Лариса Васильева - Граф салюки
— Кто там тебя так заинтересовал, продавщица какая-нибудь или швея? Развлекаешься?
— Да нет, у меня все серьезно. Думаю, через месяц — другой женюсь. Ты будешь сильно удивлен, когда увидишь мою избранницу.
На следующий день они встретились у Элен. Лев Абрамович был потрясен, узнав в молоденькой продавщице Варю. Граф объяснил, что они с Варей поссорились и она отказалась выйти за него, а поскольку дядя настаивал, Варя сбежала и жила все время у Элен. Лишь случайно граф нашел ее. Но теперь все в порядке, скоро они точно поженятся. Немцов не ожидал такой решительности у молодой девушки: уйти из дома, своим трудом зарабатывать копейки — и это избалованная барышня, которая всю свою жизнь только музицировала да читала Карамзина. Он зашел в салон еще пару раз без графа, но у Вари все разговоры вращались вокруг Воронцова — то «вот, когда граф заходил», то «когда Сергей Иванович приедет», и он больше не стал там бывать… Зачем себе душу травить?
Не думал он, что в наше время найдется такая девушка, которая будет отказывать графу, удивительно.
13. Ах, любовь…
А уж кто действительно был далек от всяких интриг, брачных замыслов, так это Семен Семенович. Более того, если бы ему кто рассказал о тайных мыслях и планах благородных дам, он был бы потрясен. У него все было просто: нужна «невеста» — нашел, если вдруг появится еще одна, тоже хорошо. А сегодня он с утра трепетал в ожидании первого свидания — должны были привезти сучку. Кукушкин волновался так, словно это он должен покрыть ее. Граф был готов с утра — его и покормили соответствующим образом, и прогуляли, и дали отдохнуть. Вот наконец и они…
«Невеста» действительно соответствовала «жениху». Окрас только у нее был совершенно другой — белоснежная. Граф и его невеста белоснежная красавица-салюки встретились. Это была чудесная пара.
«Невеста» была готова к встрече, «Жених» был очень нужен ей, и именно сейчас. Не откладывая этого серьезного дела, кобеля и сучку свели. Они явно понравились друг другу. Это было лучшее время для спаривания: у суки шел 10-й день течки. Они вдохнули аромат друг друга и уж не могли нанюхаться. Ах, этот аромат любви… Белоснежка сразу влюбилась, она игриво покусывала Графа за ноги и отводила хвост в сторону, открывая своему возлюбленному все самое сокровенное. Граф понял намек и ответил ей взаимностью. Через час собаки, явно довольные друг другом, тщательно вылизывались, приводя себя в порядок. Семен Семенович был тоже доволен: Граф сделал свое дело на отлично. Теперь оставалось ждать плодов любви. Ему была обещана пара щенков.
Во время Страстной недели, перед Пасхой, в Чистый четверг, все служащие Элен оставили свои прямые обязанности и принялись мыть и чистить весь дом снаружи и внутри: в Чистый четверг вымоешь — весь год чисто в доме будет. Варя помогала Маринке мыть окна снаружи. Повариха пришла пораньше и весь день возилась с куличами, красила яйца. Потом всех работниц отпустили — женщинам нужно было и свое жилье вычистить. Погода в это время была обманчивая: солнышко светило ласково, но ветерок был холодный. Варя так яростно терла стекла, разгорячилась, и ее прохватило ветерком, она простыла. К тому же, в последнее время она все хотела замолить свои грехи и грехи графа, добиться прощения ему у Бога. А чтобы молитвы доходили быстрее, Варя постилась. У Элен не было желания соблюдать строгий пост, оттого готовилась еда не только постная, но и скоромная, и Варе в такие дни приходилось довольствоваться куском хлеба с холодной вареной картошкой или остатками вчерашней постной пищи. С непривычки ослабела и потому легко заболела, теперь вот в самый праздник лежала с температурой.
Магазин и мастерская были закрыты. Елена Павловна сходила в церковь на всенощную, утром подремала пару часов да и собралась в гости к подруге детства. Дом был пуст — одна Варя оставалась в постели да Андрюха, старик-истопник сидел в своей каморке. Рядом с ее кроватью кухарка поставила морс, молоко с медом да освященные кулич, кусок пасхи и яйца.
Воронцов в этот день не утерпел, прискакал пораньше, о болезни Вари он еще не знал, не надеялся застать ее дома и не знал, где будет ее искать: после церкви она могла пойти погулять. Постучал, на всякий случай, в закрытую дверь, уж собрался уходить, да вдруг услышал шаркающие шаги — Андрюха открыл дверь.
— Дома ли Елена Павловна и Варя?
— Хозяйка ушла, будет поздно, сударь, а барышня болеет. Простыла. В четверг на улице девки убирались, а Варька-то все снимала свой жакет — жарко ей было. Вот и прохватило.
— Где ее комната?
— По лестнице наверх, там через кухню пройдешь, сударь, это и есть ее комната. А можно по черной лестнице, так сразу будет ее дверь.
Граф, не дослушав, шел к лестнице.
— Эх, сударь, а грязи-то у вас на сапогах! Девки мыли — мыли весь дом, а вы враз все и затопчете.
И точно, сегодня дороги развезло, графу пришлось спешиться пару раз, на сапоги налипла глина. Он сбросил их.
— Помой-ка сапоги, братец. На вот тебе за работу да и в честь праздника, — протянул он монету Андрюхе.
Потом в одних толстых носках пошел наверх, Андрюха снизу направлял его:
— Вот в эту дверь, сударь, сразу, это, значит, кухня хозяйская, и через кухню, а там на площадке — Варина комната и черная лестница.
Воронцов прошел через кухню и лестничную площадку, постучал тихонько в закрытую дверь, не услышав ответа приоткрыл ее. Варя спала.
— Варенька, — окликнул он.
Она проснулась и с радостным изумлением смотрела на него…
— С великим праздником тебя, — говорил он, подходя к кровати. — Христос воскрес!
— Воистину воскрес, — ответила сонная Варя.
После этих слов полагалось поцеловаться, что граф и сделал. Он наклонился к Варе и осторожно, нежно поцеловал ее, слегка опасаясь ее реакции. Варя то ли вздохнула, то ли всхлипнула. Тогда Сергей Иванович уже смелее обнял ее вместе с одеялом и еще раз поцеловал. Она закрыла глаза и подставила лицо его губам. И он уже не мог сдержаться — стал покрывать ее лицо поцелуями, прижимая ее к себе все крепче. Как так получилось, Варя не знала, вроде бы руки у нее были все время под одеялом, но только в какой-то момент она обнаружила, что тоже обнимает графа, и уже не останавливала его, когда он сбросил с нее одеяло и так нежно и крепко гладил ее всю.
— Как я люблю тебя… О, Варенька, ты точно не гонишь меня? — спрашивал он, а его руки ласкали ее. — Ты не сердишься? — говорил и целовал ее так, что она и не смогла бы ответить.
Может быть, всему виной повышенная температура, только Варя совсем не в силах была велеть ему прекратить, она лишь крепче старалась прижаться к Воронцову. Она так его обнимала, что он чуть не упал на нее. Она аж застонала от нетерпения, так ей хотелось его. Сейчас ей было совершенно все равно, венчаны они или нет, грех ли заниматься этим в такой день. Лишь одно имело значение — она любит его и хочет принадлежать ему. Она словно опьянела. Ее ночная рубашка скоро оказалась вся сбитой вверх, граф второпях что-то сбросил из своей одежды и так, полуодетый, прижимал и ласкал свою любимую. На узкой кровати оказалось достаточно места для двоих, если только прижиматься тесно-тесно друг к другу. Бедная старая кровать скрипела, сетка провисла под тяжестью двух тел. Раньше там и одной-то было спать неудобно, но сейчас они ничего не замечали. В какой-то момент Варя вскрикнула и то ли засмеялась, то ли заплакала. Сергей замер на мгновение — неужели ей так плохо?
