Кэт Мартин - Шелк и сталь
— Хорошо, тогда приступим… хотя сначала я тоже выпил бы немного.
Он подошел к буфету, а Люсьен тем временем пересел в удобное кожаное кресло поближе к столику с шахматной доской.
— Как поживает Велвет? — спросил Личфилд.
— Занята праздничными приготовлениями. Дети очень любят Рождество, и жена тоже обожает этот праздник. Ее дед не раз потчевал нас рассказами о том, как в старину отмечали его в их семье.
Люсьен кивнул. Ему всегда нравился пожилой граф Хавершем, дед Велвет.
— Моя тетя постоянно ворчит, оттого что я не уделяю должного внимания этому празднику. После того как моя свадьба с Эллисон Хартман расстроилась, тетя Уинни особенно желает устроить какой-нибудь прием. Полагаю, надо уступить ей и позволить организовать торжества.
— Было бы неплохо.
Люсьен сделал глоток из бокала.
— В последнее время она явно не в себе. Мне кажется, это связано с приближающимися праздниками и тоской по покойному мужу. Впервые она встречает Рождество без него, и здесь, в замке. Может быть, ей будет легче, если мы украсим помещение и немного повеселимся.
Джейсон улыбнулся:
— Уверен, это будет неплохо и твоя жена тоже порадуется. Рука Люсьена, державшая черную пешку, повисла в воздухе в нескольких дюймах над доской.
— Кэтрин моя жена только формально, и мне безразлично, будет она радоваться или нет.
Джейсон пропустил эти слова друга мимо ушей.
— Как она? — спросил он как бы между прочим. Люсьен пожал плечами, как будто ему действительно было все равно, однако по нему было заметно, что это не так.
— Она получила серьезную травму во время скачки на прошлой неделе. Растянула сухожилие и ушибла грудь. Но, слава Богу, скоро поправится. — Люсьен едва заметно улыбнулся. — Кэтрин — хорошая наездница, а травму получила, когда мчалась наперегонки со своим конюхом через лес. Я еще раньше предупреждал ее не делать этого, но она строптива и потому все равно сделала по-своему, и вот результат.
Джейсон улыбнулся и тоже глотнул бренди.
— Как я понимаю, у леди не слишком покладистый характер.
— Да.
— И что ты? Все-таки собираешься расторгнуть брак?
Люсьен передвинул пешку на две клетки и нараспев сказал:
— Мы совершенно не подходим друг другу.
Джейсон ответил ходом своего коня.
— Однако ты желаешь ее как женщину. Я вижу это по твоим глазам, когда ты смотришь на нее.
Люсьен холодно взглянул на Джейсона:
— Эта женщина обманула меня и опозорила почти перед всей Англией. Ты полагаешь, я могу забыть это?
— Она находилась в отчаянном положении, и будь ты в такой ситуации, возможно, поступил бы так же.
Люсьен ничего не ответил и лишь сильнее стиснул фигурку слона, которую держал в руке.
— Когда я женился на Велвет и отказывался исполнять свои супружеские обязанности, ты говорил, что это очень глупо, женившись, проводить ночи в одиночестве, в холодной постели. Теперь я могу сказать тебе то же самое.
Люсьен поджал губы:
— Эта женщина предала меня, черт побери. В конце концов, всем известно, что она безумная и сбежала из сумасшедшего дома.
У двери раздался легкий вскрик, и мужчины, повернувшись одновременно, увидели Кэтрин, стоящую в дверях. Она была одета в голубой халат. Волосы ее были распущены и ниспадали на плечи, руки дрожали, а лицо было белым, как воск свечи, которую она держала в руках.
— Кэтрин! — воскликнул Люсьен и вскочил так стремительно, что перевернул доску.
Шахматные фигурки рассыпались по паркетному полу. Он чертыхнулся и поспешил к двери, однако Кэтрин уже исчезла. Ее быстрые шаги были слышны в холле.
— Кэтрин! — снова позвал Люсьен и бросился за ней. Джейсон вздохнул и поднялся из своего кресла. Было ясно, что шахматная игра окончена. Он нахмурился, вспомнив выражение ужаса на хорошеньком лице Кэтрин. Чем закончится разговор Люсьена с ней? Выйдя из кабинета, он двинулся к выходу, где его ожидал Ривз, держа в руках плащ и шляпу.
Сверху доносились какие-то звуки, но дворецкий, как полагалось, никак не реагировал на них. Судя по всему, Люсьен пытался выбить плечом дверь в запертую спальню Кэтрин.
Джейсон усмехнулся и вышел.
— Кэтрин, черт побери, открой же дверь! — кричал Люсьен, но ему никто не отвечал. Дверь оставалось запертой, и это еще больше распаляло его. Он снова со всей силы ударил плечом в массивную дверь, и та, не выдержав напора, с треском отворилась. Люсьен со всего маху ввалился в комнату.
Кэтрин испуганно вскрикнула и отступила назад. Люсьен закрыл дверь и бросился к жене. Бледная, с широко раскрытыми глазами, она стояла, высоко подняв подбородок и расправив плечи. На щеках ее блестели слезы.
Люсьену стало невыносимо жаль ее. Он отчетливо чувствовал, как страдает Кэтрин и как ненавидит его за то, что он так жестоко обидел ее.
— Я сожалею, — тихо проговорил Люсьен и стал медленно и осторожно приближаться к Кэтрин, словно она была маленьким раненым животным, готовым в любой момент удрать от него. — Я не хотел, Кэтрин. Ты же знаешь. Просто я был очень зол на тебя с того вечера в охотничьем домике. Ты обманула меня, и я очень обиделся на тебя за это. Но я совсем не то хотел сказать. Ты не сумасшедшая.
Кэтрин отрицательно покачала головой и смахнула слезы с лица:
— Но ты не уверен в этом до конца, не так ли? И ты не… не знаешь, можно ли доверять мне.
Она выглядела слабой и беззащитной, и раскаяние щемящей болью сдавило Люсьену грудь.
— Конечно, знаю, черт побери. Если бы я действительно думал, что ты сумасшедшая, ничто не могло бы заставить меня жениться на тебе.
Кэтрин пристально посмотрела Люсьену в глаза. По ее взгляду он понял, что она не верит ему.
— Если бы можно было вернуть все назад… — Кэтрин снова смахнула слезинки. — Я никогда бы не совершила того, что совершила. Просто я была в отчаянии… и не думала о последствиях.
Люсьен вплотную приблизился к Кэтрин и осторожно обнял ее. Она уткнулась лицом в его плечо и отчаянно разрыдалась. Она плакала, сотрясаясь всем телом, а Люсьен пытался успокоить ее.
— Ну перестань, — шептал он, гладя Кэтрин по голове. — Что было, то было. Не надо плакать.
— Я не хотела причинить тебе вред. Ты был самым лучшим моим другом.
«Но теперь я не только друг, — подумал Люсьен, — теперь я твой муж». Нежное тело Кэтрин, аромат ее духов, шелковистые волосы и маленькие груди, упиравшиеся в его белую батистовую рубашку, напомнили ему, как сильно он желал ее.
— Пожалуйста, милая, не плачь, — снова прошептал Люсьен и, взяв Кэтрин за подбородок, приподнял ее лицо, залитое слезами.
Люсьену захотелось осушить эти слезы поцелуями. Он вспомнил вкус ее мягких, податливых губ и почувствовал, как от желания забурлила его кровь, приливая к низу живота. Полные губки Кэтрин слегка приоткрылись, и Люсьен, склонив голову, коснулся их нежным поцелуем. Руки Кэтрин обвили его шею. Люсьен почувствовал, как она прижалась к нему всем телом, и застонал, испытывая нестерпимое желание немедленно овладеть ею. Он мысленно говорил себе, что надо оторваться от ее губ, но тело не слушалось его. Кровь стучала в висках, а в паху больно ныло. Люсьена охватила жгучая страсть.
