Виктория Холт - В разгар лета
— Он действительно такой добрый, — сказала я, — и, в самом деле, хочет всю свою жизнь помогать другим.
— Восполняя то, чего им не достает, — задумчиво обронил отец. — Чего больше всего сейчас не достает Елене? Мужа. И вот Мэтью предлагает себя.
— А Елена, о чем она думает, интересно? — сказала мама.
— Елена в такой растерянности, — заметила я, — так напугана, что готова опереться на любого, кто предложит помощь.
— Это особый вид помощи, — произнесла мама. — И, я надеюсь, что для них это обернется счастливо.
— Он должен серьезно подумать оставшееся время пути, — напомнил нам отец. — Может быть, все произошло под влиянием минуты? Не исключено, что пока мы доберемся до Сиднея… Они легко смогут пожениться в Сиднее, если не передумают Там не придерживаются обычных церемоний Там так привыкли: девушки приезжают, чтобы выйти замуж, и проделывают это с величайшей поспешностью.
— Елена беспокоилась о ребенке, — пояснила я. — Вот для чего она это делает.
— Я понимаю, что для нее это важная причина, — вставила мама. — Что же касается Мэтью, мне кажется, у него слишком упрощенные представления о жизни.
— Подобное можно сказать о многих, — ответила я.
Отец посмотрел на меня и улыбнулся:
— Так говорит наша мудрая дочь. А теперь послушай меня: это их дело. То, что мы думаем о поспешной женитьбе, не имеет никакого значения. Они должны решить для себя сами: им жить.
— Вполне возможно, что все будет хорошо, — сказал Джекко, — хотя Мэтью кажется мне беззаботным, как никто.
— Пока он остается в рамках своего жизненного предназначения, — сказал отец, — и Елена знает его только с этой стороны. Их знакомство было коротким.
Давайте пожелаем им удачи и будем надеяться, что у них все будет хорошо.
— Нам ничего не остается делать, — заметила мама. — Они уже решили. Елена, я думаю, потому, что ее ребенку нужен отец, а он потому, что ему необходимо приносить себя в жертву ради добрых дел.
А я думала: «Неужели это достаточные основания для женитьбы?»
Капитан пришел с двумя бутылками вина, которые, как он сказал, хранились у него для особых случаев.
Миссис Превост хохотала, и даже мистер Превост, казалось, перестал на время думать о земле. Капитан произнес небольшую речь о том, что это не первая романтическая история на его корабле и что нет ничего лучше корабля для подобных знакомств Елена и Мэтью, стоя, принимали поздравления: Елена все еще румяная и казавшаяся счастливой, а может, это было просто облегчение. На лице Мэтью сияло выражение удовольствия, источником которого могло быть только сознание своей собственной добродетели.
Он был славный молодой человек, и я чувствовала, что готова полюбить его за то, что он спас Елену от самоубийства, а потом дал возможность избежать положения, которое было для нее таким невыносимым.
* * *Дни проносились очень быстро. Скоро мы готовились покинуть замкнутый мирок судна, в котором провели столько недель.
Настроение людей изменилось. Превосты стали рассеянными, в глазах Джима появилась легкая тревога. Он волновался, сможет ли найти в Австралии то, что хочет. Что касается его жены, она казалась грустной. В конце концов, это непростой шаг — отправиться в другую страну и начать новую жизнь. Я могла понять ее чувства.
А Мэтью? Он становился все более и более возбужденным при мысли, что скоро найдет материалы для своей книги. В его глазах появилось мечтательное выражение: он женится на Елене, которая потом станет помощницей в его делах. Он смотрел на свою будущую жизнь просто. Елена тоже изменилась. Возможно, это было связано с ожиданием ребенка. Я думала, часто ли она вспоминает Джона. Вероятно, она все еще была в растерянности, но я верила, что она счастлива, потому что нашла человека, который станет отцом ее ребенка.
Что касается меня и нашей семьи, то тут все было по-другому. Для нас это было просто путешествие, и; когда оно кончится, мы все вернемся к прежней жизни.
Только отец был молчаливее, чем обычно. Наверное, он вспоминал о том времени в своей жизни, когда прибыл сюда узником на семь лет. И мать разделяла его настроение: ведь их жизни были так тесно связаны.
Ведь будучи еще ребенком, она уже знала его. Джекко же переполняли эмоции: он жаждал увидеть новое.
Путешествие было для него волнующим и интересным, так же, как и для меня, несмотря на проблемы, связанные с Еленой.
И вот мы прибыли в Сидней. Я находилась на палубе, когда мы приблизились к бухте, которую называли самой прекрасной на земле. Наступило раннее утро, солнце только вставало, и море было нежно-аквамариновым, спокойным и величественным. Отец стоял рядом, взяв меня под руку. Я повернулась к нему и увидела мечтательное выражение в его глазах.
Поняв, что он вспоминает о прошлом, я перевела взгляд на величественную бухту с извилистой береговой линией, окаймленной зеленью и многочисленными песчаными пляжами.
Мама поднялась на палубу и присоединилась к нам.
Прошло некоторое время, прежде чем мы смогли сойти на берег. Мы попрощались с капитаном и членами команды, с которыми успели подружиться. Превосты покидали корабль одновременно с нами. Они сказали, что нам надо поддерживать связь, и отец объяснил, что мы остановимся в «Гранд Отеле» Сиднея, а потом отправимся в наше имение, в нескольких сотнях миль к северу, известное просто как имение Кадорсонов. Он добавил, что будет рад помочь им советом в любое время. Превосты немного приободрились, но было совершенно очевидно, что сейчас, когда они достигли цели своего путешествия, их все больше мучили опасения и страхи.
Елена и Мэтью временно оставались с нами. Я знала, что Елена хочет быть рядом со мной, а Мэтью жаждал отправиться на поиски своих материалов при первой же возможности. Но пока мы все остановимся в отеле, так как мой отец должен разузнать о своем имении. Мы выехали в отель, наняв экипаж, и, пока ехали, мой отец не переставал удивляться переменам, происшедшим в Сиднее с тех пор, как он видел его в последний раз.
— Это совершенно другой город, — говорил он. — Когда я был здесь последний раз, узкие улочки таили в себе опасность для прохожих из-за свиней, собак, коз, которые то и дело оказывались под ногами. Дома были просто хибарами. Сейчас улицы стали шире, а дома…
— Прошло двадцать лет, — сказала мама. — Ни с чем не сравнимое ощущение — вернуться после стольких лет…
Он кивнул:
— Да, возвращаются воспоминания. Я словно вижу, как стоял тогда на палубе, полуослепший от яркого света после стольких дней темноты, проведенных в трюме корабля. Но все в прошлом: сейчас я здесь со своей семьей, и скоро мы увидим имение, которое мне удалось приобрести, несмотря на то, кем я сюда прибыл.
