Барбара Смит - Всем сердцем
Она укоряла себя за глупость. Конечно, это глупо и смешно – краснеть от одного взгляда мужчины, мечтать о его ласках во время семейного обеда. Что сказали бы братья и родители, узнав о том, что он вовсе не собирается на ней жениться?
Анна остановилась в пустом коридоре и прижалась пылающим лбом к холодной стене. Зачем себя мучить? Решение уже принято. Она больше не позволит ему никаких вольностей – ни поцелуев, ни прикосновений, ничего!
Джошуа – негодяй. Он не может предложить ей ничего, кроме мимолетного удовольствия… и неизбежного бесчестья. По крайней мере, в этом Дэвид был прав.
Кеньон и сам ясно дал ей понять, что его интерес к ней ограничивается плотским влечением. Его неджентльменское поведение на балу доказывало непорядочность. В самый разгар светской вечеринки он расстегнул ее платье и принялся тискать грудь. Она растаяла от его ласк, готовая подчиниться его воле, а он бесстыдно воспользовался ее наивностью.
Но Анна знала, что в характере лорда есть и другая сторона.
Как это ни странно, но беспечный распутник Джошуа вел серьезные разговоры с ее братьями, проявил доброту к ее маленькой племяннице, с неподдельной нежностью обнимал свою бабушку. Его мучили воспоминания о тех многочисленных зверствах, свидетелем которых ему довелось стать на войне. Если бы он, в самом деле, был жестоким и бессердечным, вид убитых солдат и изуродованных трупов не произвел бы на него такого сильного впечатления.
Он страдал от ночных кошмаров. Он пришел в бешенство, когда узнал, что она пронесла пистолет в наполненный людьми зал. Он не мог говорить об ужасах, виденных им на полях сражений, хотя кто-либо другой на его месте не преминул бы похвалиться своими подвигами.
Чем больше Анна его узнавала, тем больше подозревала – Кеньон способен на сильные чувства. Защищаясь от мира, он прятал свою сентиментальность под маской холодного подлеца. Она угадывала в нем нежного, уязвимого человека и боялась, что не сможет так просто от него отвернуться.
Когда обед наконец закончился, мужчины остались в столовой, чтобы выпить коньяку и вина, а женщины ушли в гостиную. Мама Анны налила в чашки чай и попросила Розочек рассказать об их первом выходе в свет, который состоялся в Лондоне полвека назад. Женевьева отправилась наверх, чтобы уложить спать трехмесячного Генри.
Анна взяла из переполненной корзины с рваным бельем одну из рубашек отца и села, чтобы зашить дыру на манжете.
Нелл, жена Айзека, устроилась рядом. На симпатичной брюнетке было модное платье из бледно-голубого муслина, однако глаза ее горели завистью, когда она рассматривала наряд Анны.
– Твой новый гардероб просто великолепен, – сказала Нелл, ощупывая шелк. – Мадам Домье – лучшая портниха Брайтона. Как жаль, что ее цены мне не по карману!
– Разве ты не там же покупаешь себе одежду? – спросила Анна, сообразив, что у нее наконец-то появилась возможность сдержать обещание, данное Айзеку.
– Я не была там уже несколько недель, – вздохнула Нелл. – С тех пор как Айзек велел мадам отказать мне в кредите.
Анна вспомнила, что таков был совет Джошуа.
– И как ты к этому отнеслась? – осторожно спросила она.
– Ну… сначала я разозлилась. У нас с Айзеком был жуткий скандал. – Голубые глаза Нелл налились слезами. Она выглядела несчастной маленькой девочкой, а не восемнадцатилетней замужней дамой. – Но он сказал, что попадет в долговую тюрьму, если не сможет оплатить мои счета, и до меня дошло, какой я была эгоисткой… Я не могу допустить, чтобы мой возлюбленный провел годы в сырой тюремной камере из-за нескольких платьев и шляпок.
Испытав облегчение, Анна похлопала Нелл по руке.
– Ты приняла верное решение. Я горжусь тобой.
– Правда? – Нелл склонила голову набок. – Знаешь, Анна, я всегда мечтала быть похожей на тебя. Ты такая уверенная в себе девушка!
Если бы только Нелл знала правду!
– Хочешь, я научу тебя обновлять платья, вышедшие из моды? – предложила Анна.
– Но я плохо шью.
– Ерунда! В этом деле главное – терпение и практика. Сейчас я покажу.
Выудив из корзины с прохудившимся бельем свою старую сорочку, Анна продемонстрировала, как можно подвернуть подол, чтобы спрятать обтрепавшиеся края, или с помощью кружев и складок вернуть одежде свежий вид. Когда она подняла свою работу, давая возможность Нелл ее осмотреть, в гостиную ввалилась толпа мужчин.
Крупный широкогрудый Хью шагал впереди.
– Быстрее сюда, парни! – крикнул он, оглянувшись. – Анна показывает свое белье.
Джошуа тут же поравнялся с братом и скользнул взглядом по простой батистовой сорочке. Анна поспешно скомкала ее в руке, с трудом удержавшись от искушения метнуть эту тряпку в его ухмыляющуюся физиономию. Сердито сверкнув глазами, она сунула сорочку обратно в корзину.
Братья дружно расхохотались. Смеялся даже Бенджамин, вечно ходивший с суровым лицом.
Улыбнувшись, папа положил руку на плечо Хью.
– Не дразни сестру, – с укором сказал он.
– Ты слишком многого от них требуешь, – сухо бросила Анна. – Мне кажется, вам, мальчики, стоит подняться в детскую. Там вы найдете подходящую для себя компанию.
– В этом нет необходимости, – заявил Дориан, кивнув на дверь. – Похоже, дети сами идут к нам.
И действительно, послышались крики и топот ног, сбегавших по лестнице. В следующее мгновение в гостиную ворвалась шумная орава.
Первым был старший сын Бенджамина, Питер. За ним гнался мальчик помладше, его белокурый кузен Стивен. Сжимая что-то в кулаке, Питер принялся кружить по комнате. Остальные дети столпились возле двери и подбадривали его громкими возгласами.
Бенджамин велел детям остановиться. Хью попытался схватить Питера, но споткнулся об стул и упал, приземлившись на мягкое место. Дориан и мистер Невилл удерживали на месте ребят и девочек, которые не участвовали в погоне, Нелл завизжала и прижалась к Айзеку. Розочки и миссис Невилл тщетно взывали к порядку.
Запрыгнув на скамеечку для ног, Стивен поймал Питера и попытался вырвать из его руки какой-то предмет. Но Питер поднял кулак над головой, дразня своего кузена.
Анна вскочила с дивана и схватила Питера за шиворот. В то же мгновение Джошуа вцепился в плечи Стивена. Яростно вырываясь, Питер задел ногой и опрокинул корзину с рукоделием.
Катушки и пуговицы разлетелись в разные стороны. Вместе с ними на ковер посыпались булавки и иголки. Ленты и кружева спутались в один клубок.
– Ну хватит! – пробасил Бенджамин, подбоченившись, В комнате стало тихо, но лишь на секунду.
– Он стащил у меня Наполеона! – пожаловался Стивен.
– Он жульничал! – воскликнул Питер. – Я Веллингтон, и я должен был победить.
– Ха! Мои солдаты побили твоих в честном бою!
– А вот и нет!
– А вот и да!
– Замолчите! – рявкнул обычно спокойный Дориан. – Иначе вам же будет хуже.
Бенджамин подошел к сыну и протянул руку.
– Дай-ка сюда.
Питер медленно разжал грязные пальцы. На ладони у него лежал маленький оловянный солдатик. По лицу мальчика было видно, что он не желает расставаться с игрушкой.
Бенджамин хотел взять солдатика, но Джошуа его опередил.
– Как бывший член королевской кавалерии, я объявляю Наполеона своим пленником. Он будет выслан из страны и вернется только тогда, когда он и его войска научатся хорошо себя вести.
Оба мальчика выпрямили спины и расправили плечи. Лица их стали серьезными. Округлившимися глазами они проводили оловянного солдатика, который исчез в кармане Джошуа:
– Да, сэр! – сказал Питер и по-военному четко отдал честь, потом ткнул в бок Стивена.
– Да, сэр! – выпалил тот.
– Отлично, – похвалил Джошуа и принялся расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной. – Но вам, парни, надо исправить свое поведение. Демонстрировать хорошие манеры только в присутствии офицера – этого недостаточно. Недисциплинированный солдат на поле боя представляет смертельную угрозу и для себя, и для своих товарищей.
Пока Джошуа отчитывал мальчиков, Бенджамин шагнул к Анне.
– Ловко он их поставил на место, – прошептал он, одобрительно взглянув на лорда.
– Кеньон обладает врожденными отцовскими инстинктами, – заметил Дориан.
После этих слов он, Бенджамин, Хью и Айзек многозначительно посмотрели на Анну. Она стояла, пригвожденная к месту их пристальными взглядами.
Наконец Бенджамин вышел вперед и взял Питера за руку.
– А сейчас ты должен извиниться перед бабушкой, дедушкой и их гостями.
Перестав быть центром внимания братьев, Анна облегченно перевела дух. Ее начинала тяготить необходимость делать вид, что они с Джошуа – влюбленная пара. С каждым днем она все глубже погружалась в болото лжи. Конечно, эта мера была оправданной, но ей очень не хотелось обманывать родных. Что они подумают о лорде, когда он уедет, так и не предложив ей руку и сердце? Сочтут его подлецом.
