Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец
Только через час вся история выплыла наружу. Дуглас, увидевший, что сын устал, поднялся.
— Мужчина, заплативший трем злодеям, назвался Дугласом Шербруком. Это дает пищу для размышлений. Вряд ли этот Оги воспользовался моим именем, чтобы поиздеваться над Джеймсом, верно?
Почти заснувший Джеймс покачал головой:
— Да он никогда о вас не слышал, сэр. И ничего не сочиняет.
— Джеймс, ты вот-вот упадешь с дивана, — заметила Александра, легонько проводя кончиками пальцев по его лицу. — Смотри-ка, волосы у тебя чистые и блестящие.
— Корри вымыла меня всего, включая волосы, только сегодня утром.
Тетя Мейбелла ахнула и украдкой взглянула на Саймона, но тот, кажется, пропустил сказанное Джеймсом мимо ушей, поскольку смотрел в окно на дубы, листья которых уже приобретали осеннюю окраску.
— Чудесное золото, — пробормотал он себе под нос. — У меня есть коричневые и бурые, но этого оттенка золота нет. Я должен добыть его для своей коллекции.
Не успела Корри и глазом моргнуть, как он вышел из гостиной. Корри улыбнулась вслед дядюшке. В парке прогуливались несколько гувернанток со своими подопечными. Они наверняка станут восхищаться стройным, элегантным джентльменом, не подозревая, что того интересует лишь осенняя листва.
Мейбелла, нетерпеливо постукивая мыском туфли по полу, рассматривала потолочную лепнину.
— Э… давайте позовем Петри, который, вне всякого сомнения, ждет в передней вместе с Уилликомом и остальными слугами, готовыми подраться за то, кому нести тебя на спине в спальню, — поспешно предложил Дуглас.
С помощью Джейсона он сам помог Джеймсу подняться в спальню. Петри и Уилликом маячили в трех шагах сзади, готовые при необходимости подхватить молодого господина.
— Спасибо, что приехали за нами, — улыбнулся Джеймс и тут же заснул под голос Петри, хваставшегося, что может побрить его сиятельство, даже не разбудив.
Глава 20
Когда Джеймс проснулся, было уже около полуночи. В спальне царила темнота, огонь в камине почти погас, но сам он был разогрет, как только что вынутый из печи пудинг. С трудом привстав, он нашарил под постелью ночной горшок и облегчился. Собственная слабость раздражала его. Слабость и неспособность делать все, что пожелаешь.
Едва он забрался обратно в постель, как понял, что зверски голоден, и уже потянулся было к сонетке, но отдернул руку. Слишком поздний час.
Джеймс снова лег на спину, прислушиваясь к урчанию в животе. Сумеет ли он добраться до кухни? Видимо, нет. А значит, придется пока забыть о еде. Главное, он дома, в собственной постели, с голоду не умрет и, что важнее всего, жив.
Минуты через три дверь спальни открылась. Вошла мать в прелестном темно-зеленом пеньюаре и с небольшим подносом в руках. Джеймс не поверил своим глазам.
— Неужели я умер и попал на небо? Как ты…
Александра поставила поднос на столик и, помогая ему сесть, пояснила:
— Петри улегся в гардеробной с открытой дверью. Я попросила разбудить меня в тот момент, как он услышит, что ты пошевелился. Петри так и сделал. Я принесла восхитительный куриный бульон и теплого хлеба с маслом и медом. Что ты об этом думаешь?
— Я бы женился на тебе, не будь ты моей матерью.
Александра рассмеялась и зажгла свечи.
— Помню, как я в детстве болел. Не знаю точно чем. Но ты всегда была рядом. Я проснулся среди ночи, и ты стояла надо мной со свечой в руке, а распущенные по плечам волосы казались язычками пламени. Ты показалась мне ангелом.
— Я и есть ангел, — снова засмеялась Александра, целуя сына. — Ты выглядишь лучше, и глаза прояснились. А теперь я тебя покормлю.
Она подвинула стул и села рядом с постелью, проследив, чтобы сын доел все до конца. Отложив ложку, Джеймс вздохнул, откинулся на подушки, закрыл глаза и пробормотал:
— Когда я проснулся, первой мыслью было: куда подевалась Корри?
Александра закашлялась.
— Она спасла мне жизнь, мама. Честно говоря, не думаю, что у меня было много шансов сбежать от этой троицы.
— Она всегда была девочкой предусмотрительной, — согласилась мать. — И абсолютно тебе преданной.
— А я и не ценил этого, пока не грянула беда. Представляешь, увидела, как меня похитили, и, не колеблясь, прыгнула на запятки. Можешь ты этому поверить?
— Собственно говоря, да.
Джеймс улыбнулся, не открывая глаз.
— Да, ведь ты и отец всегда горой стояли друг за друга. И ты тоже вскочила бы на запятки, верно?
— А может быть, нагнулась, достала пистолет, который ношу за подвязкой, и пристрелила бы злодеев.
— Думаешь, что рассмешила меня? Нет, я вполне могу представить, что ты палишь из пистолета. — Джеймс вздохнул и потянулся. — И еще перед глазами так и стоит трехлетняя Корри. Такая, какой я впервые ее увидел. Ты держала ее за руку, когда знакомила с нами. Не забуду, как она перевела взгляд с Джейсона на меня, потом снова на Джейсона и тихо выговорила, глядя на меня огромными глазами: «Ты — Джеймс».
— Да-да, она немедленно бросила меня и направилась прямиком к тебе, откинув голову, чтобы получше тебя рассмотреть. По-моему, тебе тогда было десять лет.
— Она ни за что не хотела меня отпускать, а я ужасно смущался. Куда бы я ни повернулся, повсюду была эта маленькая фея. Сидела у моих ног и гладила мои пальцы.
— А помнишь, как Джейсон пытался ее обмануть, уверяя, что он — это ты?
— Она лягнула его. Он погнался за ней, шутя, конечно, но тут она заметила меня и попыталась взобраться мне на колени.
— Джейсон был так уверен, что перенял все твои ужимки. Но ее не одурачишь, — хмыкнула Александра.
— А мисс Джульетта Лоример не смогла нас различить.
— Ах да, Джульетта, — пробормотала Александра, старательно изучая свои поношенные зеленые туфли. — Прелестная девушка, не находишь?
— Да, и танцует хорошо, походка легкая. Кроме того, она замечательно красива. Но беда в том, что это мог быть не я, а Джейсон, и она не увидела бы разницы.
— Пока тебя не было, они с матерью приезжали три раза. Нас не было дома, так что их принимал Джейсон. Он сказал, что Джульетта очень расстроилась, узнав, что он — не ты.
Джеймс обдумал сказанное, поразмышлял недолго: одолела усталость. Он кривовато улыбнулся, пробормотав:
— Спасибо, что не дала умереть с голода. — И легонько всхрапнул.
Александра поцеловала сына, выпрямилась и долго смотрела на него, благодаря Господа за то, что в его жизни была Корри Тайборн-Барретт.
***— Кто ты?!
— Фредди, милорд, новый грум Шербруков, — пояснил мальчик, выпячивая грудь: настоящий подвиг при почти несуществующем торсе. — Неудивительно, что вы меня не помните при такой-то горячке!
