Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
Сотни раз он собирался написать ей письмо, умоляя вернуться к нему в Фолстоу, но всякий раз не мог заставить себя сделать это. Он говорил себе, что написать такое письмо ему не позволяет гордость, но в глубине души понимал, что это больше похоже на трусость.
Он влюбился в Сесили Фокс! Иного объяснения столь странному состоянию и поведению быть не могло. Никогда еще ни одна женщина — в особенности та, чьих прелестей он уже вкусил, — не завладевала его сердцем. Оливеру нестерпимо хотелось увидеть ее, услышать ее голос…
В ее отсутствие самым большим удовольствием для Оливера стали посещения ее комнаты в замке. Он часто стоял посреди маленькой холодной полупустой комнаты, потом осторожно прикасался к мебели, подоконникам, канделябрам, — ко всему, что могло хранить на себе следы ее рук. Открыв платяной шкаф, он зарывался лицом в ее немногочисленные простые платья. Под конец он ложился на ее постель и долго глядел на балдахин.
Поскорее бы уж Сибилла Фокс заканчивала свое расследование, потому что Оливер дал себе клятву, что признается Сесили в своих чувствах, если только она вернется в Фолстоу. К черту Джоан Барлег и ее тайны! Огаст мертв, поместье Белмонт принадлежит ему, Оливеру. И ничто уже этого не изменит!
— Ну, Оливер! — услышал он обиженный голос Джоан и понял, что она уже не первый раз зовет его, но он был слишком погружен в размышления, чтобы сразу откликнуться.
— Что? — пробормотал он, машинально поднося к губам бокал вина.
— Неужели тебе совсем не интересны подробности нашей свадьбы? Леди Сибилла только что предложила, чтобы мы поженились здесь, в Фолстоу! Чудесная идея, не правда ли? Что ты об этом думаешь?
Он безразлично пожат плечами.
— Твое равнодушие ранит меня, — укоризненно прошептала Джоан и снова повернулась к Сибилле, чтобы продолжить обсуждение их ненастоящей свадьбы.
Впрочем, о том, что она ненастоящая, Джоан даже не подозревала.
Оливер снова пожал плечами, отчаянно пытаясь не слышать болтовню двух женщин, однако его слух уловил негромкие слова подошедшего к Сибилле старого дворецкого.
— Прошу прошения, что перебиваю, миледи, — сказал Грейвс, — но там приехала ваша сестра со своим спутником…
Бокал с вином неожиданно выскользнул из пальцев Оливера и упал на стол, разбрызгав вокруг остатки алой жидкости. Он попытался на лету подхватить бокал, но этим только напугал Джоан, вскрикнувшую от неожиданности.
— Прошу прошения, — пробормотал Оливер, в то время как возникшие словно ниоткуда две проворные служанки принялись убирать со стола. Сердце Оливера пело от радости! Сесили вернулась домой! Наконец-то!
Игра окончена.
У главного входа в зал послышался шум, какое-то движение, женский смех…
Оливер медленно поднялся с места, не сводя глаз с входных дверей.
— Что это с тобой? Вспомнил о манерах? — фыркнула Джоан. — Встал перед дамой, которая еще не вошла в зал?
Оливер не обратил на нее никакого внимания. Его взгляд был прикован к дверям. Послышался легкий стук каблучков…
В дверях показалась молодая светловолосая женщина с обезьянкой на плече.
— Ах, это же леди Элис! — воскликнула Джоан.
Раздосадованный Оливер швырнул на стол салфетку, глядя, как по главному проходу шла самая младшая из сестер Фокс в сопровождении коренастого, вечно хмурого мужа. Учтиво поклонившись супружеской паре, Оливер сел на место.
— Добрый вечер, Сибилла! Рада снова видеть вас, леди Джоан! — с улыбкой приветствовала дам Элис. Ей понадобилось дважды взглянуть на Оливера, чтобы узнать в нем лорда Белкота. — Ах, это вы, лорд Белкот? С трудом вас узнала. Надеюсь, ваше выздоровление идет успешно?
— Я здоров как никогда, леди Элис, — попытался улыбнуться ей в ответ Оливер и, посмотрев на ее мужа, сказал: — Здравствуйте, Мэллори.
Тот едва кивнул в ответ на приветствие Оливера и пошел к тому краю стола, где Джоан уже вовсю болтала с леди Элис. Оливер услышал, как младшая сестра с удивлением воскликнула:
— Женится?
Пирс Мэллори тоже удивленно поднял брови и еще раз взглянул на Оливера. Потом слегка тронул его тарелку и спросил:
— Это и есть пудинг?
— Понятия не имею, — отмахнулся от него Оливер. — Угощайтесь, дружище.
Мэллори не стал заставлять просить себя дважды. Ткнув пальцем в самую середину блюда, он сунул пудинг в рот, проглотил его и искоса глянул на женщин. Сибилла вышла из-за стола и направилась к выходу из зала. За ней тенью двигался Грейвс. Элис заняла место сестры, продолжая болтать с Джоан.
— Значит, жёнитесь, — проворчал Пирс.
— Говорят, да, — пожал плечами Оливер.
— Судя по всему, не на той жёнитесь.
— С чего это вы взяли? — Оливер огляделся вокруг и сделал нетерпеливый знак мальчику, державшему графин с вином.
— Вы несчастны, и это бросается в глаза. Дерьмово выглядите, надо признать.
— Теперь я понимаю, почему Элис вышла за вас замуж. Вы же просто образец тактичности!
Пирс расхохотался и взял принесенный ему бокал вина.
— Возможно, я не обладаю утонченными манерами, столь свойственными людям вашего положения и вашей репутации, — сказал Пирс, — но годы, проведенные на ферме, научили меня не стесняться в выражениях ради вежливости. Если корова больна, ее надо либо, лечить, либо забить.
— Вы снова намереваетесь забить меня до полусмерти? — выпалил Оливер.
— Вовсе нет, — нахмурился Пирс. — Просто подумал, что вам необходимо дружеское участие. Впрочем, теперь я вижу, что вы еще не дошли до этого состояния. Желаю вам приятного аппетита, лорд Белкот.
И с этими словами Мэллори удалился к жене.
Некоторое время Оливер сидел молча, медленно прихлебывая вино. Потом вздохнул, встал из-за стола и, пожелав приятного вечера всем оставшимся, направился к выходу. Он шел, глядя себе под ноги и чувствуя себя никому ненужным. Возле столов сновали слуги, прибирая посуду и салфетки.
Дойдя до дверей, он поднял голову и оторопело замер на месте. Вот она!
— Здравствуйте, Оливер!
— Сесили, — прошептал он, не веря собственным глазам.
Она вся сияла. На ней было то же самое простое платье, в котором он привык ее видеть. На непокрытой голове пышные каштановые волосы были уложены в толстую спиральную косу. Несколько непослушных локонов обрамляли ее лицо цвета слоновой кости с милым румянцем на щеках. Карие глаза таинственно мерцали в тени входной арки. Он сделал шаг к ней навстречу. Она не отстранилась.
— Как ваша рука? — спросила она, глядя на перевязь.
— Отлично, — рассеянно ответил он. — Почему тебя так долго не было? Ты… ты постриглась в монахини?
