Сильвия Соммерфильд - Любовная капитуляция
Время шло к полудню, а Донован и Кэтрин по-прежнему не возвращались. Зато сошла вниз Энн, и, улучив момент, когда она вышла в сад, Эндрю сумел завязать с ней доверительный разговор на глазах у стражников, но за пределами слышимости.
— Вы расстроены, Энн. Что он вам наговорил?
— Завтра вечером меня и Кэтрин приглашают на ужин в королевский замок.
— Вас это пугает?
— Вы не догадываетесь, в честь кого дается ужин?
— Нет. И в честь кого же?
— В честь любовницы короля Мэгги Драммонд.
— Короли и раньше имели любовниц.
— Боюсь, Эндрю, Мэгги Драммонд станет больше, чем любовницей.
— Он не может на ней жениться.
— Почему же?
— Она не королевских кровей.
— Эндрю, — Энн повернулась к нему, — вы все еще верите, что влюбленный смотрит на титулы или королевскую кровь? Если он вздумает жениться на ней, кто сможет его остановить?
— Надеюсь, найдутся люди или обстоятельства, которые заставят его одуматься.
— Боюсь, что нет.
Он глядел в глаза Энн и умирал от желания обнять ее. Но за ними следили, и каждое неосторожное движение могло дорого стоить. Он хотел приободрить девушку, но как? Чем он мог ее утешить?
— Энн!
— Не надо никаких слов, Эндрю. Не пытайтесь утешить меня.
— Что, если за ужином вам назовут вашего будущего мужа?
— Не знаю. Что тут можно сделать? Воля короля — закон. Тогда нам придется расстаться и стремиться к тому, чтобы забыть друг друга.
— И вы сможете?.. — спросил Эндрю; надежда сверкнула в его глазах, как внезапно разгоревшийся костер.
— Нет, — прошептала она, — но попытаюсь привыкнуть, и то же придется сделать вам.
— Будем надеяться до самого конца, Энн.
Она протянула руку и положила на его ладонь — всего лишь на одно мгновение. Глаза Энн договорили то, что она не осмелилась сказать…
Эндрю вернулся в дом в тот момент, когда наружная дверь раскрылась и на пороге возникли Донован и Кэтрин. Одного взгляда на их лица хватило, чтобы убедиться: оба под удручающим впечатлением от своей поездки.
Кэтрин, не говоря ни слова, даже не попрощавшись с Донованом, поднялась по лестнице и с чувством захлопнула за собой дверь.
Что ж, Эндрю улыбнулся своей мысли. Как бы там ни было, Донован до последней капли изопьет ту чашу, которую пригубил. Единственное, что беспокоило Эндрю, — выражение глаз Кэтрин.
Любовь и ненависть, как он усвоил, подчас две стороны одной и той же монеты. Если ему повезет в его миссии, он станет с интересом следить, как будет развиваться этот в высшей степени необычный брак.
13
Задолго до того, как отблеск рассвета коснулся горизонта, Яков был уже на ногах. Подойдя к окну, он раздвинул занавеси и выглянул наружу.
Это были мгновения одиночества, которое, как известно, не является одной из привилегий короля. Нет, вокруг него постоянно толпилось множество людей, но среди них по пальцам можно было пересчитать тех, с кем можно поговорить по душам, рассчитывая на их безусловную честность.
Сегодня приезжала Мэгги. Прекрасная, пышноволосая Мэгги. До сих пор он не подозревал, что так сильно способен любить. В его постели перебывало много женщин, и все искали милостей короля для себя или своих родственников. Но Мэгги не просила ничего. Более того, она сопротивлялась чувству до последней возможности. Нет, Мэгги ничего не надо было, ничего, кроме его счастья, хотя он готов был подарить ей все. Как наяву он видел их первую встречу.
Он скакал к замку Драммонд, получив от его владельца клятвенные заверения, что там его величество ждет поистине королевская встреча. Лорд отстал, а король мчался вперед. Мог ли он предполагать, с каким жаром его там встретят?
Никто не учел осторожность Мэгги, оставленной в одиночестве в замке. Она прекрасно знала о военном значении крепости и назубок помнила наставления отца о действиях на случай внезапного нападения. Когда огромное воинство, как ей показалось, появилось на горизонте, сверкая оружием и доспехами, она немедленно отдала приказ подготовиться к обороне. Меньше всего на свете она могла предположить, что в отсутствие ее отца король может их посетить.
Старинный замок в плане был прямоугольным. Глядя на его грозные башни, Яков без труда мог представить себе внутренний двор, мощенный плитами, и арки на столбах.
Но дальше стали происходить странные вещи. Король с изумлением увидел, что ворота захлопнулись. Он нахмурился, но не стал сбавлять шаг лошади, хотя, по этикету, ожидал увидеть сквозь открытые ворота приветствующих его людей и услышать ликующее пение рога. В довершение всего со стен замка посыпались стрелы!
Но тут в замке опознали штандарты Якова. Мэгги перепугалась, как никогда в жизни. Она подняла руку на короля! Что теперь ждет все ее семейство!
Яков пришпорил лошадь так резко, что животное испугалось. На какое-то время он потерял от ярости рассудок. Если бы лорд Драммонд, не дай Бог, оказался сейчас рядом, он был бы вздернут на первом же дереве. Но Драммонд ехал далеко позади.
Члены свиты глядели на замок с нескрываемым изумлением, и войско короля стало готовиться к организованной атаке, заботясь в первую очередь о том, чтобы прикрыть короля.
Но в этот момент последовала новая неожиданность. Ворота замка вновь с грохотом отворились. Отталкивая протестующих придворных, король с грохотом промчался по подъемному мосту. Он был слишком взбешен, чтобы думать о чем-то, кроме того, чтобы примерно наказать виновника происшедшего. Маленький двор был пуст. Яков, не спешиваясь, на полном скаку пересек его, и копыта коня зазвенели по плитам коридора. Там он придержал коня — и увидел ее. Мэгги шла к нему навстречу быстрым, легким шагом, чуть подобрав юбку. Подойдя ближе, девушка увидела загорелое лицо под золоченым шлемом с плюмажем. Подобрав юбки, она подошла к королю вплотную и присела в глубоком поклоне. В этот момент в коридоре появились подоспевшие воины Якова.
— Я Маргарет Драммонд, если вам будет угодно, ваша милость. Добро пожаловать в наш замок.
Последовало молчание: король боролся с гневом и вместе с тем наслаждался ее красотой. Желтая юбка напоминала лепестки цветка, глаза сверкали зеленью и золотом, а роскошные светлые волосы словно струились по ее плечам.
— Странный, однако, способ приветствовать своего короля, сударыня!
Мэгги набрала побольше воздуха и, сложив руки в жесте, тронувшем Якова до глубины души, сказала:
— Да простит меня ваша милость. Я здесь совсем одна…
— Вы приказали стрелять в вашего короля, сударыня?!
Глаза девушки расширились от страха, но она мужественно призналась:
