Джудит Макнот - Благословение небес
— Молитва, — коротко ответила Элизабет, заставив себя смотреть ему прямо в глаза.
Сэр Фрэнсис сумел сдержать удивление и представил ее гостям — двум джентльменам, походившим на него как братья-близнецы, и двум женщинам лет тридцати пяти в шокирующе декольтированных платьях. Элизабет впервые видела, чтобы женщины так обнажались на людях. Чувствуя на себе насмешливые взгляды этих дам, Элизабет взяла кусочек холодного мяса, чтобы немного приглушить голод.
— Должна сказать, такого необычного ансамбля, как на вас, я еще не видела, — заметила одна из дам, которую представили как Элоизу. — Что, в ваших местах принято одеваться так… просто?
Элизабет откусила небольшой кусочек.
— Не совсем. Я не одобряю красивых нарядов. — Она с невинным видом повернулась к сэру Фрэнсису. — И потом, платья так дороги. Я считаю, что это неразумная трата денег.
Сэр Фрэнсис почувствовал вдруг желание согласиться, тем более что надеялся большую часть времени видеть ее раздетой.
— Очень здравая мысль! — горячо поддержал он Элизабет, неодобрительно глядя на двух других дам. — Нет никакого смысла тратить деньги на платья. Вообще нет смысла тратить деньги.
— В точности мои мысли, — кивая, подхватила Элизабет. — Каждый выгаданный шиллинг я предпочитаю отдать на благотворительность.
— Отдать? — тихо зарычал он, приподнимаясь со стула.
Потом заставил себя сесть на место и еще раз обдумать решение жениться на этой женщине. Конечно, она красива — черты ее лица окончательно сформировались за эти полтора года, и даже черная вуаль и стянутые на затылке волосы не могли умалить сияния ее зеленых глаз с длинными загнутыми ресницами. Под глазами у нее появились темные круги, которых он не заметил днем. Но какой она стала серьезной и строгой! Правда, приданое у нее хорошее, а ее тело под этой бесформенной черной хламидой… жаль, что совсем не видно форм. Может быть, и оно тоже изменилось за прошедшее время, и не в лучшую сторону.
— Я надеялся, дорогая, — сказал сэр Фрэнсис, накрывая ее руку своей и нежно сжимая, — что вы не оставите без внимания мой намек и наденете что-нибудь другое сегодня вечером.
— Но это все, что я привезла с собой, — с невинным видом ответила Элизабет.
— Это все? — изумился он. — Н-но я сам видел, как мой лакей поднял к вам наверх несколько чемоданов.
— Это багаж моей тети, из этих чемоданов только один мой, — быстро среагировала она и, предвидя, каким будет следующий вопрос, стала лихорадочно придумывать ответ на него.
— В самом деле? — Он продолжал смотреть на ее платье с величайшим неудовольствием, после чего задал именно тот вопрос, которого она ждала: — А что же, позвольте спросить, находится в вашем чемодане, если не платья?
На Элизабет снизошло вдохновение, и она улыбнулась сияющей улыбкой.
— Нечто очень ценное. Я бы назвала это даже бесценным.
Все глаза за столом обратились в ее сторону, с любопытством ожидая продолжения.
— Ну же, не заставляйте нас гадать, дорогая, — попросил сэр Фрэнсис. — Что там?
— Мощи святого Якоба.
Леди Элоиза и леди Мортанд в унисон застонали, сэр Уильям захлебнулся вином, а сэр Фрэнсис в ужасе ловил ртом воздух. Однако это был еще не конец. Основной удар Элизабет приберегла к концу ужина. Когда все начали подниматься со своих мест, она заставила их сесть обратно и произнести благодарственную молитву Господу. Воздев руки к небу, Элизабет с безыскусным изяществом произнесла небольшую обличительную тираду о плотских грехах и невоздержанности, но затем вдруг решила развить эту тему и грозным голосом стала призывать силы небесные предать всех идущих путем греха страшным адским мучениям, живописуя их с ужасающими подробностями, почерпнутыми ею из мифологии, поверхностного просматривания религиозных книг и ее собственного буйного воображения. В конце представления она потупила глаза и уже совершенно искренне помолилась про себя, чтобы этот спектакль помог ей избежать несчастного замужества. Если даже такая великолепная сцена не произвела нужного эффекта, подумала Элизабет, то вряд ли она сможет сделать что-то большее — сегодня вечером она выложилась целиком.
Но этого оказалось достаточно. После ужина сэр Фрэнсис проводил ее до спальни и одновременно с пожеланием доброй ночи высказал предположение, что они вряд ли подойдут друг другу. Скорее, совсем не подойдут.
Элизабет и Берта отбыли на рассвете, за час до того, как встали слуги сэра Фрэнсиса. Завернувшись в теплый халат, сэр Фрэнсис наблюдал из окна спальни, как кучер подсаживает Элизабет в карету. Он уже хотел отвернуться, как вдруг порыв ветра взметнул юбки Элизабет, явив взору сэра Фрэнсиса длинную, безупречной формы ногу. Карета стала разворачиваться, и в ее открытом окне он увидел, как Элизабет со смехом вытащила из волос шпильки и тряхнула головой. Ветер взметнул золотые пряди, не дав сэру Фрэнсису как следует рассмотреть ее лицо, через несколько секунд карета скрылась из виду. Сэр Фрэнсис остался стоять у окна, задумчиво кусая губы.
Глава 10
Загородное поместье лорда Джона Марчмэна, графа Кэнфордского, настолько поразило Элизабет своей вольной естественной красотой, не изуродованной никакими планировками и «улучшениями», что она на какое-то время забыла о цели своего визита и бездумно любовалась окрестностями из окна кареты. Дом в размашистом стиле эпохи Тюдоров, наполовину деревянный поражал воображение, но еще больше Элизабет была очарована окружающими его землями. Через раскинувшийся перед домом парк пробегал быстрый ручей, в котором полоскали свои ветви плакучие ивы, дальше начинались заросли цветущей одичавшей сирени, бледные кисти которой переплетались с голубым водосбором и дикими лилиями.
Еще прежде чем карета окончательно остановилась у порога, парадная дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел высокий плотный мужчина.
— Похоже, здесь нас ожидают с большим нетерпением, чем на предыдущей стоянке, — решительным тоном сказала Элизабет и натянула перчатки, приготовившись храбро встретить следующее препятствие на пути к своему счастью и независимости и устранить его.
Дверь кареты открылась с такой силой, будто ее хотели сорвать с петель, и мужественного вида человек заглянул внутрь.
— Леди Элизабет! — расплылся в улыбке лорд Марчмэн. Элизабет засомневалась, следует ли отнести его яркий румянец на свой счет или на счет обильной выпивки. — Какой долгожданный Сюрприз! — и затем, видимо, осознав нелепость этого слова, поспешно поправился. — Долгожданное удовольствие, конечно же! А сюрприз — это ваш ранний приезд.
Элизабет безжалостно подавила в себе желание вывести его из замешательства, а вместе с ним и мысль, что он, возможно, не так уж неприемлем в качестве мужа.
