Шерри Томас - Каждый твой взгляд
Дэвид наконец позволил себе уступить воле природы. Вулкан извергся с небывалой, неописуемой силой. Хелена принялась целовать его в губы, в глаза, в нос. Он рухнул на нее совершенно опустошенным и абсолютно счастливым, чтобы забыться в сладкой истоме.
Она потянула за волосы.
— Я не сплю, — пробормотал он.
— А почему так тихо лежишь? — Она осторожно прикоснулась губами к уху.
Он улыбнулся.
— Представляю озеро Сахара.
Она отодвинулась и заглянула в глаза.
— Что это такое?
Он поднял руку и погладил Хелену по щеке.
— Всегда думал, что любить тебя — то же самое, что молиться о дожде в центре пустыни Сахара. И вот дождь пошел, да такой щедрый, что скоро половина Северной Африки превратится в одно сплошное озеро. Появятся леса и луга, разведется несметное количество рыбы и прочей живности. А на заре над озером будут летать птицы, и в утреннем свете их крылья покажутся белыми парусами.
Она посмотрела изумрудными, как свежая трава, глазами.
— До чего красиво…
В эту минуту он чувствовал себя пилигримом, который прошагал босиком сотни миль и вдруг оказался на берегу озера Сахара. Все трудности и сомнения скрылись в тумане, а душа наполнилась радостью и благоговейным удивлением.
Хелена поцеловала медленно, обстоятельно и произнесла слова, лучше которых не было ничего на свете.
— Давай снова устроим дождь, Дэвид.
Глава 12
Хелена чувствовала себя бесконечно счастливой. Разве после грандиозной ночи любви могло быть иначе?
Она стояла на железнодорожной платформе в окружении близких. Все покидали Лондон и разъезжались по загородным поместьям: они с Дэвидом отправлялись в графство Кент, Фиц и Милли — в Сомерсет, а герцог Лексингтон и Венеция — в Дербишир. К тому же память постепенно восстанавливалась и уже начинала приносить пользу.
Две леди подошли, чтобы пожелать здоровья и счастливой семейной жизни. Представляться заново им не пришлось, потому что Хелена видела обеих на первой свадьбе сестры, а сейчас без труда вспомнила.
Удивительным образом обе почти не изменились. Мисс Толвуд все также носила очки, слегка сутулилась и больше интересовалась историей изготовления тканей, чем использованием их по прямому назначению, а ее красивая сестра миссис Дэмиен упорно сохраняла статус вдовы, предпочитая заботе о муже и детях заботу об орхидеях.
Хелена с удовольствием слушала милый щебет сестер, однако успела заметить, что Фиц и Дэвид отошли на несколько шагов и, воспользовавшись удобным случаем, начали что-то увлеченно обсуждать наедине.
Мисс Толвуд с восторгом рассказывала о куске старинной парчи, которым ей удалось пополнить свою коллекцию, когда миссис Дэмиен показала в сторону и громко воскликнула:
— Посмотри, не тот ли это мистер Мартин, который помог тебе определить историческую ценность нового экземпляра?
При упоминании знакомого имени сердце Хелены неприятно дрогнуло. Венеция, Милли и Лексингтон дружно взглянули в ее сторону. Дэвид счел необходимым написать каждому из родственников о том, что посвятил Хелену в тайны ее прошлого.
— Да, это он, — подтвердила мисс Толвуд. — Действительно, оказал немалую помощь. Насколько мне известно, леди Гастингс, вы занимаетесь изданием книг, написанных этим эрудированным автором, не так ли?
— Занимаюсь, — ответила Хелена коротко и бесстрастно.
Миссис Дэмиен радостно замахала:
— Здравствуйте, мистер Мартин!
Услышав собственное имя, джентльмен обернулся и тут же покраснел, а потом обвел взглядом платформу, словно искал удобное местечко, чтобы спрятаться. Однако миссис Дэмиен сдаваться не собиралась и, судя по всему, твердо вознамерилась заполучить нового собеседника.
— Сюда, сюда! Скорее идите к нам, мистер Мартин!
Бедняге не оставалось ничего иного, как подойти.
Старательно сохраняя невозмутимость, Хелена сдержанно представила его супругу Венеции, с которым он еще не был знаком. Джентльмен окончательно растерялся и, заикаясь, пролепетал несколько дежурных любезностей. Хелена, в свою очередь, никак не могла поверить, что с этим жалким созданием ее могло связывать нечто иное, помимо чисто деловых отношений.
Она украдкой взглянула на мужа. Дэвид заметно напрягся, но все же нашел силы слегка улыбнуться и в знак поддержки поднял подбородок, словно хотел сказать, что прошлое не изменишь, а значит, нечего и волноваться.
— Едете домой, мистер Мартин? — осведомилась миссис Дэмиен, не подозревая о подводных течениях.
Джентльмен вытер вспотевший лоб.
— Хочу навестить матушку.
— Слышала, что в начале сезона она неважно себя чувствовала, — вступила в разговор Милли, — но теперь уже, кажется, полностью поправилась.
— К сожалению, выздоровление оказалось не столь безусловным, как нам бы того хотелось, — возразил вконец расстроенный Мартин. — Да и новый приступ лихорадки вызывает у докторов серьезные опасения.
Хелена невольно прониклась сочувствием. Бедняга помнил все, и холодная отстраненность в обращении, должно быть, производила на него гнетущее впечатление — особенно если учесть, с каким безрассудным упорством она преследовала его раньше. А теперь вот навалились новые переживания: мать заболела настолько серьезно, что приходится опасаться не просто за здоровье, но и за жизнь…
— Надеюсь, миссис Мартин в скором времени поправится, — любезно произнесла она, — и еще много лет будет радовать вас своим присутствием.
Все дружно присоединились к пожеланию. Мистер Мартин с благодарностью поклонился и ушел.
Хелена вздохнула с облегчением. Она ни в чем его не винила: не приходилось сомневаться, что инициатором романа выступила она сама, а он лишь малодушно подчинился настойчивым требованиям. И все же хорошо, что светский сезон подошел к концу; несколько месяцев этот человек точно не попадется ей на глаза.
— О, посмотрите на часы, лорд Гастингс, — жизнерадостно окликнула она мужа. — Скоро придет наш поезд. Не пора ли прощаться?
Когда лорд и леди Гастингс устроились в отдельном купе первого класса, сердце Дэвида все еще тревожно билось. Хелена крепко сжала ладонь мужа, а свободной рукой помахала оставшимся на платформе родственникам, мисс Толвуд и миссис Дэмиен.
— Я о нем не думаю и тебе не советую.
Несмотря на счастье, в душе порою возникала неясная тревога, и подобные моменты в полной мере ее оправдывали.
— Да и я думаю не о нем, а о нас.
Послышался свисток паровоза, возвещавший об отправлении поезда. На платформе полицейский жестами напоминал толпе о необходимости держаться подальше от края. Хелена продолжала махать.
