Джоанна Линдсей - Узник моего желания
Нахмурившись, он отнял руку, решив, что именно в ее присутствии заключалась причина его странного настроения. По крайней мере, это можно исправить и сделать это побыстрее.
— Можешь идти, женщина. Моя потребность в тебе не включает того, чтобы я делил с тобой свою постель и дальше. Мне не понравилось последние три ночи спать на жестком тюфяке.
— Не могу не посочувствовать, — дерзко ответила она, скатываясь с матраца на пол. Затем быстро поднялась и направилась к двери.
Ее сарказм был слишком явным и не позабавил его.
— Вспоминай мою мягкую постель, когда будешь спать на своем жестком тюфяке, — прокричал он ей вслед.
Она оглянулась и напряженно улыбнулась ему:
— Ваша постель уже забыта.
— Ты была другой, когда умоляла взять тебя.
Ее лицо покраснело. Хорошо. Это научит ее быть поосторожнее с колкостями. Но как только он увидел ее босые ноги, он позабыл обо всем.
— Иди сюда, Ровена. — Ее лицо, бывшее только что красным, побледнело, и он поспешно добавил: — У меня нет настроения относить тебя в твою постель только потому, что ты оказалась забывчивой и не захватила с собой башмаки.
— Я — забывчивой? У меня не было намерений покидать комнату, где я спала. Вы будите меня среди ночи и надеетесь, что я должна быть совсем одетой?
— Ты не спала. Но это не имеет значения, сейчас ты должна спать здесь, пока я не прикажу утром принести твои башмаки.
— Я не простужусь, честное слово, нет.
— Ты собираешься стоять здесь и спорить со мной, женщина? — задал он вопрос.
Она опустила голову.
— Нет, — сказала она так тихо, что он едва услышал.
— Тогда забирайся сейчас же в постель.
Он больше ничего не сказал, пока она медленно приближалась к кровати, испытывая его нетерпение, его нрав, его благие намерения. Но к тому моменту, когда она, наконец, подошла, он уже испытывал раздражение и не удержался, чтобы не сказать:
— Сначала сними эту рубашку. Мне не хочется тереться об нее, если я вдруг во сне коснусь тебя.
Она вздернула голову, чтобы показать ему, что она вовсе не испугалась, как он предполагал. Раньше она старалась скрыть от него свою ярость. Теперь она перестала притворяться и, сдернув через голову рубашку, бросила ее на пол. Такая демонстрация раздражения была просто смешной, но, увидев на ее коже красные пятна от грубой шерсти, он продолжал испытывать чувство досады.
Проклятая нежная кожа. Он только что сделал исключение, разрешив ей остаться в его постели, чтобы она не простудилась, а теперь он чувствовал, что придется делать для нее и другое исключение.
Ему не хотелось, чтобы его план возмездия нарушался какими-то случайностями, но тем не менее про себя он отметил, что надо будет сказать Инид, когда та принесет утром башмаки, чтобы нашли какие-нибудь сорочки и платья Ровены. Но пусть это будет последней уступкой, которую он делает из-за того, что она такая маленькая, нежная, легкая. Иначе эта женщина возомнит, что он на самом деле вовсе не испытывает чувства неприязни к ней.
Чтобы сейчас ей эта мысль не пришла в голову, он позволил себе оглядеть ее обнаженное тело и сказал:
— Действительно, очень приятно учить тебя, чтоб ты знала свое место.
— Которое у вас под ногами? — огрызнулась она.
Он начал сам раздеваться, но прежде чем ответить, одарил ее легкой улыбкой.
— Если я так пожелаю. А теперь забирайся под одеяло. У меня нет больше желания слушать тебя сегодня.
Или дальше смотреть на это ласкающее взор тело, которое она и не пыталась уже прикрыть от него.
Она быстренько сделала так, как ей было приказано, но когда он через несколько секунд, загасив свечи, повернулся к ней, чтобы найти удобную позу, она воскликнула:
— Я не вынесу, если вы опять ко мне прикоснетесь. Я сойду с ума!
У него был большой соблазн опровергнуть ее слова. Но вместо этого он сказал:
— Успокойся. Я слишком устал, чтобы принуждать себя — сколько бы ты ни умоляла меня.
Но при этом он упрямо обнял и притянул ее к себе так, что она вписалась в изгиб его тела.
— Я не смогу так заснуть, — пробурчала она.
— Лучше пожелай, чтоб я смог заснуть, женщина, а то и усталость меня не остановит.
Она притихла, даже дышать перестала. Он рассмеялся и прижал ее покрепче.
— Если я возжелаю тебя, никакие твои глупые ужимки не помогут, так что спи, пока я не передумал.
Она вздохнула и больше ничего не сказала. Уоррик действительно устал, но не настолько, чтобы не ощущать теплоты ее тела. Ее тепло и мягкость были очень приятные, и он понял, что может и привыкнуть к этому, если не будет осмотрительным.
Глава 24
На следующее утро Бог был так милостив, что, когда Ровена проснулась, в покоях уже никого не было. Она не представляла, как она теперь среди бела дня сможет посмотреть в глаза Уоррику после предыдущей ночи, но по крайней мере у нее была временная передышка — вот только память не дала ей никакой передышки.
Вспомнив события минувшей ночи, Ровена застонала и зарылась лицом в подушку. Она так была уверена, что может устоять против Уоррика, но из-за этих мучителей — его пальцев, губ и ее прямо-таки вскипающей крови — ей это не удалось. Те слова, которые он хотел услышать от нее, слетели с губ, и сразу же все остальное стало ей безразличным. Ее волновало лишь то необычайное удовольствие, которое он доставлял ей.
А сейчас ее переполняли чувства стыда и отвращения к себе. И даже мысль о том, что ей снова придется столкнуться с ним лицом к лицу и увидеть его злорадную усмешку, была для нее невыносимой.
Она может умереть, сгореть от стыда, а он будет смеяться. Ее слабость совсем ничего не значила для него, для него имел значение лишь его собственный триумф. Да, он будет смеяться, и она возненавидит его еще больше.
— Перестань зарываться в подушку, женщина, и надень вот это.
Ровена чуть не лишилась чувств от неожиданности, повернулась на другой бок и увидела Уоррика, стоящего рядом. В руках у него были сорочка, рубашка, туника и башмаки. Это было ее собственное белье, белье из дорогой ткани. Уоррик нахмурился, глядя на нее, — у него были причины для недовольства.
— Думаешь, ты можешь нежиться в постели просто потому, что доставила мне вчера некоторое удовольствие? Нет, твое положение не изменилось, и обязанности остались прежними, а ты еще не собираешься приступать к их выполнению. Однако так как я уже поел, тебе не нужно прислуживать за столом до вечера, так что иди, поешь и приступай к своим делам.
Не успела она найти никакого подходящего ответа, как он повернулся и вышел. Можно подумать, ей было приятно лежать в его постели.
И вдруг ей пришло в голову, что она встретилась с ним лицом к лицу и не умерла. Ведь он даже не собирался злорадствовать над ее чувством стыда? Поистине она совершенно не понимала его. Он упустил прекрасную возможность еще больше унизить ее.
