Шерри Томас - Каждый твой взгляд
Дэвид подошел и осторожно тронул ее за рукав.
— День выдался нелегким. Может быть, отдохнете? Распоряжусь, чтобы чай подали наверх.
Она вцепилась в лацканы сюртука и привлекла его к себе с неожиданной силой.
— Как вы смеете бросать меня в тяжелую минуту?
Дэвид искренне изумился.
— Даже и не думал бросать, просто…
— Понимаю. — Хелена разжала пальцы и печально улыбнулась. — Всего лишь хотела попросить, чтобы не уходили, остались со мной.
— Конечно, останусь. И все же не хотите ли подкрепиться? В гостиной собраны ваши любимые книги, могу почитать вслух.
Хелена нахмурилась.
— Честно говоря, надеялась, что вы проявите больше смекалки.
Обвила руками его шею и поцеловала с такой откровенной жадностью, что Дэвид едва не застонал.
Но все же нашел силы отстраниться.
— Подождите!
— Нет.
— Вы только что услышали шокирующую новость и вряд ли способны контролировать собственные действия. Примите ванну, выпейте чаю, отдохните. Сделайте что угодно, но не бросайтесь сгоряча на того, кто еще десять дней назад не вызывал иных чувств, кроме раздражения и неприязни.
Хелена требовательно посмотрела ему в глаза.
— Я так хочу. Хочу, чтобы сегодня состоялась наша брачная ночь. Немедленно.
Она перевела взгляд на губы, и Дэвид не сразу вспомнил, что хотел сказать.
— Даже если увлечете меня в постель, не сможете спрятаться от прошлого, которого не помните.
— А я и не собираюсь прятаться от прошлого, — возразила Хелена шепотом. — Просто хочу тебя и знаю, что еще никогда и ничего не желала так неудержимо.
У Дэвида закружилась голова. Легкие, должно быть, сжались от шока, потому что дышать стало нечем. В пустыне не просто пошел дождь — ливень разбушевался и грозил наводнением.
Голос разума подсказывал сдать позиции и отступить, пока не поздно. Как только память вернется, она возненавидит его за собственную слабость.
Однако одинокий протест утонул в настойчивом хоре страстей. К чему заботиться о старых воспоминаниях? Не лучше ли создать новые впечатления, наполненные красотой и силой, чтобы по сравнению с ними былые переживания показались бледными, недостойными и ненужными?
— Дэвид, — прошептала Хелена.
Сердце гулко застучало. Гастингс впервые услышал из желанных уст собственное имя.
— Дэвид, Дэвид, Дэвид, — повторила она, словно пробуя на вкус новые звуки.
Взгляды скрестились. Он внимательно всматривался в изумрудные глаза, пытаясь обнаружить признаки запредельного отчаяния, но видел лишь интерес, искреннее расположение и пылкое, не прикрытое светскими условностями вожделение.
А в следующий момент виконт Гастингс страстно сжал любимую в объятиях и принялся самозабвенно целовать. Да, случилось настоящее чудо: в бескрайних песках, в самом центре пустыни, пошел живительный дождь.
Хелена уже знала, что супруг обладает множеством талантов. Сейчас к ним пришлось добавить необыкновенную ловкость пальцев. Ему удалось незаметно расстегнуть платье, однако выяснилось это лишь в тот момент, когда корсаж сполз к талии.
Она шутливо шлепнула его по руке.
— Это за то, что развлекался с другими женщинами, когда должен был смиренно и целомудренно дожидаться меня.
Дэвид снова поцеловал ее.
— И какое же наказание назначишь? Может быть, прикажешь упасть на колени и поклоняться святыне, заключенной меж прекрасных бедер?
От этого предложения глубоко внутри что-то тоненько зазвенело, и в ответ Хелена не смогла произнести ни слова.
— Да, пожалуй, именно так и поступлю, — пробормотал Дэвид.
— В таком случае поклоняйся с должным рвением, — предупредила она, — иначе незачем и пытаться.
— Обожаю, когда приказываешь сделать то, о чем мечтаю, — прошептал он на ухо.
Теплое дыхание у виска, легкое прикосновение зубов к мочке — Хелена вздрогнула от удовольствия и запустила пальцы ему в волосы.
Он поцеловал ее в шею.
— Даже не подозревал, что люблю, когда женщина тянет за волосы… до тебя.
Она потянула сильнее и поцеловала в губы.
— Вот так?
— Да-да, еще!
Она поцеловала снова и с удивлением услышала, что издает звуки, подозрительно напоминающие стоны Милли.
Раздался глухой стук: оказалось, это упал на пол корсет. Хелена решительно отстранилась.
— Не смей меня раздевать, пока не снимешь что-нибудь с себя!
Дэвид с улыбкой развязал галстук.
— Что за бесцеремонная женщина.
— Да, я такая. — Она по привычке подняла руку, чтобы намотать на палец локон, но вспомнила, что волос больше нет. Это, однако, не помешало сбросить тюрбан. — Но ты ведь сказал, что приказываю делать только то, о чем мечтал сам. Наверняка уже давно ждал случая продемонстрировать свою прекрасную фигуру.
Сюртук полетел в кресло, за ним последовал жилет. Дэвид вынул из манжет запонки и взглянул вопросительно.
— Ну что, готова? Уверена, что не упадешь в обморок от вида моего безупречного тела?
Словно предвкушая пир, Хелена сладострастно облизнула губы.
— Не медли, милый.
Рубашка исчезла. Да, он не преувеличивал. Тело действительно оказалось безупречно прекрасным: плечи, руки, плоский мускулистый живот.
— Что ж, пока картина вполне приличная. — Она вздохнула. — Теперь остальное.
Терпение почему-то внезапно иссякло.
Дэвид хмыкнул и подошел ближе. Хелена была стройной, но очень высокой, да и субтильностью сложения отнюдь не отличалась. И все же он легко ее поднял и без малейшего усилия вынул из платья, словно весила она не больше, чем пара хороших сапог для верховой езды.
— О чем действительно мечтаю давным-давно, так это увидеть тебя обнаженной. Так что дождись своей очереди.
— Готова раздеться только ради бурных восторгов. На меньшее не согласна, — предупредила Хелена, пока Дэвид развязывал тесемки на нижней юбке.
— Миледи, бурные восторги надо заработать. — Он быстро поцеловал ее в губы. — Нынешние молодые особы избалованы незаслуженными аплодисментами, а потому лично я не собираюсь расточать комплименты прежде, чем получу на то серьезные основания.
Он расстегнул все до единой пуговки на сорочке; батистовое облачко скользнуло по ногам и мягко опустилось на пол. Отошел на несколько шагов, слегка прищурился и посмотрел так, как, должно быть, смотрит на модель художник. Хелена занервничала. Она знала, что обладает далеко не самой женственной фигурой. В детстве состояла исключительно из острых углов, а потом Творец явно поскупился на грудь и бедра и наградил телом, которое завистливый недоброжелатель вполне мог бы сравнить с доской.
