Донна Валентино - Похититель моего сердца
– Мы оба знаем, что мой отец недолго будет в состоянии им помогать. Если вы позволите мне вернуться в тот надежный мирок, который я так тщательно себе подготовила, никто не доверит мне занять его место; я окажусь бесполезной, пустой и ненужной и не оставлю никакого следа на земле.
Джиллиан думала, что Камерон будет над ней смеяться. Женщинам вообще не дано оставлять свой след на земле – это право мужчины сохранили за собой. Однако Камерон не стал насмехаться, а вглядывался в нее с жадностью, которая показывала, что у него тоже были неосуществленные мечты.
– Я не собираюсь совершать что-то выдающееся. – Чтобы высказать вслух свои мечты, ей понадобилось большое мужество. Она никогда не осмеливалась доверить их даже отцу, но почему-то очень нуждалась в понимании Камерона. – Я буду рада узнать, что помогла выжить хотя бы одному ребенку или что одна поверившая мне женщина живет и кормит свою семью, а не погибла, став жертвой неумелого лечения цирюльника.
– Это честная и достойная восхищения цель, и я вас понимаю.
На какой-то миг Джиллиан показалось, что глаза Камерона говорят: «Я тоже хотел бы этого». Но видение слишком быстро исчезло.
– Не думаю, что вы понимаете степень возможного риска, Джиллиан.
– Я понимаю пустоту жизни, проведенной… в ожидании. Вы здесь всего несколько дней, а уже дали мне смелость открыто заниматься тем, о чем я мечтаю. Я хочу помочь вам сделать то же самое.
Камерон снова и снова подходил к окну. Каждый раз, отодвигая занавеску, он надеялся, что облака наконец закроют луну, однако небо оставалось по-прежнему чистым, так что хотя луна была всего лишь узеньким серпом, ее свечение и мерцание звезд заливали округу серебром. В такую ночь только самый глупый заговорщик рискнул бы покинуть укрытие, потому что его тень тут же стала бы длинной-предлинной, а его силуэт был бы виден отовсюду.
– Вряд ли вам стоит сегодня выходить из дома. – Джиллиан словно зловеще вторила его мыслям. Она смотрела на него огромными, все понимающими глазами. – В такую ночь патрули все видят на несколько миль в округе. Вы можете…
– Оказаться мертвым в канаве, как Роберт, – закончил Камерон.
– Пожалуйста, не говорите так даже в шутку.
– В деревне я пытался вам объяснить, что осуществление моих планов – дело опасное, но вы настаивали.
– Слава Богу, что сегодня вам не надо никуда идти!
– Надо. Что-то случилось, и я должен выяснить, в чем дело. Мои люди ждут меня.
Джиллиан отложила штопку и медленно воткнула иголку в клубок ниток.
– Прекрасно. Тогда мы с отцом поедем с вами. Мне нужно всего несколько минут, чтобы подготовиться…
Камерон сдержал готовое сорваться с языка ругательство: она опять била его же собственным оружием!
– В конце концов, разве не это стало целью вашего появления здесь: сделаться известной личностью и ездить с нами по ночам. Никто ничего не подумает, если нас увидят вместе.
– Нас никто не вызывал. Сегодня ночью никто не болен. Если мы неожиданно к кому-то ворвемся, то можем вызвать… я не знаю что, наверное, сердечный приступ.
Ее губы дрогнули.
– Мы, кажется, поменялись ролями, молодой доктор Смит. Вам следовало бы убеждать, а не отговаривать меня.
– Мне следовало бы ради вашего блага привязать вас к кровати.
Ворот платья Джиллиан был расстегнут, и край его начал подрагивать, как будто при упоминании кровати пульс под ним яростно забился.
– Нет, вам следовало бы рассказать мне, почему вам так срочно понадобилось осуществлять свои планы, – решительно заявила она. – Знание дает силу, Камерон. Мои возможности становятся шире, если я знаю, чего ожидать.
Она была права. Если Джиллиан в самом деле настроена до конца сыграть свою роль, то должна знать, что ее ждет.
– Самые хорошие планы – очень простые. – Он закрыл глаза и теперь почти слышал голос своего отца. – Тем не менее, могут вмешаться какие-то обстоятельства и все испортить. Дело приняло плохой оборот, когда вы в деревне заявили, что знали меня в Лондоне.
– Я думала, что помогаю вам.
Камерону хотелось притянуть ее к себе, чтобы из ее глаз исчезло причиняющее ему боль беспокойство.
– Вы и помогли. Но я некоторым образом замешан в заговоре, и, если король будет пробираться во Францию здесь, кто-нибудь вспомнит, что вы поручились за меня. Если Кромвель решит, что вы сыграли активную роль в этом побеге, то вас арестуют и накажут как государственного преступника. Вас могут приговорить к смерти, Джиллиан – вас и вашего отца. Так что молитесь, чтобы Карл не поехал этой дорогой. Если же он поедет здесь, молитесь, чтобы никто никогда не узнал, каким путем он сбежал. Я обещаю обеспечить вам объяснение своего исчезновения, которое не поставит вас под подозрение.
– Ваше… ваше исчезновение?
– Когда я сделаю свое дело, мне надо будет скрыться.
– Скрыться?
– Мы все давали клятву исчезать сразу же после того, как король перейдет в следующее укрытие. Конечно, это не касается тех, кто постоянно живет в данном месте. – Если бы и эти люди исчезали, их семьи попали бы под подозрение как сторонники монархистов. Кромвель применяет весьма жестокие методы, чтобы вытянуть нужные ему сведения из тех, кого он подозревает в помощи королю. Для вас и вашего отца, а также для жизни моих людей безопаснее будет, если все пришлые уйдут отсюда, чтобы их не схватили.
– Вы с самого начала знали, что уйдете. – Она, казалось, оцепенела, а он не мог понять причину ее волнения.
– Да, я говорил вам, Джиллиан, – три недели, не более…
– Вы всегда были со мной исключительно честны, Камерон.
Странно, что такой комплимент, как исключительно честный, мог заставить его почувствовать себя последним лжецом. Он вспомнил о необдуманно сорванном поцелуе, о подаренном ей золотистом шелке и убедился, что нет на свете такой женщины, которая не поняла бы смысл его поведения. Разумеется, Джиллиан тоже его поняла.
– Я считал, что сказал об этом в самом начале. Простите, если не сумел выразиться достаточно ясно.
– Вы не сказали мне кое-что очень важное. – Джиллиан сглотнула. – Имя. Ваше настоящее имя.
О, как ему хотелось это сделать! Его губы задрожали от желания. «Камерон. Мое имя есть, было и всегда будет Камерон», – хотелось ему сказать, но он не мог.
– Это было бы слишком опасно, – тихо сказал он.
– Опасно для вас?
– Опасно для всех, – ответил он.
* * *Доктор Боуэн отказался ехать с ними – он уже погрузился в дрему, и рассудок его был настроен на ночной отдых; поэтому доктор, нахмурившись, выгнал их из своей комнаты.
– Справляйтесь с этим сами, уважаемый Смит, – проворчал он. – Какой смысл иметь ученика, если приходится поднимать свои старые кости каждый раз, когда кому-то вздумается приболеть.
