Анна Кэмпбелл - Блародство и страсть
– Не думаю…
– Ты уверена? Ведь твой муж был пожилым человеком. Может, в этом дело?
– Не знаю. Но за девять лет супружеской жизни со мной этого так и не случилось.
– Мы не можем так рисковать.
Она сжала перед собой руки и тряхнула ими.
– Но каждый день, просто живя здесь, мы рискуем куда больше. – Ее голос задрожал от напряжения. – Твоя радость будет лучшей местью лорду Джону. И мне кажется, что… вместе мы сможем разделить ее.
– Радость – редкая гостья в этом поместье, – устало проговорил Мэтью.
– Не позволяй своему дяде контролировать тебя даже в этом. Не лишай себя радости. Гордость – это хорошо, но счастье лучше.
– Дело не только в гордости. – Мэтью, наконец, прошел в комнату. Это была с его стороны уступка, хотя он и не желал этого признавать.
– Ты так считаешь? – Грейс продолжала неподвижно стоять у кровати.
– Если ты сейчас прикоснешься ко мне, я погиб, – бросил он.
Она перебросила волосы через плечо и снова заглянула ему в лицо, которое походило сейчас на маску с двумя темными проемами глазниц.
– Решение остается за тобой. Ты всегда был лишен свободы; пусть у тебя будет возможность принять хотя бы это решение.
– Разве я волен что-то выбирать, когда ты, олицетворение моих самых смелых мечтаний, предстала передо мной в таком соблазнительном, восхитительном виде сильфиды. Разве мужчина может отказаться от такого подарка судьбы? – Его голос был полон горечи.
Он сделал к ней еще один шаг. Между ними осталось расстояние вытянутой руки. Как ей хотелось прикоснуться к нему, притронуться к гладко выбритым щекам, провести ладонью по черным блестящим волосам. Но нет, время еще не пришло.
– Возможно, это наш единственный шанс, Мэтью. Пусть небо простит меня, но я хочу тебя. Никогда в жизни я не хотела мужчину, и вот теперь познала эту страсть. Не оставляй меня одну наедине с ней.
– Ты знаешь, Грейс, что и я испытываю к тебе такую же страсть. – Он сделал еще один шаг. Мэтью протянул было к ней руку, но эта рука вдруг безвольно опустилась. – К сожалению, я никогда раньше не делал этого.
Она победила, мелькнуло в голове Мэтью. Она одержала верх, слава Богу и всем его ангелам.
Грейс мгновенно уловила его настроение и сразу же расслабилась. Что бы ни принесло завтра, сегодня она была вольна сама выбирать свою судьбу. И Мэтью она предлагала сделать такой же выбор, если у него, конечно, достанет на это мужества.
Но она знала, маркиз был смелым человеком.
Внезапно Грейс почувствовала, что у нее сдавило горло. Должна ли она теперь направлять его, вести за собой и говорить ему, что именно следует делать? Она ведь тоже была мало знакома с подобными вещами. Как бы ни глупо это выглядело после девяти лет замужества, но правда оставалась правдой. Грейс решила, что не станет ничему учить его, чтобы не ущемлять его гордость. Она не желала разыгрывать роль школьного учителя и не хотела, чтобы Мэтью исполнял роль послушного ученика.
– Я в твоем распоряжении, – улыбнувшись, сказала она и шагнула к маркизу.
– Обожаю твою улыбку. Ты знаешь об этом? – сказал он и взял в ладони ее лицо. – Так с чего полагается начинать, миссис Паджет?
Ее улыбка стала еще шире, в груди вдруг начали лопаться веселые воздушные пузырьки, как будто она только что выпила бокал шампанского.
– Думаю, поцелуй будет отличным началом. Мэтью внимательно посмотрел ей в глаза. Господи, сколько новых чувств и мыслей.
Он так давно мечтал о женщине, которая могла бы разделить его боль, уменьшить гнев, скрасить одиночество.
Ему казалось, что его интеллектуальную жизнь в изгнании способно уравновесить животное начало. Но от Грейс он не хотел примитивной животной страсти, он ждал от нее любви.
Мэтью наклонился и прижался губами к ее губам. Потом заставил приоткрыть губы. Грейс самозабвенно отдалась этому поцелую, ее кровь разносила жар по всему телу. Его язык проник в ее рот и принялся осторожно исследовать теплую сладкую податливую плоть. Язык Грейс скользнул по его языку, и в горле Мэтью развернулся веер из горячих искорок. Легкое, пьянящее головокружение лишило его всяких мыслей, оставив место только для наслаждения.
Сегодня этот поцелуй был таким же восхитительным, как и вчера. Но вчера между ними все еще стояла стена отчуждения и настороженности. Сегодня им уже ничто не мешало. Грейс сдалась, ее затвердевшие соски уперлись в его грудь. Скоро, очень скоро он отведает их вкус. Эта мысль вызвала в нем прилив энергии.
Он с силой прижал Грейс к себе. Теперь он чувствовал удары ее сердца. Его руки скользили по всему ее телу, сжимали красивое гибкое тело все сильнее и сильнее.
«Осторожнее, Мэтью, – говорил он себе, – осторожнее».
Если он не будет контролировать свои действия, то сделает Грейс больно.
– Я хочу тебя, – прошептал он и осторожно повалил ее на кровать.
Каскад темных волос, которыми он все время любовался, рассыпался по ее плечам, заструился по груди. Мэтью стал целовать ее щеки, глаза, нос, подбородок, шею. Ему хотелось вдыхать ее запах, хотелось вобрать всю ее в себя. О, у ее кожи был божественный вкус, он упивался им. Жасмин, тяжелый пряный аромат, олицетворение греха, чувственности и страсти. И к этому запаху примешивался аромат солнца, лета и свежей травы.
Она задыхалась и дрожала в его руках, и ее страсть возбуждала его еще сильнее.
Каким прекрасным могло быть тело женщины! Каким удивительным было тело Грейс! Его губы принялись исследовать это великолепное тело – заскользили по высокой шее, обследовали шелковистую упругость плеч, случайно наткнулись на узелок, завязанный на бретельке ночной рубашки.
Очень скоро он развяжет этот узелок.
Хотя страсть подгоняла его, он старался не торопиться, чтобы растянуть удовольствие. Пусть он снова оказался жертвой интриг своего дяди, но он не откажет себе в этом наслаждении, которое уже поджидало его, распахивалось ему навстречу.
Мэтью уловил еще один запах, резковатый, мускусный – запах ее возбужденного тела. Она дрожала под ним, с ее губ слетали стоны, казавшиеся ему музыкой.
Он оторвался от нее на мгновение, быстро стянул с себя рубашку, окинул Грейс взглядом.
– Ты прекрасен, – прошептала она.
Мэтью наклонился над ней, и Грейс потерла пальцем его сосок. По его телу пробежала легкая судорога. Это была настоящая пытка, сладостная пытка, и если бы она закончилась прямо сейчас, он бы не пережил этого. Затуманившиеся глаза Грейс смотрели прямо на него с таким восхищением и восторгом, что он чувствовал себя королем.
– Я хочу тебя так сильно, что мне кажется это каким-то сумасшествием, – глухо проговорил он.
Но в ее глазах он заметил не только восхищение, но еще и удивление. Ее муж, как теперь стало понятно, был неважным любовником, но она не могла не знать тела мужчины. Это для нее не было открытием. Удивление на ее лице было отражением того удивления, которое испытывал он сам, прикасаясь к ее упругому животу, маленькому круглому пупку, округлым бедрам. И чуть ниже.
