Роберта Джеллис - Каштановый омут
– На каких условиях? – спросила Джиллиан, поднимая глаза. – Я не просила ничего, кроме безопасности для моих людей.
Глаза ее были влажны, губы удивленно приоткрылись. Видно было, что она действительно не знает того, о чем спрашивает. Огромным усилием воли Адам отвел взгляд. Он не знал, искренние ли чувства выражает ее лицо, и не было ли изумление в ее глазах лишь приглашением согласиться на ее условия. Он мысленно обругал себя. Так много женщин смотрели на него с таким же приглашением в глазах, и он знал, что они желали только его, а не каких-то преимуществ для себя. Почему же те, другие, взгляды оставляли его безразличным, если не считать охоты до обмена легкими удовольствиями? Ответ не приходилось далеко искать. Он оставался безразличным, потому что был пресыщен, потому что не знал точно, о чем те женщины думали и чего желали. Джиллиан же была вызовом.
– Это будут довольно легкие условия, – пробормотал Адам, с облегчением вспоминая, что именно такими были его намерения, согласованные с Иэном и Джеффри, – требовать не более чем возмещения ущерба и сделать Тарринг вассальным владением Леманей. Адам не пытался думать, хватило бы у него мужества потребовать более суровых условий, если бы он пожелал. – Тарринг должен выплатить ущерб, нанесенный моим людям, стоимость солдат и расходов, которые мы понесли, придя сюда.
Джиллиан уже отрицательно качала головой, и Адам разрывался между радостным восхищением от ее смелости и грустью от мысли: она так прекрасно видела его насквозь, что была уверена в его готовности подчиниться любому ее желанию. Эта грусть заставила его продолжить в резком тоне:
– Как это нет? Что вы имеете в виду?
– Только то, что платить нечем, – ответила Джиллиан. – Вы осмотрели замок от фундамента до крыши и внешние постройки тоже. Вы знаете, что здесь нет ни одной монеты, ни одной драгоценности, если не считать таковой крест из ракушек. Можете забрать его, если считаете это достаточной платой. Чём Тарринг может заплатить?
– Я взял бы ваше украшение, сколько бы оно ни стоило, – гордо ответил Адам, а затем не удержался от смеха, сообразив, как ловко она его опять чуть не поймала. Внушив ему чувство вины за то, что он грабит бедную беззащитную вдову, обладающую лишь безделушкой, годной украшать разве что жену виллана, она едва не вынудила его сказать, что компенсацию он возьмет небольшую, чисто символическую.
Обрадовавшись, что сумела развеселить Адама, хоть и непонятно чем, Джиллиан продолжала в том же духе:
– Я, в самом деле, охотно рассчиталась бы с вами, только не думаю, что можно что-то взять с крепостных поместья или с жителей деревни. Саэр не позволял мне вникать в дела, но я знаю, что во Франции он был плохим хозяином, и не верю, что он мог сильно измениться, переплыв пролив.
– Вы совершенно правы, – сухо согласился Адам. – Я был в деревне, осматривал поместье – все в жалком состоянии…
– Так как же Тарринг может расплатиться? – с беспокойством прервала его Джиллиан.
– Не сразу, а с годами, – твердо ответил Адам, решив не позволить Джиллиан выторговать какие-то уступки.
По правде, его не так интересовали деньги, как собственная гордость. Джиллиан, несомненно, стала бы презирать его, несмотря на радость победы, если бы он уступил ей.
– Отсюда же вытекает мое следующее условие, – продолжал Адам. – Невилль, если я правильно припоминаю, был вассалом самого короля. Теперь я завоевал эти земли, и вы будете под моим покровительством, то есть я буду сюзереном Тарринга, и вы будете платить мне налог. На это потребуется разрешение короны, но это моя проблема и несложная, – он говорил быстро и жестко, ожидая возражений. Король был далеко и предоставлял, конечно, своим вассалам большую свободу, чем сеньор, живший неподалеку. Однако, вместо того, чтобы возражать, Джиллиан слегка покраснела и с обожанием посмотрела на Адама.
– Не означает ли это, милорд, что вы берете на себя обязательство защищать меня вечно?
Адам открыл и закрыл рот. Он всегда рассматривал положение сеньора, как право требовать от вассалов людей и деньги, когда его призывали послужить королю либо требовалось призвать к порядку мятежного вассала или кастеляна. Ему не приходило в голову, что этот договор имеет и обратную сторону. Если вассал оказывался в беде, он имел право обратиться за помощью к своему сеньору. И Адам вдруг ясно понял, что Джиллиан в таком случае получала гораздо большую выгоду.
Она знала, предполагал Адам, что обращаться за помощью к сюзерену Невилля – королю – было бы бесполезно. Королевская гвардия едва справлялась хотя бы с тем, чтобы защитить собственность самого короля. Было совершенно очевидно, что оттуда помощи не дождешься. А Адам – вот он, пожалуйста, с готовой армией, хоть и не слишком большой, но вполне достаточной, чтобы поставить на колени людей Невилля. И все это даром! Это не будет стоить Джиллиан ни гроша хотя бы потому, что у нее ни гроша и не было. Ему придется нести все расходы в ожидании, что они будут возмещены в будущем. А тем временем, как он думал, она надеялась, что найдется какой-нибудь способ скостить плату. Может быть, она рассчитывала, что у нее будет время навязать Адаму свою волю.
Поэтому естественно, что она хотела стать его вассалом. Терять ей было нечего, а выигрывала она все. Адам, чувствуя свою беспомощность, снова рассмеялся. Хуже всего то, что клятва верности наверняка ничего не будет значить для нее. Женщина не держится за понятие чести. Когда ей понадобится, она откажется от своей клятвы так же легко, как дала ее. Ну и ведьма! При всей его осторожности, она все-таки провела его. Он ведь уже согласился, что заставит людей Невилля принести присягу верности непосредственно ей.
– Дорогой мой господин, – прошептала Джиллиан, – как я рада, что вы согласились взять на себя такую обузу. Я очень боялась, что, не увидев здесь ничего, кроме разрухи, вы оставите меня. Я буду верным вассалом, насколько это будет в моих силах.
Понемногу всякие мысли о расходах и гордости покинули мозг Адама.
– И я буду для вас добрым сеньором, и защищать вас от всяких невзгод, – пробормотал он и, подавшись вперед, поцеловал своего нового вассала. И это был не совсем поцелуй мира.
То, что произошло после того, как губы Адама коснулись губ Джиллиан, привело в замешательство обоих, причем ни один из них не был уверен, что хочет узнать, в чем дело. Топот бегущих ног все-таки заставил Адама встрепенуться. Джиллиан опустила голову, красная, как рак, не имея ни сил, ни желания пошевелиться.
– Какой-то отряд приближается к замку, господин, – доложил Олберик.
– Под каким флагом? – спросил Адам.
