Михель Гавен - Арденны
Впрочем, главное — Шарите. Где это? Куда ехать? На вокзале, только сойдя с поезда, фрау Эберхарт подошла к дежурному и, смущаясь, спросила, как ей лучше добраться до клиники. Дежурный, как ей показалось, весьма подозрительно взглянул на нее.
— Там у меня знакомая работает, — пояснила фрау Лотта и испугалась, что сейчас покраснеет, как это частенько с ней случалось.
Но дежурному, как оказалось, все равно. Равнодушно поглядывая по сторонам, он в нескольких словах объяснил фрау Эберхарт дорогу. Привыкшая к тому, что в ее родном Хайме все близко, фрау Эберхарт решила не брать такси, чтобы не тратить деньги, и даже не пользоваться метро, а отправилась в Шарите пешком. Она порядком намучилась на заполненных машинами и людьми улицах столицы, едва не угодив на Вильгельмштрассе под колеса новенького черного «хорьха» с правительственными номерами. Высокий подтянутый военный в блестящем кожаном плаще сердито отчитал ее.
Наконец, уставшая, растерянная, ни маковой росинки во рту, однако твердо решившая во чтобы то ни стало идти до конца, фрау Эберхарт очутилась перед входом в старинное здание клиники Шарите в самом центре Берлина. Задержавшись на мгновение и мысленно воззвав к Деве Марии, она толкнула рукой массивные двери и вошла в холл.
Было раннее утро. В холле никого. Не зная, куда идти, фрау Эберхарт, расстегнув пальто, поднялась по мраморной лестнице на второй этаж. На лестничной площадке стояла темноволосая женщина в белом халате. Она курила сигарету, задумчиво глядя в окно на облетевшие ветви деревьев в саду.
Фрау Эберхарт подошла к ней.
— Извините, вы не скажете, — с трудом, запинаясь от волнения, произнесла она, — как мне пройти в отделение… — и вот катастрофа, она забыла, как называется это отделение, сложное слово вылетело у нее из головы.
Фрау Эберхарт покраснела, окончательно растерявшись. Женщина внимательно и серьезно смотрела на нее красивыми зеленоватыми глазами. В них фрау Лотта не заметила ни капли насмешки, которой так боялась, только сочувствие. Это ободрило смутившуюся женщину.
— Мне надо туда, где операции на голове делают, — пролепетала она. — Простите, я не помню, как называется.
— В отделение нейрохирургии? — спросила женщина мягко.
— Да, да, — обрадовалась фрау Лотта, вспомнив, что именно это слово называл однополчанин сына.
— Это по коридору прямо и направо, — произнесла женщина и сделала жест рукой, показывая направление. — Туда.
— Спасибо, спасибо вам.
Фрау Эберхарт заспешила по указанному пути. «Наверное, сестра», — подумала она о женщине, которую встретила на лестнице. Она даже не догадалась ни о чем в тот момент.
В коридорах было безлюдно. Совсем как теперь. Фрау Эберхарт свернула направо и… оказалась в тупике. Дальше дороги не было. По левой стороне она увидела дверь без таблички. Здесь? Или нет? Фрау Лотта снова ощутила растерянность. Она осторожно подергала за ручку. Дверь открылась. Яркий свет ударил в лицо. Она не помнила, как переступила порог. Какие-то люди в белых халатах с любопытством смотрели на нее. Одна из них, высокая белокурая женщина, подошла и громко спросила:
— Что вам угодно, фрау?
— Я бы хотела, вот…
Фрау Эберхарт поспешно раскрыла сумочку, ища драгоценную бумажку. Но, о ужас, бумажки не было.
— Сейчас, сейчас, минуточку…
Где же она? Была же здесь.
— Я ее вчера сюда клала.
— Что клали? — женщина пожала плечами.
Пот выступил на лбу у фрау Эберхарт. Сумочка выскользнула из рук и упала на пол.
— Я ищу…
Она с отчаянием взглянула на женщину, которая недоуменно рассматривала ее и вдруг… увидела бумажку у себя в руках. Она совсем забыла! Господи! Все время помнила и забыла! Радостно улыбнувшись, она прочла:
— Фрау Ким Сэтерлэнд. Я ищу фрау Ким Сэтерлэнд. Это вы? — она с надеждой взглянула на женщину. Высокая, сильная, как она и представляла себе. Женщина нахмурилась.
— А зачем вам фрау Ким Сэтерлэнд? — строго спросила она.
— Понимаете, — фрау Эберхарт заискивающе улыбнулась, как бы заранее задабривая незнакомку, и начала торопливо объяснять. — Мой сын был тяжело ранен на фронте. Сейчас он дома. У него ранение в голову. Очень серьезное. Ему никто не может помочь. Мне сказали, что вы…
— Но вы же должны знать, — женщина резко оборвала ее, не дослушав. — Вы должны знать и прекрасно знаете наверняка, что война идет на огромном фронте и таких раненых, как ваш сын, у нас десятки тысяч. И всем необходима помощь.
Дверь открылась. Темноволосая женщина, которую фрау Эберхарт встретила на лестнице, вошла в палату и подошла к столу у окна. Она стояла молча, перебирая какие-то бумаги на столе, не проявляя никакого интереса к происходящему. Только один раз фрау Лотта поймала на себе ее долгий внимательный взгляд. А белокурая докторша тем временем продолжала громогласно вещать:
— Существует очередь. И, как я уже сказала, она состоит даже не из десятков — из сотен человек. Вашему сыну пока помогли, он может подождать, запишитесь в очередь. Есть раненые, которым необходимы немедленная операция и лечение, мы не можем отказать им в помощи, занимаясь с вашим сыном. Кроме того, на какие средства вы собираетесь его лечить? За свой счет? Вы получили санкцию в военном ведомстве, что оно готово погасить расходы? Если нет, тогда есть ли у вас страховка? На какую она сумму? В каких войсках вообще служил сын? В вермахте, в люфтваффе, в СС?
— Он в пехоте, просто в пехоте…
— Ну вот видите, вы толком ничего и не знаете. Сходите в военное министерство, там надо оформить бумаги, это тоже займет время. Давайте я запишу вас… Как ваша фамилия? Не могу обещать, что все будет скоро. Очевидно, через год-полтора, не раньше.
— Нет! — фрау Эберхарт вскрикнула, и слезы против воли полились из глаз. — Я умоляю! Вы слышите, я умоляю! У меня нет страховки, платить каждый год мне не по карману, и я не знаю, к кому идти в военном ведомстве. Я знаю только одно, что год-полтора мой мальчик не проживет. Я потеряю его, навсегда! Поймите! Я готова заплатить любые деньги, я все продам, все, что имею, влезу в долги, буду жить на улице, но, пожалуйста, возьмите его на лечение, он у меня единственный, мой мальчик. На прошлой войне я потеряла мужа. Поймите…
— Успокойтесь, — негромко сказал кто-то рядом с ней. — Встаньте, пожалуйста.
Поддержав под руку, ей помогли подняться. Сквозь пелену слез фрау Эберхарт с трудом различала лицо женщины, стоявшей рядом. Густые темные волосы заплетены в косу и собраны в узел на затылке. Красиво очерченные темные брови выделяются на благородном лице. В руках она держала стакан воды и лекарство.
