Мария Лоди - Мечта
— Неужели вы не боитесь, что я потребую плату за ожидание? — спросил он с грубой иронией.
Его зубы бело блеснули под тонкими усами. Он привлекателен, подумала она, и даже очень. Она знала, что, когда она вернется, он приложит все усилия, чтобы провести с ней ночь, и ей будет нелегко избежать этого. Но она не боялась рискнуть, ибо была уверена, что найдет выход. Она не боялась потому, что его обаяние не имело над ней власти.
— Тогда идите, — коротко сказал он. — И не задерживайтесь. Ненавижу ждать женщин.
Он зажег сигару и наблюдал, как она на мгновение задержалась на тротуаре перед облупившейся дверью. Он был слишком игрок, чтобы так легко сдаться.
Шарлотта толкнула тяжелую дверь и скользнула в узкий грязный проход, освещенный единственным мерцающим газовым фонарем. При виде замусоренной лестницы она чуть не повернула обратно, однако начала подниматься, опасаясь, что за освещенным окном совсем не обязательно находится редакция газеты Тома. Но ей хотелось проверить. В случае ошибки она могла бы придумать какое-то извинение.
На старой обшарпанной лестнице было темно и стоял прогорклый запах кухни. Взбираясь, Шарлотта придерживалась одной рукой за грязные перила.
«Должно быть, я сумасшедшая, — подумала она, — что так бегаю за мужчиной, ищу его в темном старом доме посреди ночи». Но желание увидеть Тома было настолько горячим, что все окружающее перестало иметь значение: она думала только о предстоящей встрече. Шарлотта никогда не была способна сопротивляться собственным сильным желаниям. Ни сама жизнь, ни вдовство или просто тревога не смогли излечить ее от детского стремления к немедленному удовлетворению своих желаний.
Она не помнила, как дошла до верха этой мрачной лестницы, но в конце концов она очутилась на уровне мансарды, где газовая лампа, висящая рядом с разбитым окном, бросала тонкий луч света. Все двери были одинаково узкими и грязными, и все были закрыты.
Именно в тот момент Тома, работавшему в комнате, показалось, что пришел Шапталь, и он открыл дверь.
Прямо перед ним была Шарлотта.
Они стояли совершенно неподвижно, глядя друг на друга.
Шарлотта не решалась шагнуть вперед. После ее долгого восхождения по лестнице, когда она нашла его наконец стоящим именно в таком состоянии, как и ожидала, она, казалось, потеряла дар речи. Не могла даже посмотреть на него. Между тем его лицо превратилось в какую-то застывшую маску. Он даже не попытался сказать что-нибудь или улыбнуться.
Все прежние сомнения Шарлотты относительно причин его бегства из кафе вернулись к ней. Ее охватила паника. Она безуспешно старалась найти слова, которые вернули бы их к прежним дружеским отношениям. С ужасом глядела она на Тома, а он все с той же неприязнью смотрел на нее. Перед возвращением в офис он выпил вина.
— Тома… — наконец пробормотала она, так слабо, что он скорее догадался, чем услышал, как она произнесла его имя. — Тома, — снова сказала она, силясь не обращать внимания на его ужасный взгляд. — Я узнала ваш адрес у Дельбреза. Я… я увидела свет и поднялась… под влиянием момента.
— Вам не стоило беспокоиться, — проскрежетал Тома.
— Я хотела увидеть вас, Тома… Я хотела… Вы ушли так быстро, только что, в «Мабиле»…
— Мне нечего сказать вам.
Было так глупо стоять на продуваемой насквозь лестничной площадке и обмениваться недружелюбными словами. Тома не пригласил ее в комнату. Напротив, он, казалось, всеми средствами старался преградить ей путь. Шарлотта пыталась отыскать хоть какую-нибудь причину его враждебности. Последний раз они расстались не врагами.
— Тома, почему? Почему вы такой? Вы так суровы. Разве вы не были когда-то моим другом?
— Когда-то, возможно, был, — сказал он, — но времена изменились.
— Почему? Что я сделала?
Она не могла смириться с тем, что он отказывается от нее. Тома был ее другом, а дружба не переходит в свою противоположность. Какой-то след уважения всегда остается.
Постепенно она начала терять терпение. Тома смотрел на нее почти с отвращением, явно желая, чтобы она исчезла. Но она была здесь и требовала объяснений, в то время как он, Тома, по ее вине только что пережил одни из худших в своей жизни минут. Он считал ее ответственной за все — и за его ревность, и за горькое убеждение, что вся его жизнь была неудачей.
Она шагнула к нему:
— Тома, скажите мне, почему?
— Не будьте такой скучной, моя дорогая. Почему? Всегда почему. Вы не ребенок, и мне нечего сказать вам. Я не хочу вас видеть, вот и все. Этого вам достаточно?
Она недоверчиво уставилась на него.
— Ладно, идите к дьяволу, — грубо добавил он. — Неужели вы не видите, что становитесь смешной?
Она по-прежнему не двинулась и стояла, выпрямившись в полный рост. Он угрожающе двинулся к ней.
— Вы понимаете?
— Вы ревнуете? — выдохнула она. — Ревнуете, потому что я была в кафе с Дельбрезом.
— Мне жаль разочаровывать вас, но мне наплевать, с кем вы ходите, моя милая. А теперь бегите к своему замечательному поклоннику и оставьте меня в покое.
Теперь она должна была уйти, но не могла. Она думала о темной лестнице, по которой должна была спускаться одна, оскорбленная до смерти. Она знала, что сама не сможет двинуться с места. Она униженно стояла, зная, что с каждой секундой он презирает ее все сильнее.
— Я пришла… пришла к вам… к вам, Тома, потому что вы когда-то поклялись мне в вечной дружбе.
Она говорила с каким-то горьким отчаянием, вдруг осознав, что то, за чем она пришла, было гораздо больше того, о чем она осмеливалась сказать.
— Вы пришли, чтобы увидеть меня? Но теперь вы увидели меня, так что, надеюсь, удовлетворены. Вы любите меня! Вы думаете, я добрый и обаятельный. Я даже скажу, вы находите меня привлекательным. Ну что же, все понятно, теперь уходите.
Он рассерженно двинулся к ней, но, хотя Шарлотта была напугана, она осталась на месте. Его синие глаза были так близко, что она могла разглядеть темные зрачки. Она видела, что он не выбрит. Их глаза встретились, и словно какая-то мистическая сила притянула их друг к другу. Вопреки самим себе, вопреки всей своей лжи.
— Тома! — Шарлотта слабо застонала.
— Уходите, — повторил он. — У меня ничего нет для вас. Идите назад к своему любовнику. Мне кажется, он ждет внизу.
— Он не мой любовник, — яростно сказала она, — но может стать им, если вы настаиваете.
— Почему нет?
Они поглядели друг на друга. Лицо Шарлотты было смертельно бледным.
— Если я снова сяду с ним в кабриолет, — сказала она, — он попытается увезти меня к себе домой. Я могу поехать. Я поеду. Мне нечего терять. Я поеду с ним. Тома, вы этого хотите?
