Джорджетт Хейер - Гибельная страсть
– Я вас прекрасно понимаю! – ответил сэр Ричард. – Я буду целиком в вашем распоряжении. Вы, как человек светский, уверен, понимаете необходимость… э-э… крайней осторожности и сдержанности при расследовании этого дела.
Мистер Филипс, которому лишь однажды в жизни довелось провести в Лондоне три недели, был польщен тем, что столь краткое пребывание в столице наложило отпечаток на всю его последующую жизнь и что это заметил даже Красавчик Уиндэм. Однако присущая ему осмотрительность напомнила, что расследование следует отложить до момента, когда он будет совершенно трезв. Осторожно и с достоинством он поднялся с кресла и поставил стакан на стол.
– Весьма вам признателен! – провозгласил он. – Я зайду к вам завтра… нет, уже сегодня! Я должен обдумать происшедшее. Ужасное дело! Должен сказать, просто ужасное!
Сэр Ричард согласился с этим, и после обмена любезностями мистер Филипс удалился. Сэр Ричард задул свечи и поднялся в спальню, чувствуя удовлетворение от своей ночной деятельности.
Наутро Пен встала первой. День был прекрасный, и ее галстук, как она считала, был завязан просто великолепно. Она, слегка подпрыгивая, спустилась вниз по лестнице, чтобы выйти на воздух. Сэр Ричард не был поклонником ранних подъемов по утрам и поэтому заказал завтрак на девять, а сейчас было всего восемь. Горничная подметала в гостиной пол, а скучающий официант расстилал чистые скатерти на столах в кофейной комнате. Когда Пен уже пересекла холл, хозяин гостиницы, вполголоса разговаривавший с каким-то незнакомым Пен джентльменом, поднял голову и, заметив Пен, воскликнул:
– А вот и сам юный джентльмен, сэр!
Мистер Филипс, столкнувшись с самым крупным преступлением, когда-либо происходившим в округе, возможно, выпил ночью слишком много крепкого ромового пунша. Но свой долг он исполнял ревностно, и, несмотря на головную боль, проснувшись, он тут же выбрался из теплой постели и направился в Куин-Чарльтон, чтобы продолжить расследование. Когда Пен остановилась, он подошел к ней и вежливо пожелал доброго утра. Она ответила ему, думая о том, что было бы неплохо, если бы сэр Ричард спустился вниз. Мистер Филипс спросил ее, является ли она кузеном сэра Ричарда. Пен ответила утвердительно, надеясь, что судья не спросит, как ее зовут. Он не спросил. Вместо этого он сказал:
– Итак, вы были вместе с сэром Ричардом, когда он открыл это ужасное преступление, не так ли, молодой человек?
– Ну, не совсем, – ответила Пен.
– Да? Как это – не совсем?
– Я был с ним и в то же время не был, – объяснила Пен с искренностью в голосе, которая смягчила дерзость произнесенных слов. – Я не видел тела.
– Нет? Тогда расскажите мне, что произошло. Не нужно волноваться! Если вы вышли вместе с кузеном, то как случилось, что он видел тело, а вы – нет?
– Понимаете, сэр, там была сова, – без тени смущения сказала Пен.
– Что, что? Сова?
– Да, мой кузен тоже это сказал.
– Сказал что?
– «Что, что?» Его не интересуют птицы.
– А, понимаю! Вы собираете птичьи яйца, да? Правильно?
– Да, и еще очень люблю наблюдать за птицами.
Мистер Филипс терпеливо улыбнулся. Он задумался над тем, сколько же может быть лет этому мальчику, и еще пожалел, что молодой человек кажется ему таким женственным. Но сам он был сельским жителем и смутно припоминал свое детство, когда многие дни он проводил, наблюдая за птицами.
– Да, да, понимаю! Вы отошли в сторону, пытаясь увидеть сову, – что ж, в свое время и я делал то же самое! И поэтому вас не было с вашим кузеном, когда он обнаружил тело?
– Нет, но, когда он вернулся, он, конечно, рассказал мне обо всем, что увидел.
– Конечно, но это не является свидетельством, – сказал мистер Филипс явно самому себе, кивком отпуская молодого человека.
Пен направилась к двери с ощущением того, что ловко выпуталась из довольно сложной ситуации. Вслед за ней бросился хозяин гостиницы с запечатанным письмом в руке.
– О, я совсем забыл! Прошу прощения, сэр, одна девушка принесла вам это письмо около часа назад! Вернее, это письмо адресовано молодому джентльмену по фамилии Уиндэм. Может быть, это все же для вао, сэр?
Пен взяла письмо и при взгляде на него ее охватили дурные предчувствия.
– Молодая девушка? – повторила она.
– Ну, это была одна из служанок майора Добни.
– А! – протянула удивленно Пен. – Что ж! Спасибо!
Она вышла за дверь и, сомневаясь, прочитала адрес на конверте, который гласил: «Уиндэму, эсквайру», – это было написано круглым почерком школьницы. Пен сломала печать и развернула исписанный листок.
«Дорогой сэр, – достаточно чопорно начиналось письмо. – Несчастное существо, с которым вы подружились прошлой ночью, находится в отчаянном положении и умоляет вас прийти в маленький садик рядом с дорогой ровно в восемь часов, потому что для меня жизненно важно поговорить с вами наедине. Приходите обязательно, Ваша покорная слуга,
Лидия Добни».
Было ясно, что мисс Добни сочиняла это послание в большом волнении. Весьма заинтригованная, Пен спросила у проходящего мимо рассыльного из пекарни дорогу к дому майора Добни и направилась туда.
К тому времени, когда она добралась до назначенного места встречи, было уже полдевятого, и мисс Добни уже нервно расхаживала взад-вперед по садику. Густые заросли высоких кустов скрывали садик от дома, а высокий забор отгораживал его от дороги. Пен взобралась на него без всякого труда и была тут же встречена недовольными обвинениями:
– О, почему вы так поздно? Я жду вас здесь уже целую вечность!
– Прошу прощения, но я пришел сразу же, как только прочел ваше письмо, – ответила Пен, спрыгивая в сад. – Зачем вы хотели увидеть меня?
Мисс Добни, заломив руки, с трагической ноткой в голосе произнесла:
– Все так плохо! Я просто в отчаянии! Я не знаю, что мне делать!
Эта трогательная речь не вызвала у Пен никакого желания утешать мисс Добни. Вместо этого Пен критически оглядела стоявшую перед ней юную девушку.
Она была симпатичной, примерно того же возраста, что и сама Пен, но гораздо ниже, ростом и намного полнее. Ее прическа состояла из массы беспорядочных каштановых завитков, карие глаза были похожи на глаза лани, а рот – на розовый бутон. Она была в белом муслиновом платье с оборкой внизу, на которое было нашито множество бледно-голубых бантов с трепещущими на ветерке лентами. Подняв на Пен нежный взгляд, девушка прошептала:
– Могу ли я вам довериться?
Мисс Крид все понимала буквально и поэтому, вместо того чтобы ответить с подобающей молодому человеку галантностью, она осторожно сказала:
– Может быть, и можете, но я не могу быть в этом уверен до тех пор, пока не узнаю, чего вы от меня хотите.
