Диана Уайтсайд - Синеглазый дьявол
Виола не могла бы сосчитать, сколько раз она уводила разговор в сторону от военных дел на званых обедах, устраиваемых матерью. Раньше на нее не обращали внимания на светских приемах, сосредоточивая его на матери или Джульетте. Но однажды она услышала, как мать вытягивает одну за другой подробности, касающиеся ремонта канонерок у мистера Пука, управляющего судоверфи, Виола похолодела и вмешалась в разговор немедленно. После того страшного званого обеда в 1861 году она старалась присутствовать везде, где ее мать могла оказаться рядом с военными-северянами.
Но теперь, когда войска Гранта окружили Ричмонд, а войска Шермана завладели Саванной, война, конечно, почти окончена. Она может расслабиться и не волноваться из-за предательства своей матери. Вскоре вернутся отец и Хэл, и они снова будут жить одной семьей.
Что-то блеснуло в грязи рядом с дорожкой. Виола остановилась и подобрала блестящую вещицу – офицерскую пуговицу. Руками в митенках она отчистила ее как только сумела и внимательно стала рассматривать при свете зимнего солнца.
– Что вы нашли, мисс Виола? Вы озябли, мисс Виола? Вид у вас какой-то бледный. Входите в дом, и я сварю вам горячего крепкого чаю, – поторопила ее Бриджид, сестра-близняшка Мэгги.
Пальцы Виолы держали пуговицу от мундира офицера-южанина. Господи, что же еще натворила ее мать?
Сердце билось у нее где-то в горле, но она заставила себя улыбнуться девушкам.
Она подружилась с ними, с тех пор как наняла их год назад. Они подходили ей по возрасту, если не по образованию и происхождению. Она научила их писать и читать, а они научили ее стирать разные вещи, в том числе самые тонкие ткани. Она знала, что они еще и защищали ее от самых худших материнских выходок, хотя никто в этом не признавался.
– Спасибо, чай замечательный. – Виола сунула предательскую пуговицу в карман, все три вошли в дом и направились на кухню.
– Виола! Виола, ты где? – раздался на задней лестнице голос Дездемоны Линдсей.
Молли и Бриджид переглянулись и улыбнулись Виоле.
– Мы сейчас поставим воду на огонь, мисс Виола. Чай вам подадут, когда вы захотите.
Виола, поблагодарив девушек, пошла в коридор, снимая по дороге пальто и митенки. Она не замечала ни яркого персидского ковра, ни старательно начищенных деревянных полов, ни картин, изображающих розы императрицы Жозефины.
– Виола! – Мать сбежала вниз по лестнице в шерстяном платье ярко-синего цвета. На шее у нее сверкало жемчужное ожерелье. Глаза ее горели, красные пятна проступили на скулах. Выглядела она потрясающе, как женщина, только что вернувшаяся с бала. Но странно, ведь она заранее отказалась от всех приглашений на вечер, сославшись на головную боль.
– Да, мама? – Все внутри у Виолы бурлило. Она услышала, как захлопнулась дверь на кухню.
– Ты не видела моей котиковой муфты? Я еду к Беатрис Джонсон и должна выглядеть безукоризненно.
Виола протянула руку ладонью вверх, показав офицерскую пуговицу, сверкающую, точно обвиняющий глаз. Из кухни послышался приглушенный стук чугунков – Молли и Бриджид принялись готовить завтрак.
Дездемона резко остановилась, уставилась на пуговицу, поднесла руку к горлу, хотела заговорить, поймав взгляд дочери, и осеклась.
– Что делает в нашем доме эта пуговица? – спросила Виола. Никогда еще она не чувствовала такого холода, несмотря на платье из плотной шерсти.
– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Придется сообщить тебе, что я ничем не опозорила своих брачных обетов. Генерал Брайант нанес короткий визит, всего несколько минут.
– Джозеф Брайант, кавалерист, мятежник? Он несколько месяцев просидел в тюрьме. Что вы натворили?
– Разумеется, выполняла свой долг южанки. В данный момент генерал Брайант уже в безопасности и возвращается в Кентукки. Через пару недель ты снова прочтешь о нем в газетах, когда он одержит очередную славную победу.
– Победу? Он будет убивать солдат-северян! – Дездемона презрительно фыркнула.
– Новобранцев, а не тех, кто по-настоящему верит в дело. Но наши мальчики-южане умеют хорошо драться, особенно с ружьями, которые я им послала.
– С ружьями? – задохнулась Виола. Перед глазами ее промелькнули картины: отец, который зажимает рукой плечо, а из плеча хлещет кровь; Хэл, бледный как смерть, и на виске у него дырка от одной-единственной пули. – Мама, а что, если из такого ружья попадут в висок Хэлу или отцу?
Впервые Дездемона заколебалась, но быстро пришла в себя.
– Невозможно. Я купила ружья прошлым летом в Нью-Йорке и приказала доставить их прямо тем, кому они нужны, в Ричмонд.
Виола вздрогнула. Все то время, что они находились в Нью-Йорке, она считала, что мать думает о своем новорожденном внуке, а не о том, как убивать людей.
– И потом, – продолжала Дездемона, – Ричард и Хэл понимают, как они рискуют. Просто мы воюем на разных сторонах. Кто-то в нашей семье должен заботиться, чтобы мы победили и сохранили нашу собственность.
Виола передернулась и закрыла лицо руками. Слезы залили ее лицо.
– Как вы могли? – задыхалась она. – Что будет, если Хэл и отец узнают о вашем предательстве?
– Они никогда не узнают.
Виола, не веря своим ушам, посмотрела на мать.
– Вы сошли с ума.
– Разве я не права? Разве ты расскажешь им?
– Нет, – прошептала Виола. Возможно, здравый смысл, присущий отцу, переживет предательство матери, но Хэл? Как сможет она сказать ему, что их родная мать поставила под угрозу его жизнь?
Зазвенел звонок у парадной двери, и обе встрепенулись. У Виолы перестало биться сердце, а Дездемона побледнела.
В кухонную дверь легко постучала Молли, потом прошла по коридору.
– Сказать, что вы дома и принимаете, миссис Линдсей? – спокойно спросила она, не глядя на залитое слезами лицо Виолы.
– Меня нет дома, дома только моя дочь. Я буду у себя. – Дездемона взбежала вверх по ступеням гораздо поспешнее, чем спустилась.
В дверь стали уже сильно стучать. Виола почувствовала дурноту. Она схватилась за перила, ожидая, когда ей станет легче.
– Вы действительно чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы принять посетителя, мисс Виола? – спросила Молли гораздо более теплым тоном, чем обычно разговаривала со старшей леди, хозяйкой дома.
Виола кивнула:
– Да, конечно.
Молли медленно подошла к парадной двери и не торопясь открыла ее. Перед ней стоял офицер-северянин, занесший кулак для очередного удара. Капитан Эдвард Росс, а позади – полдюжины солдат. Виола задрожала, потом постаралась взять себя в руки.
– Я пришел поговорить с мисс Линдсей, – заявил офицер, не глядя на Молли.
Флегматичный Эдвард Росс хорошо показал себя при Шайло. С тех пор он, так сказать, занимался тем, что командовал охраной на судоверфях. Он происходил из бедной семьи Питсбурга, и в любое время дня от него разило виски. Виола всегда избегала его, несмотря на его частые попытки ухаживать за ней и подольститься к ее матери.
