Элейн Барбьери - Добродетель в опасности

— Куда ты собрался, Морган?

— С чего ты взяла, что имеешь право задавать мне вопросы? — прошипел он, застегивая пуговицы. Взгляд его был ледяным.

Девушка обиженно поджала губы.

— Так вот, сообщаю тебе просто так, к сведению: ты не имеешь такого права. Здесь у тебя вообще нет прав.

Кончита вскинула подбородок.

— К моему возвращению приготовь что-нибудь на ужин, да повкусней.

Она молчала.

— Ты меня слышала, Кончита?

— Я тебя слышала, Морган.

Морган пригладил волосы, в последний раз взглянул на себя в облезлое зеркало, взял шляпу и вышел, ни сказав больше ни слова.

Морган опять направился в хлев. Обиженная Кончита шла за ним. Когда он исчез за дверью, она остановилась во дворе, прислушиваясь к тихим разговорам сидевших в седлах мужчин.

— Вот что я тебе скажу… — произнес Уолкер вполголоса, обращаясь к Тернеру, — твое счастье, если ты не ошибся и это действительно та самая женщина. Иначе плохи твои дела!

— Я не боюсь Моргана! — усмехнулся Тернер. — Может, будет даже лучше, если это окажется не она. Тогда все решится само собой.

— Да, а ты будешь лежать на земле и смотреть в небо мертвыми глазами.

— Я в этом не уверен.

— В любом случае мы не виноваты, даже если это не она, — возмущенно заявил Бартелл Уолкеру, — мы знаем только то, что рассказали вы с Симмонсом: симпатичная, с рыжими волосами. Может быть, в том фургоне ехала другая женщина. А хоть бы и так. Вдруг Моргану эта больше понравится?

— Сомневаюсь. Он…

— Тихо! Он идет.

Кончита обернулась. Морган вышел из хлева, ведя под уздцы свою лошадь. Ни слова не говоря, он быстро вскочил в седло и поскакал из лагеря. Мужчины двинулись за ним.

Девушка смотрела им вслед до тех пор, пока они не скрылись из виду, потом вернулась в хижину, обуреваемая мрачными мыслями.

Мечты разлетелись в прах. Настало время горьких слез, время кровопролития.

Глава 9

Честити потянулась, потом медленно пошла к повозке, радуясь возможности немножко размяться. Рид возился с лошадьми. Он остановил фургон несколько минут назад. Это была их первая остановка после утренней встречи с двумя всадниками. Девушка подняла голову и взглянула на небо. Она переняла у Рида привычку определять время по солнцу. Всего несколько недель назад, когда она только выехала с цивилизованного востока, одолеваемая сомнениями в разумности своего поступка, этот дедовский способ определения времени казался ей смешным пережитком, но теперь она совершенно освоилась с ним и считала вполне естественным.

Она и сама изменилась, как внутренне, так и внешне. Той бледной девушки со строгой прической, в очках и скучном черном платье, которая совсем недавно села в поезд, идущий в канзасский Калдвелл, больше не существовало. Теперешняя Честити уже не так сурово смотрела на нормы поведения и приличия, и наружу выступили новые грани ее характера.

Честити задумалась. Нет, она не изменилась. Просто из души наконец-то ушел страх. Осталась только надежда. В этом была заслуга Рида. Его присутствие рядом и те эмоции, которые он в ней будил, придавали сил, открывали сердце.

Девушка вернулась мыслями к насущному и опять взглянула на небо. Близился полдень. После утренней встречи с двумя всадниками Рид погнал фургон быстрее. Она чувствовала, как он напряжен, и в ее душе росло беспокойство. Честити знала: он не поверил этим мужчинам, да и сама она почему-то тоже им не верила. Они так странно на нее смотрели… От этих взглядов у нее по спине бегали мурашки. И теперь Рид торопился в миссию, по возможности сокращая число остановок. Эта мысль вызывала противоречивые чувства.

Невольно обернувшись на шорох, Честити испуганно охнула и замерла. Невдалеке, наполовину скрытый кустами, стоял индеец и внимательно разглядывал ее своими темными глазами. С бьющимся сердцем она повернулась к фургону.

— Рид!

Рид поднял голову, тут же подошел и обнял девушку.

— В чем дело, Честити?

— Там индеец… — Она обернулась к кустам, в которых стоял индеец, и округлила глаза. — Его нет!

— Ты видела здесь индейца?

— Да, — только сейчас Честити поняла, что дрожит, — вон там, в кустах. Он ничего не сказал.

Девушка осталась стоять, застыв на месте, а Рид осмотрел кусты. Вернулся он хмурый.

— Он ушел. Догонять его бесполезно. Но ты не волнуйся. Здесь уже давно не было стычек с индейскими племенами.

Честити кивнула, пытаясь справиться с дрожью:

— Да, конечно.

— И все-таки, я думаю, нам нужно ехать. Чем скорее мы попадем в миссию, тем лучше. — Рид замолчал и взглянул на девушку. Она видела в его глазах вину, сочувствие и еще какое-то чувство, которому она не могла подобрать название. — Прости меня, Честити, — прошептал Рид, — я не должен был везти тебя сюда.

— Не говори так, Рид, прошу тебя!

— Честити, если бы я только мог…

Он осекся и решительно зашагал к фургону.

— Поехали!

Слыша тревогу в его голосе, Честити не заставила себя уговаривать. Настороженно оглядевшись по сторонам, она пошла садиться в повозку.

«Честити, если бы я только мог…»

Эта незаконченная фраза не выходила у Рида из головы.

«Если бы я только мог повернуть время вспять и начать все сначала! Если бы я только мог стереть из памяти образ Дженни! Если бы я только мог быть уверенным в том, что не потеряю тебя…»

Они продолжали путь. Лошади мерно катили фургон. Честити сидела рядом, касаясь его ногой. Ее тепло облегчало тупую боль не совсем зажившей раны. И в этом он солгал: сказал, что хотел остановить перестрелку и случайно попал под пулю. На самом же деле он сам и вызвал ее тремя простыми словами: «Теперь ты попался!»

Он поступил опрометчиво: вошел в хижину Маккоя, полагая, что его напарник уехал в город. Эта ошибка едва не стоила ему жизни.

Все-таки он выжил в отличие от Маккоя и сумел доставить его напарника в тюрьму, прежде чем свалиться без чувств. Потом, немного придя в себя, он получил награду, не обращая внимания на то откровенное презрение, с которым шериф отсчитывал деньги. «Интересно, когда Честити узнает всю правду, она будет смотреть на меня с таким же презрением? — подумал Рид. — Что ж, очень скоро я это выясню».

Утренние события ясно показали Риду, что Честити необходимо как можно скорее отвезти в миссию, подальше от опасности. Когда они поравнялись с этими парнями — Бартеллом и Тернером, — по его спине пробежал холодок предчувствия, а он научился доверять своим инстинктам. Индеец, который неожиданно появился у дороги и так же внезапно исчез, тоже вызывал опасения.

Рид взглянул на Честити. Она повернула к нему свое сосредоточенно-хмурое лицо. Приобняв девушку, он коснулся ее губ нежным и легким поцелуем, и мысли его побежали дальше.