Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга третья
— Она хочет говорить только с вами, просит ее принять.
Анри нахмурился.
— Простите, маркиз, я должен отдать кое-какие распоряжения.
Анри нетерпеливо схватил Жака за рукав и поволок в переднюю. Они вместе припали к стеклу входной двери. Сквозь пелену дождя можно было рассмотреть одинокий силуэт в сером плаще. Женщина стояла на краю мостовой, дождь осыпал ее, мокрые пряди волос прилипли ко лбу, ко щекам. Но она, казалось, не замечает этого.
Мадлен посмотрела на дверь. Анри инстинктивно отпрянул от стекла, встретившись взглядом с ней.
— Ты сказал, Жак, что я не приму ее?
— Конечно, хозяин, а она все равно стоит, как видите.
— Черт! — Анри принялся мерить шагами переднюю.
— А еще она сказала, хозяин, что будет стоять здесь до тех пор, пока вы ее не примете.
Анри на этот раз уже не подходил вплотную к двери боясь быть замеченным. Он смотрел на Мадлен из глубины дома. Глаза женщины сияли каким-то блеском.
— Да, она будет стоять, — вздохнул Анри.
— Так что делать, хозяин?
— Пусть стоит! — зло бросил Анри и вернулся в гостиную.
Маркиз Лагранж вовремя успел отойти от окна. Он тоже заметил мадам Ламартин и про себя улыбнулся, встретившись взглядом с виконтом Лабрюйером.
— Да, маркиз, не только у вас проблемы…
— Но я могу, виконт, только позавидовать вашим трудностям.
— Только пожалуйста, маркиз, не давайте мне советов.
— Так вот, о домике, виконт. Испытывая в последние месяцы кое-какие трудности, я предложил своему агенту сдать этот домик внаем.
— Что ж, маркиз, мудрое решение, зря вы не предупредили меня о нем, я без колебаний снял бы его.
— Нашлись и другие. Представьте, виконт, мое изумление, когда я уже два месяца, получая плату за свой дом в Орли, узнал от агента кто платит эти деньги.
— Я начинаю догадываться, маркиз.
— Да-да, представьте, его снял кузен моей жены, чтобы встречаться там с ней. И молучается, я сам способствую их встречам, получая за это деньги, — маркиз невесело рассмеялся.
— Да, положение щекотливое, — согласился виконт Лабрюйер, — я даже не знаю, что вам и посоветовать.
Не в силах сдержать свое любопытство, Анри подошел к окну. Мадлен Ламартин все так же стояла под дождем. Плащ промок насквозь, прохожие с изумлением посматривали на красивую женщину, как завороженную созерцавшую входную дверь дома, как будто за ней сейчас происходило чудо.
— Так, чем я могу помочь вам, маркиз?
— Я, конечно же, мог бы сам расторгнуть договор на аренду моего домика в Орли, но это не лучший выход. Я не хочу, чтобы моя жена и ее любовник узнали о чем-нибудь.
— Вы — само великодушие, маркиз, и должен вам признаться, такие как вы среди женатых мужчин — редкость.
А дождь все барабанил по стеклу, глухо стучал по каменным плитам карниза. Мостовая уже скрылась под потоками воды, а Мадлен Ламартин даже не изменила позу. Она стояла в своем плаще, не обращая внимания на непогоду. Ее взгляд неотрывно следил за входной дверью дома виконта Лабрюйера.
Что думала в это время женщина? Возможно, она надеялась, виконт выйдет и пригласит ее в дом, возможно, она молила об этом бога. А может, уже устав от ожиданий, она посылала на голову виконта проклятия.
Никто из прохожих, видевших эту женщину на залитой дождем улице, не мог проникнуть в ход ее мыслей. Кто-то считал ее сумасшедшей, случайно попавшей на улицу и возомнившей, что она теперь живет в этом доме. Кто-то считал выгнанной на улицу женой богатого вельможи, но никому и в голову не приходило, что богато
Одетая женщина может вот так, под дождем, несмотря на свою красоту, дожидаться милости от любовника, которому стоит лишь выйти на крыльцо и кивнуть. А он, вместо того, чтобы пригласить ее в дом, занимается черт знает чем, выслушивая сетования немолодого маркиза Лагранжа.
— Я хочу вас просить о помощи, — сказал маркиз.
— Буду рад оказать вам услугу, — ответил Анри, понимая, что он и в самом деле обязан месье Лагранжу. Ведь тот прекрасно знал, что жена изменила ему с виконтом, но не сделал ровным счетом ничего, чтобы помешать этому.
— Вас удивляет моя прозорливость? — рассмеялся маркиз, было видно, ему не впервой приходится делать подобные признания.
— Я удивляюсь вашей выдержке, маркиз.
— Все объясняется очень просто — жена сама рассказала мне о вас. А теперь, я боюсь, дела с кузеном зашли слишком далеко. Об их встречах я узнал не от нее. Боюсь, моей жене вскружили голову, и она вообразила, что и впрямь влюблена.
— Я готов помочь вам, — напомнил Анри.
— Я хочу, виконт, чтобы вы поехали к моему агенту и, ничего не сообщая ему о нашем разговоре, предложили ему вдвое большую сумму за аренду дома, чем уже заплатил кузен моей жены.
— Но они найдут другое место, — не удержался от замечания виконт Лабрюйер.
— Лишь бы они не встречались в моем доме, — прикрыв глаза, отвечал маркиз Лагранж. Анри замялся.
— Простите, маркиз, но я не знаю цену, которую положил ваш дальний родственник.
— Ах, да, простите, — маркиз положил на стол перевязанную шнурком стопку банковских билетов.
— Ваш агент будет в курсе? — поинтересовался Анри.
— Нет, он ничего не должен знать. Единственное, о чем я ему скажу — что хотел бы получать за аренду своего домика немного больше.
Маркиз уже хотел распрощаться с виконтом Лабрюйером, но тот не спешил отпускать его. Ему не хотелось остаться наедине со своей совестью, ведь теперь стоило только посмотреть в окно, чтобы убедиться в том, какое он, Анри, чудовище. Насквозь промокшая под дождем женщина ожидает лишь взмаха руки, кивка, одного слова, а он не желает пойти навстречу, не желает пригласить в дом.
А пока у него в гостях был маркиз Лагранж, такому поведению было хоть какое-то объяснение. Не может же он принять замужнюю женщину при посторонних!
— Может еще вина? — предложил Анри.
Нет, спасибо, виконт, я должен ехать, наверное, жена уже заждалась меня.
Это было произнесено таким будничным тоном, что трудно было поверить, что человек, только что говоривший о своей жене как о изменнице, теперь с нежностью заботился о том, не слишком ли она соскучилась р его отсутствие.
— Не надо чувствовать себя слишком виноватым по отношению ко мне, — говорил, откланиваясь маркиз Лагранж. — Ваше поведение естественное, окажись я на вашем месте, то поступил бы точно так же. Ведь дело не в мужчине, как уверяют многие, дело в женщине. И если она не желает изменить мужу, то никакими уговорами от нее этого не добьешься.
Правда, виконт Лабрюйер придерживался на этот счет другого мнения, но разубеждать маркиза Лагранжа он не собирался, так как речь шла, все-таки о его собственной жене и выставлять себя героем Анри не хотелось.
