Патриция Райс - Ночные услады
— Убирайся отсюда, ты, паршивый торговец шлюхами! Я убью тебя прежде, чем позволю взять ее!
Гандальф во все глаза смотрел на Филиппа, пытавшегося встать с постели.
— Да он обезумел!
Эльвина, забыв о страхе, подошла поближе.
— Если это безумие, то оно гложет его куда больше, чем жар. Филипп не доверяет мне. Лучше тебе уйти.
Филипп, шатаясь, поднялся на ноги. Не позволив Филиппу напасть на Гандальфа, Эльвина бросилась к нему и обняла за шею.
Он изрыгал ругательства. Привлеченные криками, к ним уже спешили сэр Алек и Джон. Кое-как все вместе уложили больного на постель, но Филипп продолжал неистовствовать. Впервые с момента его ранения Эльвину затрясло от страха.
— Это жар, миледи. Нам придется привязать Филиппа к кровати для его же пользы.
— Нет! — решительно возразила Эльвина. — Он так ослаб, что сейчас даже ребенок и старик могут удержать его. Позволили бы вы сделать это с ним, когда он был здоров?
Эльвина понимала, что командовать здесь должна она. То, что сэр Алек называл ее «миледи», ничего не меняло. Позволь Эльвина им овладеть ситуацией, и дальше ей уже не справиться с ними.
Она дотронулась до раны, которая снова открылась и Филипп вздрогнул. Он жадно искал ее невидящими глазами, но, найдя, успокоился и закрыл их.
— Это я виноват, — скорбно пробормотал Джон. — Я должен был принять тот удар на себя. Что я могу для него сделать? — обратился он к Эльвине.
Она окинула юношу пристальным взглядом. Он был на несколько лет старше ее, одних лет с Гандальфом, худенький и верткий, но широкоплечий. Глаза его внушали доверие, и все же…
— Почему тебя не было рядом с ним? — задала Эльвина вопрос, давно мучивший ее.
— Парня не в чем винить, кроме как в беспечности, — вмешался сэр Алек. — Я уже допрашивал его. Он и так довольно настрадался.
Эльвина взглянула на старого воина, как волчица, охраняющая волчонка.
— Парень был там, где ему и следовало быть. Он знал, что позади — только свои, вот и увлекся погоней за неприятелем. Копье угодило ему в бок, и он чуть было не свалился. И в тот момент был атакован Филипп.
— Так как же враг оказался среди наших? Я сама видела, они убегали.
Другого объяснения быть не могло. Джона мог ранить тоже только свой. Чтобы убить Филиппа.
— Мы делаем все возможное, миледи, но предателя пусть ищет сам Филипп.
Эльвина знала, что эти трое готовы были отдать за Филиппа жизнь. Она не смела больше задавать им вопросов.
— Филиппу повезло, что у него такие преданные вассалы, как вы, сэр Алек. Однако это не значит, что вы должны с тем же почтением относиться ко мне. Почему бы вам не называть меня по имени?
Седовласый рыцарь смущенно опустил голову.
— Что-то тут не сходится. Вы не такая, как они, и пришли из монастыря, и неправильно это все, — упрямо повторил он.
Гандальф вскинул глаза на Эльвину, но при упоминании о монастыре промолчал. Он не мог представить себе Эльвину с ее вспыльчивым характером и острым языком в монастыре. Должно быть, монахини до сих пор вздрагивают при воспоминании о такой воспитаннице.
Эльвина ощутила укол совести, но сочла слух о том, что она воспитывалась в монастыре, вполне подходящим, чтобы укрепить свое положение. Этим она не могла пренебречь.
— Спасибо, сэр. Я сделаю все, что в моих силах, и постараюсь оправдать ваше доверие.
Мужчины, почтительно поклонившись, направились к выходу. Джон на минуту задержался.
— И все же, миледи, могу ли я что-нибудь сделать?
Эльвину тронули его тон и взгляд. Внезапно ее кольнула мысль о том, что леди Равенну никто не известил о ранении мужа. Почему же тогда Эльвине казалось, что та обо всем знает и ничуть не страдает по этому поводу? Чепуха, Эльвина не верила в предчувствия.
— Благодарю. Я лечу раны моего господина, но не могу охранять его жизнь. Это ваша работа.
Джон грустно кивнул и вышел, оставив ее одну. Если травы, которые она собрала, помогут не лучше, чем сонное зелье, то ей предстоит одиночество еще более страшное. Эта мысль встряхнула ее, и Эльвина принялась за дело.
Глава 13
Эльвина потеряла счет дням. Без конца она растирала травы, готовила снадобья и втирала мази в воспаленное плечо Филиппа. Эльвина утратила контакт с внешним миром. Она осталась равнодушна и к тому, что прибыл гонец от короля и испортил все сделанное Филиппом, проведя неудачные переговоры с бароном. С наемными воинами он тоже не справлялся. Для Эльвины весь мир свелся к красным зловещим полоскам вокруг раны. Она пробовала то одно, то другое, не давая воли отчаянию, и — о, чудо — воспаленная плоть постепенно начала принимать прежний вид, краснота уменьшалась. Филипп выздоравливал.
По-прежнему его мучил жар, но теперь временами он приходил в сознание, и тогда взгляд Филиппа подолгу задерживался на Эльвине. К счастью, приступы гнева больше не повторялись. Она чувствовала, что он не доверяет ей и это терзает его, но, не понимая причину такого недоверия, не могла избавить Филиппа от этой напасти. Эльвина радовалась уже тому, что он не противился ее лечению.
Ночью она спала рядом с ним, свернувшись клубочком, чтобы Филипп мог в любой момент дотянуться до нее. Несколько ночей подряд Эльвина провела вовсе без сна, молясь о том, чтобы он коснулся ее волос или груди. Но ночь проходила за ночью, и она ждала напрасно.
Однако пришел день, когда, проснувшись утром, Эльвина увидела, что Филипп смотрит на нее осмысленным ясным взглядом, и сердце ее затрепетало от счастья.
Эльвина узнала огонек в его глазах и потянулась, словно желая поддразнить Филиппа. Пусть любуется. Тело ее соскучилось по ласке и живо откликнулось даже на его взгляд.
Заметив, как напряглись ее соски от одного его взгляда, Филипп усмехнулся.
— Я проголодался, девчонка. Почему не несешь мне поесть? Весь день собралась пробездельничать?
Эльвина села, и Филипп, обняв ее здоровой рукой, притянул к себе. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.
— По-моему, ты проголодалась не меньше, чем я. Или я ошибся?
Заметив, как твердеет его плоть, Эльвина забыла обо всем. Она приподнялась на локтях, заглянула ему в глаза и провела рукой по жестким волосам на груди.
— Вы недалеки от истины, милорд, но воздержание принесет нам меньше вреда, чем пир. Ваша рана еще не вполне затянулась.
— Плечо — не та часть моего тела, которая проголодалась, колдунья. Если хочешь мне добра, позаботься о том, чтобы я утолил настоящий голод.
— Ты будешь спокойно лежать? — с сомнением спросила она. При всем своем желании исполнить его прихоть Эльвина опасалась рисковать результатами многих недель лечения.
Филипп усмехнулся.
