Николай Бахрошин - Ромео и Джульетта. Величайшая история любви
— Путь познания, Умберто, всегда чреват тем, что сотни глупцов виснут у тебя на ногах, мешая идти! — ответил он важно. — Но я привел тебя не затем, чтобы дискутировать. Помню, ты всегда был далек от науки, и последующая жизнь солдата явно тебя не приблизила к ней… Стой здесь, Умберто, сейчас я тебе кое-что покажу… Умоляю, не трогай ничего на столах! Здесь встречаются очень ядовитые растворы, которые даже нюхать опасно!
Я к тому времени взялся за какую-то массивную бутылку зеленого стекла. Подумал, что наука — наукой, но должно же где-то быть и вино!
После предупреждения, я отпрянул. На всякий случай, заложил руки за спину.
Отец Лоренцо порылся на стеллажах и продемонстрировал мне небольшой темный флакон с высокой, плотно притертой крышкой.
— Вот! — сияя мясистым лицом. — Я нашел!
— Я в восторге, мой друг! А что это?
— Смерть!
— Гм… Признаюсь, я представлял ее себе несколько иначе…
— Не смейся, Умберто, не смейся… Это — ложная смерть! Выпив такую склянку, человек на трое суток, ну… не то, чтоб засыпает… Скажем так, производит полное впечатление мертвого. Он холодеет, биение крови у него не прощупывается, и вообще… Этот рецепт я вычитал в одном очень древнем папирусе из земли Египет. Там когда-то умели производить интересные превращения из живых в мертвые и обратно…
— И зачем? — хмыкнул я. — Тоже любили жениться тайно?
— Про это в папирусе ничего не сказано… Я-то думал, если инквизиция совсем уж на меня насядет, то избавлюсь от их внимания, разыграв собственную смерть. Но Джульетте сейчас нужнее, я понимаю.
Я внимательно рассматривал пузырек у него в руках. После его объяснений темная жидкость внутри казалась мне все более подозрительной. Мутная какая-то…
— Интересно, святой отец, а ты уже опробовал на ком-нибудь свое адское зелье?
— Пока еще нет.
— Однако…
— Вот как раз и попробуем, — доверительно улыбнулся он.
— Гм… Может, не надо?
— Почему? — искренне удивился святой отец. — Интересы науки, Умберто, выше наших ничтожных жизней…
— Да что б тебя черти сварили в твоей же колбе вместе со всей наукой! Чтоб тебя выпарили и перегнали в твоем же кубе! — не сдержался я. — А вдруг она не проснется? Или проснется, скажем, идиоткой… Знаешь, когда мой отряд разорял некий городишко в Ломбардии, один мой солдатик нашел в погребе у одного аптекаря запечатанную бутыль. Открыл, понюхал — запах вроде как винный. Ну, он и влил в себя добрую половину. Знаешь, и без того был ума не великого, а тут совсем спятил — метался по двору и кричал, что видит ангелов в разверзнутых небесах. Потом, бедняга, лег на землю и помер. Мы потом долго гадали, что же было в этой бутыли, но пробовать больше никто не стал…
— Нашел, с кем сравнивать! Тут — сеньорита Джульетта, девица благородная во всех отношениях, там — твой недоумок-бандит с копьем…
— Не бандит, а солдат, — поправил я. — Что же до Джульетты… После собственных похорон, знаешь ли, людям свойственно как-то меняться…
— Не замечал! — отрезал отец Лоренцо. — Идиоткой она будет, если не воспользуется моими научными изысканиями. Впрочем, есть решение, которое напрашивается само собой. Давай мы все расскажем Джулии, а уж она сама решит, соглашаться ей или нет. В конце концов, это касается ее больше, чем кого-нибудь…
— Да, это по-рыцарски, — усмехнулся я. — Переложить самое важное решение на самые хрупкие плечи!
* * *Ох, не нравилось мне все это, ох, не нравилось!
Знаю по своему опыту, со смертью можно шутить, но лишь до тех пор, пока она не начинает шутить в ответ… А шуточки Старухи-с-косой, как правило, не отличаются большим изяществом, больше того, грубы и незамысловаты как речи крестьян в кабаке на ярмарке. Зато куда более… смертоносны!
— Джульетта, запомни! Выпив на ночь всю эту склянку, с утра ты уже не проснешься. Тебя похоронят… Ну, словом, положат в гроб, поместят в ваш фамильный склеп, где ты и очнешься спустя три дня. В это время, предупрежденный нами Ромео, уже будет ждать тебя в склепе и откроет гроб. После чего вы садитесь на лошадей, и погоняете так…
— Словно черти, обозленные побегом покойницы, несутся за вами! — вставил я.
Они оба не отреагировали на мою шутку, даже не оглянулись. Джульетта во все глаза смотрела на отца Лоренцо, а тот внятно, четко, с подробностями, излагал весь наш план.
Сознаюсь, еще раз слушая его со стороны, я поневоле усомнился в умственных способностях его авторов. Своих — в том числе. Но Джульетта отреагировала на удивление спокойно.
Доверчиво, пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке! Слишком доверчиво! Ее ясные, выразительные глаза, безмятежно глядящие на лысого, краснорожего священника, останутся со мной до конца моих дней.
По ее лицу я сразу увидел, что она согласится.
Покусывая пухлую губку, девочка даже вставила несколько замечаний и уточнений. Во-первых, придется посвятить в план Кормилицу, чтоб та сама обмыла ее и уложила в гроб. Она, конечно, не знает, что это за зелье и каково его действие, но все же, по ее скромному женскому разумению, спящее тело — это не совсем мертвое, чем-то должно отличаться. Опытный взгляд может заметить и заподозрить что-то, пусть лучше будет Кормилица. Во-вторых, в гробу нужно будет сделать неприметные отверстия для вентиляции, это тоже лучше поручить Кормилице. В-третьих, нужно оповестить Ромео… Ну, эту задачу может взять на себя капитан, послав с письмом кого-нибудь из своих солдат…
Не надо солдат, живо перебил ее отец Лоренцо. Ни в коей мере не умоляя достоинств дорого Умберто (поклон в мою сторону), все-таки надо отметить, что солдаты хранят тайну до первой выпивки. А потом о ней не слышал только глухой, да и тому пытаются объяснить знаками. Нет, для этой цели есть другой посыльный, отец Джузеппо, малый деревенский, недалекий, но обязанные жизнью нашему ученому лекарю. Его преданность отец Лоренцо уже имел случай испытать, и доверяет ему целиком и полностью.
Дальше священник не преминул отметить острый ум и рассудительное мышление синьорины. Ее способность разложить все по полочкам, сразу выхватив главное, просто не может не вызывать его восхищения. Если б она не была женщиной, он, отец Лоренцо, даже сказал бы, что у нее научный склад ума!
Я так понимаю, это была высшая похвала в его устах. Мне даже показалось, что немолодой, плешивый святой отец немного кокетничал, красуясь перед юной девой. Что ж, священникам, обреченным саном своим на безбрачие, приходят в голову разные фантазии…
— Джулия, может вы, все-таки, еще подумаете? — спросил я на всякий случай.
— О чем тут думать, капитан?
