Софи Джордан - Скандальный брак
— Если не хочешь, чтобы я закончил это, тогда иди, — хрипло сказал он. — Сейчас же.
Тяжело дыша, она сумела сдержать всхлип.
Эви хотела его так сильно, что вся дрожала. Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь так захочет мужчину. Никогда не думала, что у нее будет свой мужчина. Она оставила всю надежду на такое будущее, она сделала выбор в тот день, когда взяла на руки Николаса.
Хотя она никогда не жалела об этом, теперь она почувствовала, что желает этого, желает его.
Милли предупреждала ее. Говорила, что желание может быть… таким сильным. Таким глубоким. Опасным. Эви тогда только посмеялась над этим предупреждением, а теперь она хочет, жаждет, отчаянно желает, чтобы он любил ее…
Вот только он никогда ее не полюбит.
Даже если случится чудо и Спенсер Локхарт, лорд Винтерс полюбит свою жену, он не полюбит Эви.
Потому что Эви не она.
Что бы он ни чувствовал, он чувствовал к Лини — к женщине, на которой, по его мнению, он женился.
Моргнув и чувствуя боль, она выпрямилась и отступила, глядя, как он опустил руки, чувствуя, как сердце колотится у горла. Его глаза снова стали холодного зеленого цвета, а сияющее тепло, сильное желание ушло.
— Очень хорошо, — продолжил он странно хриплым голосом. — Если я не могу овладеть тобой, то, черт побери, буду держаться в стороне. Я уже устал от этой игры в «кошки-мышки» с тобой.
— Отошли меня домой, — выпалила она, отчаянно желая убраться подальше от искушения, сохранить в целости и сохранности карточный домик, который она построила.
Он холодно посмотрел на нее.
— Ты дома.
— Ты сказал, что я могу жить, где пожелаю…
— Должно пройти какое-то время, — напомнил он ей.
Он также говорил, что потребует наследника прежде, чем отпустит ее… но она не собиралась пока ему об этом напоминать.
— Я хочу увидеться с Николасом…
— Мы можем послать за ним.
— Почему тебе так хочется, чтобы я осталась здесь?
На его лице появилось множество чувств.
— Я не могу отпустить тебя.
Он не мог отпустить Линни.
Он был влюблен в нее. Наверное, даже любил ее. Эви едва сдержала мучительное рыдание. Она развернулась и пошла к двери, чувствуя себя глупо. Она переживала, что придется соперничать с Адарой. Она ошибалась, ей нужно было лишь побороть призрак своей сестры.
— Ты все усложняешь.
— Наверное, это ты все усложняешь, — возразил он.
Она посмотрела на него через плечо.
Он сложил руки на своей впечатляющей груди, с вызовом изогнув черную бровь. Эви вздохнула от неудовлетворенного желания, увидев такой заманчивый вид.
Если бы только он был прав, и все было бы так просто.
Если бы только она могла ослабить бдительность и позволить себе любить его. Хотела бы она, чтобы это все было так просто… она хотела бы открыто и свободно любить его.
Если бы только он знал правду, и ему было на нее наплевать.
Она почувствовала страх, потому что ему, разумеется, не будет наплевать, что он женился не на той сестре. Если он узнает правду, он никогда больше не посмотрит на нее с теплотой и желанием в глазах. Мужчины не терпели, когда их делали дураками. Он мог рассказать всему свету о ее лжи и отослать Николаса. Такой риск был невообразимым.
Решительно скрепя сердце, она открыла дверь в свою комнату и вошла туда, раздумывая, не было бы лучше, если бы она никогда не встречала его. Никогда не знала того, какое желание женщина может испытывать к мужчине.
В глубине души она считала Линни слабой и глупой из-за того, что она позволила красивому лицу лишить ее здравого смысла и оставить скомпрометированной. И потом она подумала, что ее сестра тем более дурра, что продолжала любить этого негодяя после того, как он ее бросил.
Но теперь она знала.
Теперь она понимала, как сердце может властвовать над логикой. Теперь она узнала любовь. Она никогда еще не чувствовала себя несчастней.
Глава 20
Спенсер с замиранием сердца смотрел, как Эви уходит. Он обнажил свою душу, выставил напоказ ту неприглядную часть себя, признался в чувствах, которые она в нем пробуждает. Чувствах, которые начались в Крыму.
Спенсер ощущал вину с самого начала. Желая ее. Негодуя на умершего человека, своего кузена, своего лучшего друга. И это делало его каким-то жалким ублюдком. Особенно из-за того, что теперь, когда встретил ее, женился, узнал поближе, он увлекся ею больше, чем когда-либо.
Выругавшись, Спенсер провел рукой по волосам и упал на кровать. Он должен отпустить ее. Он дал ей защиту своего имени, пожизненную безопасность. Женаты они или нет, Эви не принадлежала ему, чтобы удерживать ее. Она хотела уехать домой. Ему просто надо позволить Эви вернуться в ее маленькую захолустную деревушку.
Положив одну руку на лоб, Спенсер уставился на темный балдахин над ним, задаваясь вопросом, когда именно он отклонился с благородного пути и возжелал женщину, которая, как он убеждал себя, будет не более чем долгом, который должен быть выполнен и вычеркнут из его жизненного списка.
Когда же именно он влюбился?
Шаги Эви замедлились, когда она приблизилась к кухне. Сварливый голос Адары был как скрипучий скрежет для ее ушей. Она остановилась на пороге, наблюдая за тем, как Адара размахивает листком бумаги перед кухаркой. Враждебность так и исходила из этого жеста.
— Умоляю, объясните. Я не понимаю, почему мы не можем подать сегодня вечером ягненка.
— Миледи, — начала кухарка, ее усталое лицо выглядело чрезвычайно изможденным.
Адара же, одетая в фиолетовую бархатную амазонку, отороченную горностаем, словно сошла с картинки журнала мод.
— Ягненка не подают в эту пору года.
Золотистые локоны Адары качнулись у нее над ушами.
— Я уверена, что ты просто упрямишься.
Эви обозначила свое присутствие, слегка прочистив горло, и предложила:
— Возможно, я могла бы спланировать меню на вечер и избавить вас от расстройства?
Адара повернулась к ней лицом, сузив свои шоколадно-карие глаза.
— Эвелина, — прожурчала она шелковым голоском. — В этом нет необходимости. У меня много опыта в такого рода делах…
— Как и у меня, — мягко вставила Эви. — И в конце концов, эта задача лежит на мне, как на хозяйке дома. Я не имею ни малейшего намерения навязывать ее вам. Вы — наша гостья. Было непростительно грубо с моей стороны так долго позволять вам заниматься работой по дому.
Кухарка, широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв рот, переводила взгляд с одной на другую. Адара с кажущейся невинностью захлопала глазами.
— О, но я всегда стараюсь быть любезной! И, ну же, Эвелина, ведь вы только вышли замуж. Уверена, вам есть чем занять свое время.
