Шерри Томас - Ночные откровения
Сердце затрепетало чаще, чем крылышки колибри. От страха закружилась голова. До того, как тетя превратилась в полного инвалида, они часто семьей сиживали за вечерним чаем, и дядя этим же ласковым, заинтересованным тоном начинал задавать супруге такие же обычные безобидные вопросы. С каждым вопросом, словно с ударом ножа, тетины ответы становились все тише и короче, пока она совершенно не умолкала, а из глаз не начинали катиться слезы.
На этом дядя отводил жену в ее комнату, а Элиссанда убегала на самый край усадьбы, перебиралась через ограду и бежала дальше, притворяясь, что не вернется – никогда больше сюда не вернется.
– Ох, до чего я бестолковая, – простонала она. Только не заламывай руки. Пускай спокойно лежат на коленях. – Мне и в голову не пришло, что, сошлись я на родство с вами, к нам бы относились иначе. Как неумно с моей стороны.
– Ты еще молода, научишься, – заметил мужчина. – А твой супруг – хороший ли он человек?
– Самый лучший, – пылко заверила Элиссанда. – Такой добрый и заботливый.
Поднявшись со стула, дядя подошел к окну.
– Даже не знаю, что сказать. Моя малышка выросла и вышла замуж, – задумчиво проговорил он.
Элиссанда в тонких лайковых ботиночках поджала пальцы ног. Размышляющий голос дяди всегда вызывал у нее озноб. Именно таким тоном он произносил: «Мне кажется, в библиотеке слишком много бесполезных книг» или «Твоя тетя, благослови Боже ее добрую душу, не пожалуется, но сегодня вечером, когда тебя не было дома, она очень нуждалась в твоем обществе. Ты должна хоть немного думать о ней, а не только о собственном удовольствии». Первое высказывание предшествовало уничтожению книг, после чего девушка неделю по ночам рыдала в своей спальне, а второе превратило ее почти в такую же узницу, как Рейчел.
Подали чай. Дыша осторожно, чтоб не дрожали руки, Элиссанда принялась разливать его. Лакей ушел, тихонько притворив за собой дверь.
Мужчина вернулся к столу. Племянница протянула ему чашку. Чай даже не всколыхнулся: годы дядиной науки не прошли для нее даром.
Элиссанда увидела отлетающую в сторону чашку прежде, чем почувствовала жгучую боль на щеке. Еще одна пощечина, на этот раз более сильная, сбила ее со стула. В ошеломлении Элиссанда осталась лежать там, где упала. Она всегда подозревала жестокое обращение с тетей, но на нее дядя до сих пор руку не поднимал.
Рот наполнился привкусом крови, один из зубов шатался, слезы застилали глаза.
– Вставай, – приказал мужчина.
Сморгнув слезы, Элиссанда привстала на колени. Но прежде чем она успела подняться, дядя схватил ее за шиворот, протащил через всю комнату и шмякнул об стену.
Девушка внезапно ощутила, что ее кости очень хрупкие: их легко сломать, приложив достаточное усилие.
– Считаешь себя очень умной? Надеешься так просто уйти от меня с моей женой – моей женой?!
Жесткая рука стиснула шею, перекрывая доступ воздуха.
– Не спеши, Элиссанда, подумай хорошенько!
О чем тут думать… Сейчас она была рада, как никогда, что наконец-то спасла от тирана тетушку Рейчел.
– Ты привезешь миссис Дуглас обратно, и быстренько. А если нет…
Мужчина улыбнулся, и на этот раз она не смогла сдержать дрожь. Дядя слегка ослабил хватку, но когда Элиссанда судорожно хватанула воздух, сжал еще сильнее.
– А если нет, – продолжил он, – то, боюсь, как бы с этим смазливым идиотом, которого, по твоему уверению, ты так любишь, не приключилось что-нибудь ужасное.
Сердце застыло. Девушка крепко стиснула зубы, чтобы те не стучали.
– Подумай об этом несчастном великовозрастном недоумке. Ты им уже и так бесстыдно попользовалась, вынудив дать тебе руку и имя. Он что, на самом деле, должен потерять из-за тебя конечность? Или зрение, например?
Элиссанде хотелось быть высокомерной. Ей хотелось показать мучителю, что плевала она на его угрозы. Но как можно оставаться сильной и уверенной, если нечем дышать?
– Вы не посмеете, – сдавленно выдохнула она.
– Ошибаешься, милая. Нет ничего, что я не сделал бы во имя любви.
И он говорит о любви! Так дьявол мог бы вещать о спасении души.
– Вы не любите тетю. И никогда не любили. Вы жестоко обращались с ней.
Размахнувшись, мужчина наградил ее таким ударом, что Элиссанда даже испугалась, не сломал ли он ей шею.
– Ты ничего не знаешь о любви! – рявкнул он. – Ты не знаешь, что мне пришлось… – и умолк.
Элиссанда сглотнула кровь, потрясенно глядя на него. За всю свою жизнь она не слышала, чтобы дядя повышал голос.
Похоже, тот и сам удивился своей вспышке. Несколько раз глубоко вдохнув, мужчина заговорил снова, теперь почти шепотом:
– Слушай внимательно, дорогуша: я даю тебе три дня, чтобы привезти сюда тетю. Ее место здесь, и любой суд в стране подтвердит мои супружеские права. Верни ее, и можешь радоваться своему идиоту до конца ваших дней. Или можешь до конца жизни глядеть на него – слепого и искалеченного, зная, что именно ты повинна в этих увечьях. Но помни – что бы ты ни решила, я свою жену верну…
И, подчеркивая сказанное, он сжал истерзанное горло обеими руками. Элиссанда слабо затрепыхалась. Ей необходимо вдохнуть. Оказаться бы сейчас внутри воздушного вихря, высоко в свободном небе, посреди воздуха, океана воздуха…
Воздух появился – это вернувшийся муж оторвал от нее дядю: просто поднял и отшвырнул в сторону. Прокатившись по полу, тот с грохотом опрокинул вазонную подставку. Маркиз притянул Элиссанду к себе:
– Все в порядке?
Она не смогла ответить. Только накрепко вцепилась в мужа – хоть какое-то убежище посреди бури.
– Стыдитесь, сэр, – обратился лорд Вир к ее дяде. – Ваша племянница посвятила уходу за вашей супругой свои юные годы! И так-то вы благодарите ее за преданность?!
Дуглас негромко засмеялся.
– Мы отложили медовый месяц, чтобы навестить вас. Теперь я вижу, что это было ошибкой: вы не достойны, чтобы тратить на вас время и хорошие манеры, – распалялся маркиз. – Считайте, что мы с вами более не знакомы!
– Мне очень жаль, дорогая, – поцеловал он в лоб жену. – Нам не следовало приезжать. Но теперь вам нет нужды здесь появляться.
* * * * *
Виру с трудом удалось успокоиться и собраться с мыслями.
Он отправил с телеграфа три депеши: одну – леди Кингсли, с просьбой отслеживать любые передвижения подозреваемого, вторую – в гостиницу «Савой» для миссис Дилвин, с распоряжением перевезти миссис Дуглас в его городскую резиденцию, и последнюю – Холбруку, с запросом на наружную охрану дома.
Вроде бы все необходимое на данный момент сделано. Однако в подсознании ворочалось что-то, могущее оказаться важным связующим звеном, если бы только Виру удалось с полчаса трезво поразмыслить.
