Брачное объявление - Мими Мэтьюз
— Какого черта ты здесь делаешь?
Вздрогнув, она подняла голову.
Джастин стоял в нескольких ярдах от нее, одетый в забрызганное грязью пальто, с сумкой, перекинутой через плечо. Его черные волосы были мокрыми, шляпу он небрежно держал в руке, затянутой в перчатку.
Все мысли о том, чтобы ожесточить свое сердце, растворились в воздухе.
— Джастин.
Она побежала ему навстречу, шурша шелковыми юбками. Она добежала до него всего за несколько торопливых шагов и обвила руками его шею. Это было нелегко. Он был намного выше ее. Должно быть, он наклонился к ней или наклонил голову. Она была слишком потрясена, чтобы понять, что именно.
— Ты вернулся.
— Конечно, вернуся.
Его голос был хриплым. Он обнял ее одной рукой за талию, чтобы поддержать.
— Хелена, я весь в грязи.
— Мне все равно.
Он долго не отпускал ее. Она чувствовала, как дождь стекает по ее спине и плечам, впитываясь в скрученные и заплетенные в косы волосы. Широкие рукава-пагоды соскользнули к локтям, легкий муслин нижних рукавов намок на воротнике его пальто. Передняя часть ее лифа тоже была влажной.
Наконец она отстранилась от него и ослабила смертельную хватку, которой сжимала его шею. Она вытерла капли дождя со своих щек ладонями. Она молилась, чтобы он не подумал, что она плачет.
— Что ты делаешь на улице? — снова спросил он. — Где Невилл?
— В конюшне. Я собиралась… я собиралась… посидеть с ним, пока он работает.
Джастин посмотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица.
— А твои шляпа и перчатки?
— В аббатстве.
Он сбросил с плеч дорожную сумку и снял пальто. Она стояла неподвижно, пока он набрасывал его ей на плечи. Пальто было на шерстяной подкладке, еще теплое от тепла его тела, и такое большое, что почти полностью закрывало ее.
— Натяни его на голову, — сказал он. — Пойдем. Последние две с половиной мили я мечтал о теплом камине и чашке чая.
Они вернулись в аббатство, шагая бок о бок по подъездной дорожке. С каждым шагом Хелена чувствовала себя все более нелепо из-за бурного приветствия, которое она ему оказала. Насколько она знала, он уже решил расторгнуть их брак.
Либо так, либо ее отправят в больницу.
От такой перспективы у нее по спине пробежал холодок. Она искоса взглянула на Джастина. Он выглядел задумчивым. Мрачным. Как человек, у которого много чего на уме.
Она напомнила себе слова, которые он произнес, когда спасал ее с уступа скалы.
— Ты вышла за меня замуж, чтобы обезопасить себя, и это именно то, что я намерен делать.
В ту ночь он действительно так думал.
Он по-прежнему так думает?
Он просил ее доверять ему. И, если не считать того, что он бросил ее, не сказав ни слова, у нее не было причин не верить ему. Нет, если только она не вспомнит грехи других мужчин в ее окружении. Но это было бы несправедливо, не так ли? Джастин не был ни ее дядей, ни мистером Глайдом, ни одним из полудюжины джентльменов в Лондоне, которые отказались ей помочь. Было бы несправедливо приравнивать его к другим.
Они молча поднялись по ступеням аббатства. Он открыл дверь, пропуская ее в холл. Она сняла с плеч его пальто и вернула ему.
— Тебе, наверное, захочется умыться и переодеться. Я распоряжусь, чтобы поднос с чаем принесли в библиотеку через полчаса. Если тебе не нужно больше времени?
— Полагаю, оно нам понадобится. — Его взгляд опустился на вырез ее платья. — Не только мне нужно умыться и переодеться.
Она посмотрела на свой лиф.
— О боже.
Он был не просто мокрый. Воротник и грудь были заляпаны грязью. Она состроила ему печальную гримасу.
— Так мне и надо за то, что я обняла тебя. — Она попыталась вложить в слова юмор, но ее голос прозвучал глухо. — Я не знаю, о чем я думала.
— Хелена…
— Мистер Торнхилл? — Мистер Бутройд появился из библиотеки. — Я не знал, что вы вернулись. И, как я вижу, вы нашли ее светлость. Великолепно.
Он пересек холл, чтобы поговорить с Джастином, засыпая его вопросами о его визите к мистеру Финчли.
Хелена немного постояла, прислушиваясь, но почувствовала себя лишней. Как будто само ее присутствие было лишним в разговоре. Она извинилась и ушла наверх переодеться. Ни один из мужчин не возразил. Ей было интересно, заметили ли они, когда она тихо ускользнула.
Оказавшись в своей спальне, она сняла мокрые нижние рукава и лиф и избавилась от испачканных юбок. Она отнесла все это в ванную и, умывшись и приведя в порядок волосы, вернулась в спальню и быстро надела чистое платье. Это было последнее из трех, которые она привезла с собой из Лондона, и единственное, которое не был серым.
«Пепельная роза» — так модистка назвала этот темно-розовый оттенок.
Оно было таким же шелковым, как и другие, с длинными свободными рукавами, туго застегивающимися на запястьях, и простым лифом, перехваченным на талии лентой из темно-сливового бархата. Такой же темный бархат окаймлял единственный обор по низу ее юбок. Это было красивое платье. Покрой подчеркивал ее фигуру, а цвет придавал волосам блеск, а коже — насыщенный кремовый оттенок. Но она взяла его с собой не поэтому. Дело в том, что это было одно из немногих ее платьев, которое она могла надевать и снимать без помощи горничной.
Если она останется, то, возможно, сможет предложить Бесс должность камеристки. Разве молодая служанка не говорила, что знает кое-что о том, как выводить пятна с шелка? Это умение было бы особенно полезно сейчас, учитывая текущее состояние гардероба Хелены.
Но она не знала, останется ли.
Чтобы выяснить это, ей нужно было спуститься вниз и разобраться в ситуации. Часть ее — и, надо признать, довольно большая часть — предпочла бы заползти под одеяло и спрятаться. Новости из города не могли быть хорошими.
Я не хочу этого знать.
Глупая, детская мысль. Она становилась трусихой. Так не пойдет. Она выпрямилась и направилась к двери. Она была уже на полпути к ней, когда кто-то постучал. Звук, сильный и уверенный, эхом разнесся по комнате.
Значит, это не слуга.
Она не должна удивляться. В отличие от нее, Джастин не был трусом. Если нужно сообщить плохие новости, он без колебаний сделает это сам.
— Войдите, — позвала она.
Джастин вошел. С колотящимся сердцем она смотрела, как он медленно закрывает за собой дверь.
— Ты довольно быстро ушла, — сказал он. — Надеюсь, ничего…
А потом он остановился и посмотрел на нее. Просто посмотрел на нее. Этот
