Роберта Джеллис - Каштановый омут
К счастью для Осберта, штурм оказался безуспешным, и ему не пришлось объяснять свое отсутствие в сражении на стене. Удача продолжала улыбаться ему – через несколько дней замок пал. Осберт надеялся, что Людовик на месяц-два остановится, чтобы как следует отпраздновать свою победу. Этой надежде не суждено было осуществиться. Людовик был достаточно умен, чтобы ковать железо, пока оно горячо, и за одним успехом последовали другие. Однако каждый раз, когда Людовик выпускал своих солдат на грабежи, он наживал себе все новых врагов; каждый раз, когда он брал замок и отказывался вернуть его английскому хозяину – если тот воевал на его стороне, отдавая его одному из своих французских приспешников, он терял опору. Никто не верил, что Людовика удастся полностью вытеснить без борьбы, но он собственными действиями ослаблял свои позиции в Англии.
В это же время в пути находился еще один вооруженный отряд. Когда Катберт и его солдаты, по уговору с Джиллиан, покинули Тарринг, они направились прямо на север, намереваясь добраться до Лондона, где было больше надежд найти работу. Однако, когда они прибыли туда, основная часть армии Людовика уже собралась вокруг Хертфорда, а те французские рыцари, которые остались, не нуждались в наемниках. Еще хуже было то, что на Катберта и его солдат французы поглядывали с настороженностью и презрением. Один из французов, которому Катберт предложил свои услуги, посоветовал поискать работу у английских перебежчиков, которые только и смогут понять свинячье хрюканье еголюдей.
Разочарованный и напуганный, поскольку был уроженцем Сассекса и прослужил в этом графстве большую часть своей жизни, а в Лондоне даже те, кто говорил по-английски, говорили с другим акцентом, Катберт решил посоветоваться со старейшими членами своего отряда. Оказалось, что они тоже не большие охотники до приключений и связаны крепкими корнями с Сассексом. Одни предложили немедленно вернуться в Сассекс, другие, оскорбленные отношением французов, хотели пробиваться на запад и наняться к какому-нибудь стороннику короля Генриха.
Был найден компромисс. Они двинулись на юго-запад, надеясь найти покровителя и в то же время, не слишком удаляясь от родных мест. Работу они не нашли, зато случайно услышали интереснейшую новость. Адам Лемань, его отчим лорд Иэн де Випон и его зять лорд Джеффри Фиц-Вильям имели самую высокую репутацию. Воину не могла улыбнуться лучшая удача, чем оказаться в войске одного из них. Им говорили об этом много раз, и каждый раз Катберт чувствовал неловкость. Он понимал, что поступил плохо, оставив леди Джиллиан, но он должен был позаботиться о своих людях, а уход из осажденного замка казался наилучшим выходом. Теперь стало ясно, что он зря укорял себя. Ему следовало знать это самому, а не полагаться на россказни раненых и ошеломленных людей. Его отряду тогда вообще лучше было сдаться на милость Леманя и, может быть, поступить к нему на службу.
К концу второй недели странствий, так и не найдя никого, кто хотел бы нанять целый отряд неизвестных людей. Катберт предложил своим людям вернуться в Тарринг. Лемань мог отказаться нанять их и приказать покинуть окрестности замка, но он не станет брать их в плен или убивать, если их не в чем обвинить. Большинство воинов с радостью приняли предложение командира. Даже младшие, самые отчаянные члены группы начинали тосковать по дому. Некоторые, родом не из Сассекса, возражали, но им предложили отделиться и искать счастье самостоятельно, если они не хотят возвращаться в Тарринг. Одному человеку всегда легче найти место, чем целому отряду, но отряд все-таки держался вместе, поскольку, с другой стороны, один человек больше зависит от прихотей нанимателя. Таким образом, в ту минуту, когда Адам объяснял Джиллиан, что в качестве следующего шага нужно отправить людям Невилля официальное уведомление о смерти хозяина и об ее вступлений в права хозяйки замка, Катберт и его люди находились в дне пути от Тарринга. Джиллиан не имела понятия, какую форму должно иметь подобное уведомление, но поскольку была поглощена таким количеством самых разнообразных мыслей с тех пор, как спустилась к завтраку, что просто кивнула. Еще до приезда сюда Саэра в замке жил священнослужитель – Джиллиан слышала, как прислуга говорила что-то об отце Поле. Может быть, он нашел убежище у священника в городке. Она отправила одного из слуг разыскать его, если это возможно. Наверное, он знает, как оформлять такие дела.
– Как вы думаете, что было бы лучше? Вы же знаете этих людей. Стоит ли отправлять вместе с уведомлением вызов, или они, узнав о случившемся, приедут без вызова? – спросил Адам.
– Одни могут приехать сами, – медленно ответила Джиллиан. – Но… было бы неразумно хитростью заставлять их приехать и дать клятву. Я обязана также сообщить им, что и Саэр умер, и что вы захватили Тарринг.
Адам улыбнулся, и глаза его потеплели. Она могла быть жадной до своих земель и могла пытаться уговорить его убить своего нынешнего мужа – в этом она не была слишком настойчива, но ее не заподозришь в том, что она принимала какое-либо участие в убийстве Невилля. Она была слишком умна, чтобы желать его смерти. Если она так хорошо понимала, что вырванные силой клятвы бесполезны, она не могла не видеть преимуществ, которые имела при живом муже-безумце. Пока это несчастное создание было живо, она была бы в не меньшей степени хозяйкой поместья, чем будучи вдовой. А теперь, поскольку вассалы клялись в верности Невиллю, у них было достаточно оправданий порвать связи с ней, если они того пожелают.
– Значит, вы должны послать им также и вызов.
– Хорошо, – согласилась Джиллиан, – но что мне сказать им, милорд? Неразумно приказывать людям прийти беззащитными в логово врага. Они скажут, что я сумасшедшая, и откажутся повиноваться, если я прикажу им прийти и сдаться без каких-либо гарантий их безопасности. Вы говорили, что поможете мне править этими землями, но, если я буду вынуждена делать это, люди должны доверять моей мудрости и чести.
– Скажите им правду, – предложил Адам, широко улыбаясь, – что ваш отец был человеком Джона, что вы не любите Людовика. И когда я, человек короля Генриха, подступил к вашему замку, вы с радостью сдались на некоторых условиях.
– На каких условиях? – спросила Джиллиан, поднимая глаза. – Я не просила ничего, кроме безопасности для моих людей.
Глаза ее были влажны, губы удивленно приоткрылись. Видно было, что она действительно не знает того, о чем спрашивает. Огромным усилием воли Адам отвел взгляд. Он не знал, искренние ли чувства выражает ее лицо, и не было ли изумление в ее глазах лишь приглашением согласиться на ее условия. Он мысленно обругал себя. Так много женщин смотрели на него с таким же приглашением в глазах, и он знал, что они желали только его, а не каких-то преимуществ для себя. Почему же те, другие, взгляды оставляли его безразличным, если не считать охоты до обмена легкими удовольствиями? Ответ не приходилось далеко искать. Он оставался безразличным, потому что был пресыщен, потому что не знал точно, о чем те женщины думали и чего желали. Джиллиан же была вызовом.
