Виктория Холт - Королева из Прованса
– И вам кажется, что Генрих идет по пути своего отца?
– Не совсем. Генрих – человек добрый, религиозный, он верный муж и преданный отец. Однако государством он правит неразумно. Стоит королю оступиться, и сразу же подданные начинают шептаться о «Великой Хартии».
– Что вы намерены предпринять, Ричард?
– Все, что угодно, лишь бы спасти брата.
Еще несколько лет назад Ричард был бы настроен совсем иначе. Он воспользовался бы всеобщим недовольством, чтобы вместе со своими сторонниками свергнуть короля и усесться на его место. Однако теперь принц свято блюл интересы брата и хотел во что бы то ни стало защитить его трон.
Принц тоже немало времени проводил в Виндзоре, потому что там, вместе с королевскими детьми, воспитывался его сын Генрих. Санча так пока и не наградила Ричарда потомством, зато Генрих вселял в сердце отца отраду. Он рос мальчиком умным, красивым, способным. Генриху исполнилось десять лет, о лучшем сыне Ричард не мог и мечтать. Поневоле приходилось добрым словом вспоминать покойницу Изабеллу.
Маленький Эдуард тоже подрастал, но, в отличие от своего кузена, частенько прихварывал, чем буквально сводил с ума своих родителей. Девочки были милы и очаровательны, и король не мог нарадоваться на свое семейное счастье.
Если бы только Генрих проявлял больше осмотрительности и сдержанности в отношениях с родственниками жены! Ведь все эти щедрые подношения оплачивались из кармана подданных. Глупо, очень глупо, думал Ричард. До такой степени глупо, что граничит с безумием.
Когда Ричард явился к королеве для разговора, Элеанора вместе с придворными дамами вышивала гобелен. Вид у королевы был такой блаженный, что принц присмотрелся к ней повнимательней. Господи, неужели она снова беременна?
– Мой дорогой братец! – обрадовалась Элеанора гостю.
Она всегда благоволила Ричарду, а теперь, после того, как он женился на Санче, – вдвойне.
– Сударыня, – поклонился Ричард, целуя ей руку.
Слегка приподняв брови, он дал понять, что хочет побеседовать с королевой наедине, и она тут же отослала придворных.
– Как поживает моя сестра?
– Очень хорошо.
– Мы с ней виделись совсем недавно, а я уже соскучилась. Как хорошо, что Санча приехала в Англию.
– Да, ей здесь нравится.
Ричард присел на табурет рядом с королевой.
– У вас сегодня такой счастливый вид, – с намеком сказал он.
– Так вы догадались?
– Ага, значит, я не ошибся. Представляю, как радуется Генрих.
– Он на седьмом небе. На этот раз должен непременно родиться мальчик.
– Что ж, Эдуарду брат не помешает.
– Он сказал, что сестры ему не нравятся, а вот брат был бы очень кстати. Ваш Генрих и наш Эдуард – хорошие друзья.
– Мой Генрих – прирожденный дипломат.
– А Эдуард так ласков и великодушен.
– Мне известно от моего сына, мадам, что Эдуард – образец всяческих добродетелей.
Королева рассмеялась:
– Перестаньте, Ричард, я знаю, что вы столь же высокого мнения о собственном сыне.
– Как хорошо, что у нас такие удачные дети! Я готов разговаривать о них весь день, однако сегодня я пришел не за этим.
– Слушаю вас, Ричард.
– С вами так приятно разговаривать… – Ричард знал, что немного лести в разговоре с Элеанорой не помешает. – Дело в том, что я встревожен.
– Чем же? – насторожилась королева.
– В стране зреет недовольство. Особенно в Лондоне.
– От лондонцев вечно одни неприятности.
– Это гордый и независимый народ.
– Они считают, что Лондон и есть Англия, что им ни в чем нет равных.
– Так оно и есть, миледи, если говорить о торговле, богатстве и влиянии. Нельзя забывать, что купцы и торговцы определяют благосостояние страны. А они-то и недовольны.
– Недовольны евреи.
– И они тоже.
– У евреев в этой стране нет никаких прав. Раз они живут в Англии, пусть платят за эту привилегию.
– Если мы лишимся евреев, мы многое потеряем. Но я пришел не для того, чтобы говорить о евреях. Более всего лондонцев выводит из себя «Квинхайз».
– Это мне известно. Всякий раз, платя подать, купцы ворчат. Однако порт Квинхайз всегда принадлежал английским королевам.
– Но не всегда купцов заставляли разгружаться только в Квинхайзе и больше нигде. Да и подать слишком уж возросла.
– С купцов берут то, что должны брать.
– Они с этим не согласны. С такого, казалось бы, незначительного дела могут начаться большие неприятности.
– Что же мне теперь делать? Извиниться перед купцами, сказать, что я беру с них слишком большой налог?
– Нет, миледи. Давайте я выкуплю у вас «Квинхайз».
– Вы, Ричард? Но ведь эта привилегия стоит очень дорого.
– Ничего, я достаточно богат. И предлагаю вам это вполне серьезно. Если не принять срочные меры, может начаться смута.
– Смутьянов должным образом покарают.
– Не так-то это просто. Восставшая толпа ужасна. Не стоит пробуждать спящего зверя, ведь никогда не знаешь, к чему это может привести.
Элеанора молчала. Она знала, что Ричарду придется выложить за «Квинхайз» кругленькую сумму. Он и в самом деле богат, так что может себе это позволить. В отличие от Генриха, Ричард никогда не жалуется на нехватку денег. Он вообще мало похож на своего брата. Щедростью принц никогда не отличался. Когда дядя Бонифас попросил у него денег, Ричард ответил, что может предоставить займ, но о безвозмездном даре речи не было.
Дядя Бонифас в долг брать не пожелал.
Будь на месте Ричарда старший брат, Бонифас получил бы требуемую сумму, ибо король захотел бы сделать приятное своей супруге.
Отказаться от «Квинхайза»? Что ж, неплохая идея. Слишком много жалоб на эту пошлину. Когда Элеанора выезжала в город, она собственными ушами слышала, как ропщет народ.
Пожалуй, стоит согласиться. Пусть «Квинхайз» достанется Ричарду. Тогда проклятые купцы будут ненавидеть его, а не Элеанору.
Однако Ричард поступил иначе. Выкупив «Квинхайз», он тут же перепродал эту привилегию лондонскому мэру, получив взамен ренту в пятьдесят фунтов ежегодно. Теперь, если лондонские купцы будут кем-то недовольны, это внутреннее дело горожан, королевское семейство тут ни при чем.
Таким образом, Ричард сумел уберечь своего августейшего брата от беды.
ЦЕРЕМОНИЯ В БОЛЬ
Пока Элеанора вынашивала ребенка, из Прованса пришла печальная весть.
Ее отец был очень плох.
Санча немедленно явилась к сестре в Виндзор. Они обнялись и уединились в приватных покоях королевы, чтобы никто им не мешал.
– Матушка говорила, когда была на твоей свадьбе, что отец болеет, – сказала Элеанора.
– Да, я знаю. Он тоже хотел приехать, очень хотел, но не смог.
– Ты думаешь, он уже умер? – спросила королева.
