Когда поёт Флейта Любви (СИ) - Анна Кривенко
— Пока нет, — ответил Четан, но потом добавил:
— Главное сейчас — остаться живыми и окрепнуть, и тогда победа будет за нами. Будь благоразумен. Не будь чрезмерно горд. Лучше молчи. Ты еще должен жить.
В словах Четана Хота услышал искреннюю заботу о нем, и его сердце болезненно сжалось. Четан по-настоящему любил и ценил его. Хота опустил голову, устыдившись слезы, которая неожиданно скатилась по его исхудавшему лицу. Воину запрещено плакать! Но воин — тоже человек, которого может сильно покорить чья-то любовь.
— Брат, — наконец заговорил Хота, справившись со своими чувствами, — я клянусь всегда защищать тебя! Отныне моя жизнь принадлежит тебе!
Четан слегка улыбнулся. Хота был очень искренним и добрым пареньком, что всегда нравилось Четану.
— Твоя жизнь принадлежит Богу, — тихо ответил он.
— А какой Он — Бог? — неожиданно спросил Хота.
— Он Великий! Он Создатель неба и земли. Он создал нас и все живое…
Вдруг лицо Хоты изменилось, его взгляд затуманился, как будто он погрузился глубоко вовнутрь себя.
— Иисус, Сын Божий… Ибо так… возлюбил Бог мир, что отдал…. Сына Своего… дабы всякий, верующий в Него не погиб… но имел жизнь вечную…
Хота проговорил все это на одном дыхании, изумленно наблюдая за самим собой. Четан был изумлен не менее его. Эти слова были написаны в Библии, и Кэлетэка очень любил их повторять. Но откуда о них знает Хота, да еще и наизусть?
— Брат, — взволнованно проговорил паренек, — я почти ничего не помню из своего прошлого, но вдруг эти странные слова всплыли в моей памяти… Откуда это?
— Это слова из Книги Бога — Библии. Это особенная Книга, где можно прочитать о мыслях и желаниях Всевышнего, а также о подвиге Его Сына Иисуса Христа.
Хота был очень впечатлен.
— Значит, в прошлом я тоже читал эту книгу? Но я ведь не умею читать!
Их разговор был резко прерван остановкой повозки. Они предусмотрительно улеглись, создавая вид усиленной слабости, чтобы расслабить бдительность противников. Почти сразу подол повозки был откинут, и друзей грубо толкнули носками сапог, заставляя подняться на ноги. Они молча встали. Впервые за много дней путешествия их собрались вывести наружу. Значит, они на месте назначения.
Немного пошатываясь, они соскочили с повозки под прицелом ружей «охотников за головами». Дневной свет на несколько мгновений сильно ослепил их, но, когда их глаза привыкли к нему, они поняли, что находятся прямо посреди города белых людей. Повсюду возвышались каменные очень высокие строения, а люди, сновавшие по улице туда и обратно, выглядели несколько иначе, чем привычные для индейцев охотники прерий. Те всегда были одеты в грубые грязные костюмы и широкополые шляпы, а здешний народ одевался ярче и намного богаче. Четан впервые был в таком месте, а Хота изумленно чувствовал, что все это ему очень знакомо.
Прохожие тоже дивились необычной парочке, потому что в нынешние времена встретить посреди города индейцев в традиционных нарядах и с серьгами в ушах было практически невозможно. Все представители коренного народа, попадая сюда, спешили одеться в одежду белых, иначе могли схлопотать пулю в лоб без всякого предупреждения: в состоянии войны с индейцами на территории белых никто не церемонился.
Друзей схватили за руки и буквально потащили вдоль улицы, отпуская похабные шуточки. Вскоре процессия остановилась напротив массивных ворот. Когда они открылись, их ввели в огромный по размеру сад, а потом втолкнули в деревянную пристройку, заперев за ними дверь. На земле лежало несколько пучков соломы, и изможденные пленники устало опустились на них.
Хота растерянно взглянул на Четана и робко проговорил:
— Брат, наверное, когда-то я был здесь, потому что этот город бледнолицых кажется мне знакомым…
Четан просто кивнул, но ничего не ответил. Хота немного замялся, а потом все же тихо произнес:
— Брат, я… скажи, я все-таки апач или я… бледнолицый?
Четан взглянул на юношу, и лицо его потеплело. Парень выглядел сконфуженным и смущенным. Его лицо было смуглым и обветренным, как и у любого апача. Его неимоверно длинные черные волосы волнами струились по плечам, а в ушах поблескивали длинные серьги. На шее висело несколько тяжелых амулетов, а справа над ухом свободно болталось орлиное перо. Весь внешний вид Хоты кричал о том, то он самый настоящий апач, разве что необычные зеленые глаза говорили об обратном.
— Хота, ты тот, кем ты себя чувствуешь, — наконец проговорил Четан, а потом добавил, — не волнуйся, ты навеки будешь моим братом…
Хота расслабился и белозубо улыбнулся. Конечно же, он апач. Не важно, кем он родился. Главное, кем он себя чувствует! Слова Четана принесли ему облегчение.
Но какова же будет их участь? У них есть все шансы умереть здесь, ведь пока они были еще очень слабы для побега.
Им не дали долго размышлять в одиночестве: один бледнолицый с ружьем принес им еду в грязной миске и тут же удалился. Это были куски зажаренного теста с непривычным для индейцев запахом. Но им нужны были силы, и они, беря хлеб связанными руками, начали есть.
х х х
Анита протянула руку и смущенно взяла коробку, которую подал ей улыбающийся Михаэль. Очередной его подарок! Девушке было очень неловко принимать его подарки, но она видела, что он делает их всем в своем окружении, поэтому быть единственной отказчицей показалось ей как-то невежливо.
Михаэль торжествовал, слыша, как девушка кротко поблагодарила его. Анита уже собралась удалиться прочь, но он поспешно окликнул ее:
— Подождите, мисс Хоффманн!..
Анита замерла и немного напряглась. Михаэль замялся, но потом все же мягко произнес:
— Мисс, у меня к вам небольшая просьба. Через несколько дней у моей матушки будет праздник, и к этому дню я хочу приготовить ей особенный подарок. Ей очень нравится музыка, поэтому я создал одну мелодию в честь дня ее рождения. Однако, я не уверен, достаточно ли она хороша и нет ли в ней грубых и неприятных слуху ошибок. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-то прослушал ее и подсказал мне. Вы не могли бы мне в этом помочь, прошу вас!..
Михаэль постарался придать своему голосу как можно более просительный жалостливый тон, однако Анита, опустив глаза в пол, смущенно проговорила:
— Боюсь, вы зря обращаетесь ко мне, я плохо разбираюсь в музыке…
— Ну что вы, — поспешил запротестовать Михаэль, — мне и не нужны эксперты. Вашего слуха и ваших знаний будет вполне достаточно. Прошу вас смиренно мне помочь…
Анита заколебалась. Она не хотела этого. Поэтому она использовала еще один аргумент, чтобы мягко Михаэлю отказать.
— Но вы можете попросить вашего брата или ваших сестер,
