Джулия Куин - Невинное развлечение
Ситуация была вроде бы удобной — ведь князь был вторым заданием сэра Гарри, — но почему-то вызвала у Гарри раздражение.
— Сэр Гарри, — с улыбкой приветствовала его Оливия, когда он вошел в гостиную. — Вы знакомы с князем Алексеем, не так ли?
Конечно, знаком. Так же, как с маячившим неподалеку огромным телохранителем, безуспешно желавшим оставаться незамеченным.
Интересно, подумал Гарри, а в спальню он тоже сопровождает князя? Женщины должны были бы чувствовать себя неловко.
— Что это у вас в руках? — поинтересовался князь.
— Книга. — Он положил «Мисс Баттеруорт» на столик. — Я обещал леди Оливии дать ее почитать.
— И что это за книга? — осведомился князь.
— Просто глупый роман, — вставила Оливия. — Он вряд ли мне понравится, но мне его порекомендовала моя подруга.
Это объяснение, видимо, вполне удовлетворило князя.
— А что вы любите читать, ваша светлость? — спросила Оливия.
— Не думаю, что вам знакомы эти книги, — уклончиво ответил князь.
Гарри внимательно наблюдал за Оливией. Она прекрасно разыгрывала беспечную светскую леди — выражение ее лица было приятным и безоблачным и выглядело совершенно искренним. Но он знал, что это не так, потому что уловил в ее взгляде едва заметный всплеск раздражения.
— Все же мне было бы любопытно узнать о вашем выборе, — сердечно произнесла она. — Я интересуюсь культурами других стран.
Князь повернулся лицом к Оливии и, таким образом, оказался спиной к Гарри.
— Один из моих предков был большим поэтом и философом. Это был князь Антиох Дмитриевич Кантемир.
Гарри стало интересно. Среди тех, кто был знаком с русской культурой, князь Кантемир был достаточно известен.
— А недавно я перечитал все басни Ивана Крылова, — добавил князь. — Каждый образованный русский должен их знать.
— У нас тоже есть такие писатели, — сказала Оливия. — Например, Шекспир. Все читают Шекспира. Я полагаю, было бы даже непатриотично не читать этого писателя.
Князь пожал плечами, видимо, выражая этим жестом свое мнение о Шекспире.
— Вы читаете Шекспира, ваша светлость? — спросила Оливия.
— Я прочитал кое-что на французском. Но я предпочитаю читать по-русски. Наша литература гораздо более глубокая и разнообразная, чем ваша.
— Я читал «Бедную Лизу», — сказал Гарри, хотя знал, что не должен открывать рот. Но князь казался ему таким надутым индюком. Было трудно удержаться и не выпустить из него воздух.
Князь Алексей обернулся к Гарри с нескрываемым удивлением:
— Я не знал, что «Бедная Лиза» переведена на английский.
Гарри тоже этого не знал. Он прочел эту книгу много лет назад. Сказав об этом, он сделал ошибку.
— По-моему, мне пришла в голову именно эта книга. Ее автор… о, не могу вспомнить… его фамилия начинается на «К». Вроде Кармазанов?
— Карамзин, — бросил князь. — Николай Карамзин.
— Точно. Бедную крестьянскую девушку обесчестил дворянин, не так ли?
Князь коротко кивнул.
— Значит, кто-то все же перевел эту книгу, — пожал плечами Гарри.
— Возможно, мне удастся разыскать экземпляр этой книги. Будет полезно прочитать ее. Я имею в виду пользу для моего английского.
— Это известная книга? — спросила Оливия. — Если мы найдем ее на английском, я бы тоже хотела ее прочитать.
Гарри взглянул на Оливию с сомнением. Сейчас это была та же женщина, которая заявила, что ей не нравятся ни «Генрих Пятый», ни «Мисс Баттеруорт и безумный барон».
После короткой паузы беседа возобновилась.
— Как раз перед вашим приходом, сэр Гарри, — сказала Оливия, — я распорядилась, чтобы принесли чай. Вы к нам присоединитесь?
— С превеликим удовольствием, — сказал Гарри и, сев в кресло напротив князя, непринужденно ему улыбнулся.
— Должна признаться, — заявила Оливия, — что мне трудно даются языки. Моя гувернантка отчаялась научить меня французскому. Я просто восхищаюсь теми, кто владеет иностранным языком. Ваш английский просто превосходен, ваша светлость.
Кивком князь милостиво принял комплимент.
— Князь Алексей говорит также по-французски, — сказала Оливия, обращаясь к Гарри.
— Я тоже, — ответил он, поскольку не видел причины скрывать это. Князь может допустить промах, говоря по-русски, но во французском он никогда такого не сделает — в Лондоне слишком много людей, говорящих по-французски. Кроме того, Гарри столько лет провел на континенте, что было бы странно, если бы он не выучился этому языку.
— Я этого не знала, — сказала Оливия. — Вы могли бы побеседовать друг с другом. Хотя… лучше уж нет. — Она улыбнулась. — Мне станет неловко, если я не смогу принять участие в вашей беседе.
— Я сомневаюсь, что мои знания могут соперничать с вашими, ваша светлость, — солгал Гарри.
Снова пауза, и опять Оливия приняла удар на себя.
— Не могли бы вы сказать нам что-нибудь по-русски, ваша светлость?.. Я не уверена, слышала ли я когда-либо русскую речь. А вы, сэр Гарри?
— Думаю, я слышал, — пробормотал Гарри.
— О разумеется. Вы же долго служили на континенте. Там вы могли слышать речь на многих языках.
Гарри вежливо кивнул, но она уже обратилась к князю:
— Скажите что-нибудь. Я узнаю французский, хотя вряд ли что-либо пойму. Но русский — я не имею ни малейшего представления о том, как он звучит. Он похож на немецкий?
— Нет, — ответил по-русски князь.
— Ньет. О, это, должно быть, означает «нет»? — просияла Оливия.
— Да.
— Скажите что-нибудь еще, — настаивала она. — По односложным словам нельзя понять ритм языка.
— Хорошо. Дайте подумать…
Они терпеливо ждали, пока он что-либо надумает.
А когда он заговорил, Гарри решил, что в его жизни еще не было случая, чтобы он так ненавидел другое человеческое существо, как этого русского князя.
— Что вы сказали? — спросила Оливия.
— Только то, что вы прекраснее океанов, неба и тумана.
— Как поэтично, — пробормотала Оливия.
Она не знала, к счастью, какие гнусные слова произнес князь: «Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не попросишь пощады».
Гарри боялся заговорить, чтобы не выдать себя.
— Скажите что-нибудь еще, — попросила Оливия.
— В голову не приходит ничего более… как это у вас говорится?
«Оскорбительного», — подумал Гарри.
— Изысканного, — закончил князь, весьма довольный выбором слова. — Достойного вас.
Гарри кашлянул, будто подавился. Оливия в панике посмотрела на него, но он только мог ответить ей удивленным взглядом. Ни один нормальный человек не мог бы спокойно услышать такое.
