Птица обрела крылья (СИ) - Морион Анна

— Моя дорогая, не хочу расстраивать тебя и, тем более, обвинять твоего брата в непорядочности, но, до того, как ты встретила нас сегодня, мы стали невольными свидетелями того, что Ричард вкушал какое — то сладкое угощение, — несколько конфузясь, сказала Шарлотта. — Только, умоляю, не выдай меня своему брату!

— Пирожное, которое вы видели в его руках, было разрешено ему его матерью. Он очень порядочный мальчик, но, возможно, несколько раздражительный и эмоциональный, мой Ричард, — теплым тоном сказала на это Вивиан. — Но он всего лишь маленький ребенок, и в будущем научится справляться со своими эмоциями.

Девушки надели свои красивые шляпки, перчатки и короткие однобортные куртки, джентльмены — шляпы и плащи, и компания покинула замок: Энтони вел под руку Вивиан, Кристоффер — Шарлотту.

Яркое солнце ласкало кожу и заставляло прикрывать глаза ладонью, морской бриз приятно остужал лицо, а синее море услаждало глаза. Прогулка, сопровождаемая интересной беседой и смехом, заняла у компании не менее двух часов, и вскоре ноги девушек, не привыкших к таким долгим прогулкам, заныли, и молодые люди решили возвратиться в замок.

— Прошу прощения, мистер Соммер, я не желаю показаться грубой, но не могли бы вы оставить нас ненадолго? — мягким тоном попросила Вивиан Кристоффера, когда компания стала приближаться к замку, чем в очередной раз заставила своих друзей удивиться.

— Не волнуйтесь, миссис Уингтон, я понимаю: вам и вашим друзьям, должно быть, есть, что обсудить в интимной обстановке, — с улыбкой ответил тот и тотчас направился в замок.

— Пойдемте, дорогие друзья: я желаю показать вам место, с которого люблю наблюдать за морем, — тихо сказала Вивиан Шарлотте и Энтони.

Гости Кроунеста, не задавая лишних вопросов и чувствуя, что сейчас им откроется что-то очень важное, то, чем Вивиан не могла поделиться с ними в присутствии Кристоффера, пошли вслед за ней.

Вивиан привела друзей к крутому обрыву скалы, встала лицом к морю, словно размышляя о чем-то, но вскоре обернулась к Энтони и Шарлотте, стоящим рядом с ней, и с болезненной улыбкой на губах сказала:

— Я пригласила вас сюда, чтобы, наконец, раскрыть вам правду обо мне и моей семье. Возможно, после того, что вы услышите, вы не пожелаете больше знать меня, и я приму это ваше решение. Но я не могу больше лгать. Знаю, существование моего младшего брата и моей мачехи стали для вас огромным сюрпризом, а невозможность разделить сегодняшний ужин с моим отцом расстроила… Но правда в том, что мой отец уже полтора года спит рядом с моей матерью на кладбище Кэстербриджа, а миссис Сэлтон — не его супруга, и никогда ею не была.

Глава 19

Вивиан замолчала и отвернулась к морю. Ее вдруг охватил такой стыд, что она желала просто сбежать с этой скалы, но усиленно боролась со своими эмоциями, ведь дала и себе, и друзьям слово рассказать им правду, какой бы постыдной она не была.

— Но ты ведь говорила, что мистер Коуэлл собирался прибыть в Лондон… — не дождавшись продолжения рассказа подруги, тихо сказала Шарлотта. — Ты говорила, что он не сможет приехать потому, что слишком привязан к своей типографии…

— Да, я говорила это. Но все это была ложь. Я лгала тебе, Энтони, Джереми, своей тете… Лгала всем. — Огромным усилием воли Вивиан заставила себя вновь взглянуть на застывших в удивлении одних из самых дорогих для нее людей.

Белые щеки миссис Уингтон аллели от осознания собственной ничтожности: она была лгуньей, интриганкой, можно даже сказать, мошенницей! Ведь, если бы Джереми знал правду, он никогда не женился бы на ней. Если бы хоть кто — то из высшего общества Лондона узнал о том, что в Кэстербридже, в доме ее отца, имеется незаконнорожденный ребенок, ее репутации пришел бы конец, и все, даже самые верные друзья, отвернулись бы от нее…. А Джереми… Он был бы взбешен и, возможно, избил бы ее, покалечил или просто выгнал из своего дома, как грязную уличную крысу. Вивиан была уверена в этом, и сейчас с тоской думала о том, что после того, как она откроется кузену и Шарлотте, те незамедлительно покинут Кроунест и будут проклинать ее за то, что все это время были связаны с покрытой позором бесчестия семьей Коуэллов.

— Но, если эта женщина — не супруга твоего отца, кем приходится тебе Ричард? — воскликнула Шарлотта.

— Умоляю тебя, не кричи! — поморщившись, поспешила попросить ее Вивиан. — Вы должны знать правду, но только вы двое! Я не желаю, чтобы кто — то еще узнал о том, что вы сейчас от меня услышите! Я знаю, что вы никогда не выдадите мою тайну, но, дорогая Шарлотта, прошу, обуздай свои эмоции и позволь мне раскрыть вам свою душу!

— О, прости, я… Я просто… Я просто не знаю, что сказать! — беспомощно всплеснув руками, пролепетала мисс Сэлтон. — Но обещаю, я буду… Постараюсь не реагировать слишком бурно. Ты ведь знаешь, какой громкой я иногда бываю.

— Так кто же этот мальчик? — сузил глаза Энтони, до этого момента не промолвивший ни слова. — Он — твоя копия. И кто его мать?

— Если ты думаешь, что его мать — я, то позволь уверить тебя в том, что ты глубоко ошибаешься! И, Господь всемогущий, какие отвратительные и грязные догадки возникли в твоей голове! — несколько сердито ответила Вивиан. — Ричард — мой младший брат, а миссис Коуэлл, которую на самом деле зовут мисс Томсон, его мать!

— И она тебе не мачеха, — криво усмехнулся ее кузен.

— Нет, она мне не мачеха. Мисс Томсон — моя вторая мать! — гордо подняла голову миссис Уингтон. — Она воспитывала меня с тех пор, как умерла моя бедная мать. В день смерти моей матери мне было два года, и отец остался вдовцом, с маленьким ребенком на руках, и ему срочно требовалось найти женщину, которая заменит мне мать, ведь каждый ребенок нуждается в материнской ласке, так он считал. И он был прав. Единственным правильным решением в такой ситуации многие видят скоропалительный повторный брак, но мой отец слишком любил свою супругу, и чаша его горя никогда не иссушалась. По этой причине он не стал искать новую супругу, но дал объявление в газету о том, что ищет для меня няню. В то время он не имел особых финансовых трудностей, и его типография приносила довольно приличный доход. На объявление, однако, откликнулась лишь одна юная девушка. Мисс Томсон было всего лишь шестнадцать лет, когда она въехала в наш дом и стала моей няней. Она любила меня, как родную дочь, и окружила заботой и лаской. И делает это до сих пор. — Вивиан ласково улыбнулась, вспоминая те чудные былые дни, когда она была маленькой девочкой, бегающей по небольшому, но ухоженному саду, а ее вторая мать — молодой и энергичной девушкой, пытающейся поймать ее в свои теплые любящие объятия.

— Я рада, что, несмотря на потерю твоей дорогой матери, ты все же имела счастливое детство, — улыбнулась Шарлотта. — Но, моя дорогая, как получилось, что, не будучи супругой твоего отца, она стала матерью твоего брата? Ведь это значит, что он… Он… — Она замялась, не желая обижать брата подруги некрасивым и постыдным словом.

— Бастард? — спокойным тоном закончила за нее Вивиан, и ее губы растянулись в мрачной улыбке. — Именно. Он — Ричард Томсон, не Коуэлл. Но для меня он и его мать — самые близкие и родные мне люди в целом мире, и я считаю их своей семьей. Они — Коуэллы несмотря на то, что мой презренный отец, бесчестно соблазнивший няню своей дочери, не нашел в свой подлой душе чести, чтобы исправить свое преступление и жениться на ней. Он обещал ей, что она станет его супругой, но всегда находил отговорки, и так и умер, не женившись на ней и оставив своего сына бастардом. Но это не вина мисс Томсон, и, тем более, не вина моего дорогого брата. Всему виной бесчестие и эгоизм моего отца. — Вивиан вновь улыбнулась, но в этот раз ее улыбка была болезненной. — Я очень люблю Ричарда и его мать, но их наличие в моей жизни причиняет мне и неудобства, которые, однако, теперь не имеют никакого значения. Теперь я богата и живу далеко от столицы и тех, кто меня знает. Моя семья со мной, и я довольна жизнью, довольна тем, что здесь могу называть мисс Томсон моей матерью, а Ричарда — своим братом. Да, я солгала прислуге, и она считает их Коуэллами, но ведь именно ими они и являются. Теперь вы знаете, что у меня имеется незаконнорожденный брат, нажитый моим отцом от моей собственной няни, и что отныне они живут здесь, со мной, на полном моем обеспечении. И, если вы чувствуете себя оскорбленными тем, что я скрывала это от вас, прошу, не бойтесь причинить мне боль, покинув поместье. Я пойму и приму любое ваше решение.