Лора Лэндон - Одержимый любовью
– Мне хочется сесть, – сказала Селия.
– Нет! – крикнули все одновременно.
– Я думаю, тебе стоит еще немного полежать, – мягко проговорил Джонас. Его спокойное предложение было попыткой смягчить взрывную реакцию всех, кто находился в комнате. – Не надо слишком быстро вставать. Ты можешь опять упасть в обморок.
– Ой, я вас умоляю, – пробормотала Селия, затем положила голову на подушку и вытянула руки вдоль тела. – Это не более чем царапина. Ты сам говорил. И потом, я себя прекрасно чувствую сейчас.
– Но ты лишилась сознания, – усаживаясь с ней рядом на стул, взял ее за руку Джонас. – Я потерял несколько лет жизни из-за этого.
– Здесь совершенно не о чем беспокоиться. Я хорошо себя чувствую, я здорова.
– Просто полежи несколько минут. А потом встанешь.
– Ну, хорошо. Аманда! – довольно громко окликнула подругу Селия, и та, оставив поднос с чаем, подошла к дивану. – Смотри за часами. Роль инвалида я буду играть ровно пять минут. И ни секундой больше. Ты мне сообщишь, когда закончится мое наказание.
– Договорились, Селия. Я начинаю. Давай!
Такое впечатление, что обратный отсчет времени, который начала Аманда, явился последней каплей для Хардли. Он вскочил со стула и бросился к двери.
– Хейвуд, нам надо поговорить. Немедленно!
Джонас знал, что это произойдет. Он ждал, что Хардли взорвется, как подожженная пороховая бочка, и не винил его за такую реакцию на случившееся. Он бы на его месте злился точно так же. К сожалению, у Джонаса не было ответов, чтобы успокоить гнев герцога.
Он посмотрел на взволнованное лицо Селии и улыбнулся.
– Я скоро вернусь.
– Он злится, Джонас. Не позволяй ему…
– Все в порядке, Селия. Все будет хорошо.
Джонас выскользнул из комнаты следом за Хардли и мягко прикрыл за собой дверь.
Вдвоем они прошли по коридору, и когда Джонас добрался до комнаты, расположенной достаточно далеко от того места, где лежала сейчас Селия, он остановился. Он надеялся, что если… Нет, он надеялся, когда Хардли повысит голос, Селия ничего не услышит.
Джонас открыл дверь в комнату, которую его отец когда-то использовал, как кабинет, и вошел. Едва он успел прикрыть дверь, как на него обрушился громкий голос Хардли, которым он выкрикивал свои первые обвинения.
– Куда ты, черт возьми, вляпался? Ты понимаешь, что Сесилию могли убить? Честное слово, если ты участвуешь в чем-то противозаконном, тебе не придется переживать, что тебя убьют твои враги. Я сам это сделаю!
Джонас старался не позволять ярости, кипевшей в нем, вырываться наружу, но знал, что еще немного, и сам выйдет за рамки. Ему пришлось напомнить себе, что Хардли беснуется из-за тревоги за Селию. Джонас решил, что лучше дать ему выпустить пар, чтобы потом они могли сесть и спокойно обсудить, кто мог в них стрелять.
Он шагнул мимо Хардли к столику у стены и щедро наполнил бренди два стакана. Один стакан поставил на каминную полку рядом с крепко сжатым кулаком Хардли, а второй взял сам. Не отвечая на обвинения Хардли, Джонас сел в одно из кожаных кресел с подголовниками, стоявших перед гигантским столом отца, и поднес стакан к губам. Едва он успел сделать глоток, как раздался стук в дверь. На пороге появился Банди.
– Что вы нашли? – задал вопрос Джонас.
– Там видно, где мерзавец держал свою лошадь. Трава съедена под корень, как будто кто-то долго ждал вашего приезда.
– Так значит, это должен быть кто-то, кто знал, что мы едем?
– Да, командир. Я бы так предположил.
– Но мы сами запланировали поездку только два дня назад. Вряд ли этого времени достаточно, чтобы о ней узнали многие. И вчера вечером я ни с кем не виделся, чтобы рассказывать об этом. А ты, Хардли?
– Ну разумеется, нет! В чем ты меня обвиняешь?
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто пытаюсь докопаться, кто мог слышать о поездке?
– На этот вопрос очень легко ответить, – заявил Хардли. – Сплетни передаются от одного дома к другому через слуг. Многие могли знать, что мы сегодня едем, и здесь, и в Лондоне. Важнее другое. Что за врагов ты себе нажил, которые готовы на все, чтобы увидеть тебя мертвым, и намерены забрать жизнь любого, кто с тобой знается?
– Я понятия не имею! – вскипел Джонас. – Мне не на кого подумать, кроме тебя!
– Ах ты, стервец поганый! – бросился к нему стоявший у камина Хардли.
Джонас вскочил на ноги. Он подготовился к драке, которой с нетерпением ждал более трех лет.
Он ждал любого повода, чтобы превратить Хардли в кровавое месиво. Он просто жаждал избавиться от многие годы сдерживаемого гнева и разочарования, которые ему пришлось пережить из-за того ада, в который поверг его Хардли. Наконец-то сбудется его желание!
Джонас, сжав кулаки, бросился к Хардли, готовый расквасить ему нос. Он получит удовольствие, воткнув костяшки пальцев в мягкую плоть герцога, услышав, как захрустят кости и хрящи лица Хардли. Он замахнулся кулаком и…
– Прекратите немедленно! Оба!
Хардли остановился, так и не приблизившись к Хейвуду на такое расстояние, с которого можно было нанести настоящий удар.
С разочарованным вздохом Джонас опустил кулаки.
– Как вы оба смеете вести себя так, словно в сумасшедшем доме! Как вы смеете решать что-то с применением силы! Как вы смеете…
Селия не успела закончить предложение, пошатнулась и едва не упала.
Джонас с Хардли бросились к ней, но Джонас подоспел первым. Он подхватил Селию на руки, отнес и положил на диван.
– Что ты делаешь? – Джонас заботливо прикрыл Селию пледом, лежавшим на спинке дивана.
– Как я могла не вмешаться, когда вы были готовы убить друг друга?
– Какая же вы подруга, если позволили ей встать? – обрушился на Аманду Хардли.
– А вот вы попытайтесь ее остановить, когда она уже что-то задумала! Она такая же упрямая, своевольная и непреклонная, как вы, ваша светлость!
Хардли смотрел на Аманду так, как будто у нее выросли три головы. Было понятно, что только она единственная и нанесла ошеломляющий удар.
На лице у Хардли было написано такое недоверие, что Джонасу захотелось засмеяться. Он взглянул на Селию и увидел, как она прикрывает рукой рот. Не было никаких сомнений, что она тоже едва сдерживала смех.
К сожалению, только им двоим ситуация казалась смешной.
– Сядь, Хардли, – приказал Джонас. – Банди, принеси дамам чай и что-нибудь перекусить.
Подождав, пока все усядутся, Джонас взял стакан Хардли и свой и наполнил их бренди. Он передал стакан Хардли и сел на свободный стул рядом с Селией. В обычных обстоятельствах вчетвером они составили бы задушевную компанию.
