Карин Монк - Ведьма и воин
Он смотрел в неподвижном молчании, ожидая, что она очернит его перед лицом всего клана. «Я был глупцом, – холодно подумал Алекс. – Только глупец способен надеяться, что Господь смилостивится и сохранит моего сына».
Бог проклял его и твердо решил разрушить последнее, что связывало его с жизнью.
– Макдан, сегодня утром твой сын чувствует себя лучше, – сообщила Гвендолин. – Сейчас он спит, а когда проснется, то будет готов выпить немного бульона. Нам нужно подождать и посмотреть, что будет дальше.
Алекс пристально смотрел на девушку, не вполне уверенный, что правильно ее понял. Неужели она хочет сказать, что остается?
Гвендолин чувствовала смущение Макдана, но вряд ли оно могло сравниться с ее собственным. Никто, кроме отца, никогда не вставал на ее защиту, не удостаивал даже нежного и ласкового слова. Ни один человек не верил, что она способна совершить что-нибудь доброе и бескорыстное, например, спасти жизнь беспомощному ребенку. С самого раннего детства ее винили во всех бедах и неприятностях, которые обрушивались на клан, пока наконец она сама не начала задумываться: нет ли в этих гадких обвинениях доли правды? Только любовь к отцу и забота о нем давали ей возможность проявить способность к состраданию. Откровенно говоря, Максуины не вызывали у нее нежных чувств, да и Макданы тоже, за исключением Дэвида.
До этого момента.
– Это… хорошие новости. – Глядя на девушку, Алекс ощущал себя странно уязвимым, как будто нечаянно открыл ей какую-то личную тайну, о которой ей не следовало знать. Смущенный, он отвел взгляд, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом: изящной линии щеки, водопаде иссиня-черных волос, на неглубоком вырезе ее изумрудного платья.
Макдан нахмурился.
– Это не то платье, что я тебе подарил.
По рядам собравшихся пробежал нервный ропот, который не остался незамеченным для Гвендолин. Она спустилась сюда с намерением рассказать Макдану о недостойном поведении его людей. Гвендолин не собиралась терпеть издевательства и искренне надеялась, что Макдан призовет их к порядку. Но, глядя на их испуганные лица, она внезапно почувствовала, что не хочет сообщать об их трусливом поступке. Макдан придет в ярость, когда узнает, что они сделали. Несомненно, он захочет покарать виновных, а если они добровольно не признаются, то даже может решить, что нужно наказать весь клан.
– Гвендолин, – настаивал Алекс, подозрения которого все усиливались, – что случилось с твоим платьем?
Несколько человек закашлялись. Другие почему-то сильно заинтересовались своими ногами. Почувствовав их смущение, Алекс вопросительно обвел взглядом собравшихся в зале людей.
– Ну?
– Макдан, – нерешительно начал Гаррик, – боюсь, что мы должны тебе кое в чем признаться…
– Я сожгла его, – выпалила Гвендолин.
Алекс ошеломленно посмотрел на нее.
– Что ты сделала?
– Случайно, разумеется, – поспешно пояснила она. – Я подошла слишком близко к огню и не заметила, как оттуда вылетел горячий уголек и поджег платье. Когда я поняла, что произошло, платье уже было окончательно испорчено. Мораг была настолько добра, что отдала мне несколько платьев, которые она больше не носит. Вот откуда у меня это.
Она нервно провела рукой по ткани, смахивая несуществующие пылинки.
– Тебе оно нравится?
Алекс скептически посмотрел на нее, а затем повернулся к членам клана. Страх на их лицах подсказал ему, что услышанная история о судьбе платья Гвендолин далека от истины.
– Может, кто-нибудь расскажет, что произошло на самом деле?
– Я сожгла его, – настаивала Гвендолин, надеясь, что он оставит эту тему. – Больше здесь не о чем говорить.
– Понятно, – произнес Алекс. – Ну, будем надеяться, что больше ничего не случится ни с тобой, ни с твоими платьями. В противном случае я буду очень недоволен. – Он строго взглянул на своих людей.
– Тебе очень идет новое платье, – заметил Оуэн, нарушая напряженное молчание. – Мне всегда особенно нравился зеленый цвет.
– Или по крайней мере ты выглядишь в нем очень красивой, – уточнил Лахлан и прищурился, как будто старался получше разглядеть ее.
Гвендолин не знала, как понять это странное замечание.
– Я собиралась пойти в лес сегодня утром, чтобы собрать травы и коренья и сделать из них лекарство для Дэвида, – сказала она, поворачиваясь к Алексу. – Поскольку ты не разрешил мне одной покидать замок, то я прошу у тебя провожатого.
Алекс обвел неуверенным взглядом зал. Принимая во внимание всеобщую враждебность к Гвендолин, он сомневался, что кто-нибудь захочет оказаться наедине с ней.
– Камерон проводит тебя, – объявила Кларинда. – Правда, милый?
– Угу, – сказал Камерон и, тяжело ступая, подошел к Гвендолин.
Нед молча встал с другой стороны девушки.
– Ты не можешь пойти прямо сейчас, – запротестовал Оуэн.
– Почему же? – спросила Гвендолин.
– Там сильный дождь, – объяснил Реджинальд. – Льет как из ведра.
– Но ты, конечно, знаешь об этом, – вставил Лахлан, и в голосе его слышалось обвинение.
– Дождь сейчас прекратится, – сказала Гвендолин и показала на окна. – Смотрите – уже выглядывает солнце.
Весь клан в изумлении смотрел, как потоки льющейся с неба воды внезапно иссякли, небо очистилось и засверкали солнечные лучи.
– Боже милосердный, – с благоговейным ужасом пробормотал Оуэн. – Вы видели, что сделала эта девушка?
– Просто потрясающе! – с воодушевлением воскликнул Реджинальд. – А ты не могла бы сделать следующую зиму потеплее? От холода у меня болят суставы.
– Откуда мы знаем, что погода действительно изменилась? – таинственно произнес Лахлан. – Может быть, она всех околдовала, и нам только кажется, что дождь прекратился.
– Солнце греет, Лахлан, – сказал Оуэн, поворачивая свою морщинистую щеку к свету. – Если мне это просто кажется, тогда это чертовски искусный трюк!
– Это не трюк, – заверила их Гвендолин и в сопровождении Камерона и Неда направилась в коридор.
Камерон распахнул тяжелую дверь и с опаской вышел наружу, как будто до конца не поверил, что небо на самом деле прояснилось. Гвендолин заморгала, ступив в полосу яркого золотистого света. Она недоумевала, почему никто не заметил, что погода явно менялась к лучшему. Очевидно, внимание Макданов было сосредоточено на чем-то другом. Она вспомнила внезапно налетевшую бурю, когда она в лесу делала вид, что колдует, и едва сдержала улыбку.
Просто удивительно, как погода помогает ей.
Глава 7
– «…И с этими смелыми словами Могучий Торвальд вонзил свой меч в шею Мунго и закрыл глаза от горячей струи крови, фонтаном брызнувшей ему в лицо. Голова Мунго покатилась прочь от его извивающегося в конвульсиях тела».
