Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова
На такой срок они ещё не расставались.
После смерти отца его ремесло по торговле пушниной и добыче последней оказалось на плечах семнадцатилетнего Ярослава: старшие братья давно упорхнули из родительского гнезда и осели в далёких землях к югу от Пскова, матушка же с хрупким здоровьем, несмотря на все заверения о собственной силе и выносливости, была уже не той бойкой маленькой трудолюбивой женщиной, что десятилетие тому назад. Пришлось повзрослеть и стать настоящим мужчиной, а беспечного балагура оставить где-то в прошлом. А мужчина непременно должен обзавестись и своей семьей!
Ярослав, положив теплые ладони на покрасневшие от смущения щёки возлюбленной, ощутил неловкость от затянувшегося молчания между ними. Сердце в груди пылало раскаленным горном, мысли воспарили к облакам белыми птицами, вот только заветные слова так и остались на кончике языка.
Да и согласятся ли её родители, дадут ли благословение? Семьи их давно дружили и были добрыми соседями, однако зажиточным он не был, а такая красавица с легкостью могла оказаться замечена и более выгодной партией.
— Я скучала, — Ольга первой нарушила молчание, не сводя глаз с задумчивого лица дорогого друга, привстала на цыпочки и… коснулась алыми губами ланит Ярослава.
Этим первым поцелуем, трепетным и нерешительным, она выразила разом все слова и чувства, которые томились бесконечные восемь недель в голове. Мягкое и тягучее ожидание, хрупкие сны о воссоединении, драгоценные мечты о совместном будущем, что оба лелеяли в тайне друг от друга — теперь юноша ощутил в этом жесте всё перечисленное и лишь крепче прижал к себе белокурую варяжку.
Время для обоих словно замерло, и сколько они так, обнявшись, стояли — минуту, две или десять — не имело никакого значения после долгой разлуки. Даже один день казался слишком коротким для того, чтобы насладиться обществом избранницы, но всё же впереди было куда больше времени для того, чтобы наверстать упущенное.
Наконец, девушка игриво рассмеялась и вырвалась из объятий, не переставая любоваться возмужавшим ещё больше Ярославом; последний же взял соседку за руку и указал перстом на лесную опушку.
— У меня есть кое-что для тебя там. Если не боишься — могу показать. А коли страшно тебе, возвращайся домой и помогай матушке с пирогами да киселем. Слышал, у вас будут вечером гости.
— Тятенька принимает кого-то из княжеской дружины. Отложил для них янтарь, добытый в последнем плавании, — Ольга вздохнула, невольно вспоминая, что видит отца в лучшем случае пару месяцев в году: предприимчивый купец старался не сидеть без дела и брался за любую работу и товар, что подвернутся под его удачливую руку. — У него большие надежды на их счет, если они оправдаются — будет славно.
— Дружинники, говоришь? — русоволосый юноша задумчиво поднял голубые глаза к небесам, словно упрашивая их о том, чтобы его сомнения не стали явью. — Глядишь, и понравишься кому-то из них. Пусть походов давно не было, серебро и мех у кого-то из дружины ещё осталось, иначе не ломились бы карманы новгородцев от звонкой монеты.
— Вот ещё! — брови девушки сдвинулись домиком, и она, отпустив ладонь возлюбленного, пулей помчалась к лесу. — Ежели сумеешь догнать — тогда и покажешь, что хотел!
Ярославу не оставалось ничего, кроме как броситься в погоню за лёгкой и ловкой Ольгой, где-то про себя отмечая, что за время его отсутствия она стала ещё прекраснее.
Звонкий смех, подобный бегущему холодному роднику. Длинная коса цвета спелой пшеницы. Тонкие запястья и такая же шея, украшенная огненно-красными самоцветами… Вдох — и вот он уже не понимает, что кружит ему голову, пьянящий аромат душистого горошка или же любовь?
Зелёные чертоги леса за полчаса пронеслись мимо размытым фоном и, остановившись между лабиринтом стволов и крон, Ольга и Ярослав взяли друг друга за руки и попытались отдышаться. Неровное и учащенное дыхание мешало говорить, но слишком они торопились, слишком сильно хотели наверстать упущенные за время разлуки мгновения.
Шаг вперёд — и лес остался сплошной стеной за спиной Ольги, а молодец крепче сжимает её ладонь и опускает глаза вниз. Под их ногами раскинулся сплошной травяной ковёр, украшенный белоснежными, похожими на звёздочки с семью лучами, цветами.
— У меня нет богатств всего мира… — неуверенно, запинаясь, промолвил Ярослав, — Но я могу подарить тебе эти цветы, все до одного они — твои. Такие же прекрасные и скромные… Так же как и ты — украшение окрестных лесов.
Восхищённая пейзажем девушка захлопала ресницами и нагнулась, дабы сорвать пару стеблей седмичника, и… оторопела, подавшись назад и едва не потеряв равновесие от сильного головокружения.
На снегу лепестков сверкнула контрастным алым рубином капля крови, в пяди от неё безвольно лежала мужская рука в ссадинах, царапинах и грязи.
Глава II: Тени над лесом
ГЛАВА II: ТЕНИ НАД ЛЕСОМ
Леса близ Лыбуты, минувшей ночью.
Покрытая мельчайшими каплями пота грубая рука тяжело легла на золотую фибулу, что скрепляла собой накидку на плечах витязя.
Самое сердце проклятой чащи едва ли можно было назвать гостеприимным по отношению к человеку. Стрекотание сверчков, кваканье лягушек и звуки других ночных созданий наполняли густой мрак псковского леса, а сквозь полог еловых крон с трудом виднелся узкий серп молодого полумесяца.
Лунный свет, мертвенно-желтый, словно восковые пальцы утопленника, отбрасывает серые тени на лесную подстилку из игл и трухи и освещает искривлённые стволы деревьев, нависшие над его головой.
Осторожный шаг вперед. Ещё один. Ещё.
Под ступней в кожаном сапоге предательски трещит сухая ветка. Всполошенная этим звуком, приняв его за неосторожную мышь, с еловой лапы бесшумно взмывает в воздух ожившей тенью сова. Птица раскидывает широкие крылья и касается ими макушки князя, прежде чем слиться с окружающей темнотой; Игорь же испуганно хватается за грудь и делает глубокий вдох.
Шаг.
Сердце колотится пуще прежнего, куда-то под ребра вонзается тысяча острых иголок, расплёскивая всепоглощающий жар и превращая кровь в кипящую смолу. Внутри всё горит.
Шаг,
и со лба по щекам и густой бороде стекают тонкие струйки пота. Дыхание становится учащённым и поверхностным, во рту пересыхает. В груди нестерпимо горячо.
Шаг…
Внутренности скручивает от страха, избавиться от которого он не в силах. Игорь хватается за сухой и тонкий ствол жимолости, пытается успокоиться и прогнать окаянное чувство прочь, но чем больше он старается выбраться из этой трясины паники и ужаса, тем глубже
