бедная моя Мелисанда, — вздохнул он, наматывая на палец ее черную, блестящую прядь. — Никак мне не удается сделать тебя счастливой. Я в отлучке значит, я тобой пренебрегаю, я возвращаюсь за тобой значит, принуждаю тебя спать с дьяволом. Но ты как будто не очень из-за этого страдаешь?
Стиснув зубы, она отводила голову, стараясь высвободить свою прядь, а он улыбался и не думал ее отпускать. И, склонившись к ее лицу, он опять взглянул на нее с насмешкой и вызовом.
— Мелисанда, я уже сказал тебе и повторяю. Я не отпущу тебя. Никогда. И ты больше не будешь жаловаться на мое невнимание к тебе.
