Француаза Бурден - Роковая любовь
Допивая последний глоток, Виктор решил пойти за платком, чтобы рассмотреть его поближе. В тот раз, когда он обнаружил его, он оставил платок на том же месте, а сейчас удивился, что не полюбопытствовал раньше. Он поднялся на третий этаж и прямиком направился к самой большой комнате для прислуги. Открыв дверь, он не поверил своим глазам: на спинке стула ничего не было. Равно как и на столе, и на кровати, покрытой изгрызенным мышами покрывалом. Он бросил взгляд на пол, заглянул под шкаф и застыл в недоумении посреди комнаты. Может, он машинально взял платок, когда они с Максом пошли осматривать чердак? Может, сунул его бездумно в один из сундуков? Да нет, не до такой же степени он рассеян, он был почти уверен, что повесил платок на спинку стула. Насколько он помнил, это было изделие от «Гермеса», и первоначально на нем была изображена карусель с лошадками. Вряд ли домашняя прислуга добровольно искромсает такую дорогую вещь, а потом небрежно бросит.
Виктор ломал голову, чтобы найти объяснение этой загадке, и вдруг замер, пригвожденный ясно различимым звуком шагов на втором этаже. Затаив дыхание, он четко слышал, как кто-то идет по галерее, и в некоторых местах пол узнаваемо поскрипывал. Волна паники захлестнула его, не давая обрести хладнокровие. На этот раз он имел дело не с туманным воображением – кто-то вполне реальный проник в дом. И этот кто-то находится сейчас между ним и его револьвером. Виктор изо всех сил пытался вспомнить, что было под рукой на чердаке. Что могло послужить импровизированным оружием в куче хлама? Слева, при входе, стояла старая проржавленная каминная решетка, а с ней пара щипцов и погнутая кочерга, но это лучше, чем ничего. Стараясь двигаться бесшумно, он вышел из комнаты и проник на чердак, понимая, что у него совсем мало времени, чтобы взять средство защиты. В то же мгновение он услышал, как открылась дверь на нижнем этаже. Тот, с кем ему предстояло встретиться лицом к лицу, передвигался по дому весьма уверенно! Сумасшедший?
Покрывшись потом, не столько от страха, сколько от духоты, царящей под крышей, он взял для подстраховки кочергу и повернул назад. Он бесшумно прошел мимо мансардных комнат и на секунду остановился у лестницы. Он ничего не слышал, но, поскольку ждать больше не мог, начал спускаться. При входе на галерею второго этажа он глубоко вдохнул и заставил себя шагнуть в темноту. Он не считал себя трусом сейчас, никогда не был им прежде и никогда не будет.
Дверь в комнату родителей была раскрыта настежь. Виктор подкрался к ней на цыпочках. Против окна, на фоне светлеющего утра, неподвижно стоял высокий мужчина. Не раздумывая, он подскочил и ударил мужчину в плечо, повалив на пол. Отбросив громоздкую кочергу, он избивал упавшего кулаками.
– Виктор! Прекрати! Это же я...
Он остановился в секундном замешательстве, но отпустил своего противника, которому уже начал выворачивать руку.
– Нильс? Да ты спятил! Ты что здесь делаешь? Виктор рывком вскочил на ноги, дрожа от ярости и нервного напряжения, и бросился к выключателю.
– Идиот несчастный! Ведь я мог убить тебя!
– Вот этим?
Нильс, потирая висок, указал глазами на погнутую кочергу.
– Из пушки, которая у меня лежит в ночном столике.
Виктор рассвирепел еще больше, представив, чем могло закончиться это происшествие.
– Когда я вошел, то увидел на столе остатки твоего завтрака и подумал, что ты, должно быть, в душе или одеваешься. Вот я и...– сказал Нильс.
– Как ты попал в дом?
Нильс взглянул на него, озадаченный вопросом.
– Ну... Через дверь, разумеется!
Виктор с раздражением вспомнил, что дверь, ведущая из кухни во двор, была раскрыта настежь.
– По какому праву ты явился сюда без предупреждения? Полагаешь, я горю желанием тебя повидать?
Вместо ответа Нильс уронил руки и посмотрел на брата, как побитая собака. Над щекой у него расплывался синяк.
– Ты мне сделал больно,– вздохнул он.
– Если и есть что-нибудь, о чем я не пожалею, так это то, что наконец-то набил тебе морду!
Вне себя, Виктор повернулся и вышел из комнаты. Неожиданное появление Нильса удручило его, действовало на нервы, он чувствовал себя подавленным. Большими шагами он дошел до своей комнаты, снял джинсы и залез под теплый душ. Страх, равно как и ярость, опустошили его, отняли всю энергию. Как он встретит наступающий рабочий день, вдобавок учитывая предстоящее неминуемое объяснение с Нильсом?
Он выбрал белую рубашку, самый легкий костюм и решил не надевать галстук. Небо становилось все светлее, и жара не заставит себя долго ждать.
– Ты совсем не хочешь со мной говорить?
Виктор резко обернулся и увидел прислонившегося к косяку Нильса, который, должно быть, молча, стоял тут уже давно.
– И что я тебе скажу?
– Не важно, что, мне все равно... То, что у тебя на душе...
Виктор пожал плечами и, пройдя мимо него, словно это было пустое место, вышел из комнаты.
– Ну, подожди! Ты ведь не идешь в такой час на работу, я думаю?
Нильс поспешил за ним по галерее, и Виктор вдруг остановился.
Что ты делал в комнате родителей? – вдруг резко спросил он.
– Да не знаю. Вспоминал детство, смотрел на парк... Оттягивал момент, когда окажусь лицом к лицу с тобой. Я ехал часть ночи, я наизусть знаю эту дорогу, но мне она показалась значительно короче...
– Ты предупредил Лору, что едешь сюда?
– Нет.
– Ты улизнул так, исподтишка? Что ты за тип все-таки? Будет лучше, если ты позвонишь Лоре. А еще лучше, если уберешься отсюда!
Виктор пошел к лестнице, а Нильс позади него вдруг зло закричал:
– Я ехал в такую даль не для того, чтобы ты ко мне спиной поворачивался!
– Вот как! Но это уже сделано,– ответил Виктор и начал спускаться вниз.
На первом этаже он прошел прямо в кухню, выплеснул из кофейника гущу и поставил греть воду. Нильс подошел к нему, когда он наливал кофе в чашку.
– Послушай, Виктор, не так-то трудно начать, а теперь скажи мне продолжение...
При свете дня он казался усталым и постаревшим, более худым, чем обычно, и еще более хрупким.
– Зачем ты дал координаты моего агента этому Вильнёву? Ты боишься за Лору?
– Именно так! И ты знаешь, есть из-за чего! Но я и представить не мог, что ты расценишь это как повод для примирения. Я не желаю больше знать о твоем существовании.
– Нет, ты говоришь неправду. Ты не такой.
– Какой же?
Нильс покачал головой и опустился на стул.
– Пожалуйста, Виктор,– еле слышно сказал он.
Сколько раз он просил своих братьев о помощи в разные моменты своей жизни? Виктор всегда уступал, находя нормальным спасать его, продолжать защищать, даже когда он стал взрослым. А вместо благодарности Нильс его уничтожил. Неужели он будет настолько глуп, чтобы еще раз протянуть ему руку?
