Анна Кэмпбелл - Блародство и страсть
Грейс Марлоу воспитали как леди, а Грейс Паджет была верной женой и никогда не нарушала данной клятвы. Потому что на ее пути не встречалась страсть.
Прошло всего пять недель со дня смерти ее мужа, а она уже мечтала о физической близости с другим мужчиной. Хотела, чтобы маркиз взял ее.
От этой мысли ее охватила дрожь. Она сильнее надавила на вилку. Мэтью заметил ее внезапное волнение, которое тотчас же передалось ему. Они чувствовали состояние друг друга как звери, их инстинкты обострились и позволяли с легкостью улавливать то, что витало в воздухе.
Грейс говорила себе, что вся эта горячка схлынет, как только они станут близки, а за этим последует лишь разочарование.
И, тем не менее, она так и видела его молодое крепкое тело над собой. Оно двигалось, прижималось к ней. Грейс встала, чувствуя, как дрожат ноги.
Маркиз тоже поднялся; в его глазах она успела заметить тревогу.
– Тебе нехорошо, Грейс?
Она покачала головой:
– Нет-нет, все в порядке. Просто я немного устала. Ее взгляд заскользил по его красивому сильному телу.
Осознав, что она делает, Грейс смутилась и быстро вышла из гостиной. Она должна побыстрее уйти отсюда.
Они снова лежали вместе на кровати, и в окно светила полная луна, заливая голубоватым светом их простыни. Мэтью был полностью одет, даже не снял рубашки. И Грейс теперь прекрасно понимала почему. Воспоминания об их поцелуе преследовали и его.
Она задыхалась от избытка чувств. Грейс непросто было лежать рядом с мужчиной, который умирал от желания обладать ею. Мэтью не шевелился, но она знала, что он не спит.
– Нам не нужно было целоваться, – глухо проговорила она.
– Нет, я не согласен с тобой.
Грейс ждала продолжения, но он больше ничего не сказал и снова воцарилась тишина.
Она втянула воздух. Вина, желание, предчувствие беды – все завязалось в ее сердце в тугой узел. Грейс думала о том, что она открылась перед Мэтью, как ни перед одним мужчиной на свете. Даже муж не знал ее настоящей. И все же между ними оставалась эта недосказанность, мешавшая, делавшая их отношения поверхностными. Уже было очевидным, что только полное обладание ею насытит маркиза, утолит его жажду. Впрочем, все это можно было отнести и к ней. По щеке Грейс скатилась слеза.
Тихо скрипнул матрас – Мэтью повернулся, чтобы посмотреть на нее. Грейс надеялась, что темнота скроет ее невольные слезы. Но на это, разумеется, не стоило рассчитывать. Маркиз слишком хорошо чувствовал ее.
– Что с тобой, дорогая? – Он протянул руку и осторожно вытер слезу на ее щеке. Грейс закрыла глаза и попыталась успокоиться.
– Я знаю, слезы не помогут, – глухо проговорила она.
– Но мы все иногда плачем. Такое случается. – Его голос ласкал ее, словно легкий весенний ветерок.
Мэтью обнял Грейс и привлек к себе. Его сильные руки заскользили по ее спине. Она уткнулась лицом в его плечо. Никогда никто не пытался утешить ее. Если ей было плохо, все лишь учили ее или ругали, когда надо было просто вот так, как делал это сейчас Мэтью, обнять и погладить по голове. В ней всегда жило чувство, что она одна против всего мира, и поэтому Грейс никогда не позволяла себе расслабиться.
Она плакала сейчас, потому что уже никогда не могла снова стать той веселой пятнадцатилетней девочкой, увлеченной прекрасными идеями. Она оплакивала и мужа, у которого никогда не находилось для нее доброго слова. Она плакала еще и потому, что ей было жаль прекрасного маркиза, который свою молодость провел в клетке, лишенный всех радостей, предназначенных для человека самой природой.
Она оплакивала и девять лет своей несчастливой жизни, которые принесли ей только страдания и унижения, и неудачливую Грейс Паджет, которая таким нелепым образом угодила в клетку и которую приняли за уличную девку. А теперь обстоятельства складывались так, что ей и в самом деле придется стать этой самой уличной девкой.
– Прости, – прошептала она, надеясь, что маркиз отвернется от нее. Только тогда она перестанет плакать, успокоится, смирится с тем, что выпало на ее долю. И тем не менее, где-то в глубине души она знала, что способна вынести все, что угодно. Но если Мэтью оттолкнет ее, ей будет больно, очень больно. Ей будет труднее пережить это, чем постоянные унижения, которые она терпела от мужа. При нем она чувствовала себя маленькой и глупой. И сейчас еще сильнее прижалась к Мэтью.
– Мне тоже случалось поплакать. И я плакал как брошенная собака. – Мэтью пытался придать своему голосу непринужденность. – Ничего страшного, все пройдет. Поплачь, если хочется. Эти несколько слезинок не испортят твоей красоты.
Мэтью был мужественным и добрым, хотя жизнь, которую он вел, должна была вытравить в нем эти качества. Грейс снова охватило желание. Под ее ухом в груди Мэтью сильно билось сердце. Его рубашка скомкалась и задралась вверх, и если она слегка передвинет руки, то ее ладони коснутся его кожи. Хотя Грейс хотелось вот так лежать рядом с ним, положив голову ему на плечо, она знала, что ей нужно постараться отодвинуться от него.
Уловив в ней это желание, Мэтью сильнее прижал к себе Грейс.
– Нет, подожди…
Она замерла. Грейс прекрасно понимала, что сейчас чувствовал Мэтью. Точно такие же чувства охватили и ее. Эта тишина, установившаяся в комнате, была полна тех слов, которые они хотели, но не могли сказать друг другу. Но и молчать дальше было невозможно. Желание грозило разрушить их.
Потом, через какое-то время, Мэтью все-таки удалось заснуть. А Грейс лежала без сна всю ночь и всматривалась в темноту, полную тревожных образов и предчувствий.
Она снова вспоминала свою жизнь. Тот период, когда она была несчастной женой, потом вдовой. Она вспоминала своего отца, который оказался невероятно черствым, жестоким человеком. Сказанные им при расставании слова навсегда врезались в память Грейс. Она поклялась тогда себе, что предсказания отца о ее плохом конце никогда не станут правдой. Думала Грейс и о том сумасшедшем, с которым она лежала в постели, который пугал ее и вместе с тем уносил в небеса своими поцелуями.
Когда ей бывало трудно, она всегда говорила себе, что, несмотря ни на что, сохранила свою честь. Но сейчас Грейс была готова избавиться от этого сокровища. И, думая так, не испытывала ни малейшего сожаления.
Ночные часы тянулись бесконечно, но вот, наконец, забрезжил рассвет и Грейс сомкнула глаза. Она простилась с той женщиной, которой была всегда, и готовилась стать другой женщиной.
Завтра ночью.
Глава 14
Пребывая в крайней степени возбуждения, Грейс быстро поднялась к себе в спальню и села на кровать. Теперь она будет ждать Мэтью. Пока он находился в гостиной внизу. Весь день они вели нейтральные разговоры, стараясь не касаться опасных тем.
