Анджела Дивайн - Единственный мужчина
— Я не голодна, — гордо ответила Пенни. Джон хрипло рассмеялся.
— Говоря о горохе, я имел в виду использовать его в качестве компресса для больной ноги, а не для еды, — объяснил он. — Играя в футбол в колледже, я заметил, что замороженный горох прекрасно заменяет лед.
Уже через несколько минут они въехали в крошечный поселок. Вокруг церкви сгрудились четыре или пять деревянных домишек и здание небольшого магазинчика. На отшибе располагалась заправочная станция. Не прошло и десяти минут, как Джон появился в дверях магазина с обещанным пакетом гороха в руках. Пенни замерла, одновременно ожидая и опасаясь той минуты, когда он откроет дверцу и осторожно приложит горох к ее распухшей ноге. Но вместо этого ее спутник уселся на свое место и небрежно бросил ей свою ношу.
— Пожалуйста, получите!
— Спасибо, сэр Эскулап, — с обидой отреагировала Пенни.
Удивительное дело, но предложенное Джоном средство подействовало почти мгновенно. Болезненная пульсация стихла. Усталость и пережитое давали себя знать. И как только боль утихла, Пенни, незаметно для себя, забылась глубоким сном. Сном без сновидений. И только когда автомобиль затормозил у приземистого красного кирпичного здания. Пенни, очнувшись, обнаружила, что прикорнула на плече своего спасителя.
* * *— Ну как, удобно было вам путешествовать? — насмешливо спросил ее Джон. Пенни смутилась.
— Прошу прощения, — ответила она сухо. — Не имела ни малейшего желания прикасаться к вам.
— Со мной так нередко случается, — мимоходом отозвался Джон. — Похоже, женщины просто не могут удержаться.
Метнув в его сторону уничтожающий взгляд, девушка промолчала. Ее отнюдь не прельщал новый «обмен любезностями» с Джоном Миллером.
— Нет желания больше упражняться в злословии? — заметил тот разочарованно. — Ну ладно, если с шутками закончено, полагаю, что надо доставить вас в приемный покой. Сидите на месте, а я обойду машину и вынесу вас.
От БМВ до входа было всего несколько шагов, но было так жарко, и воздух был такой плотный, что им казалось, что они не движутся, а плывут под водой. Небо понемногу затягивали тучи, где-то вдалеке прозвучали первые раскаты грома, а над горизонтом отсветы молний разрывали облака.
— Похоже, надвигается буря, — заметил Джон, окинув взглядом собирающиеся тучи. — Это хорошо. Дождь сейчас как нельзя кстати.
— Просто кошмар какой-то! — сердито воскликнула Пенни. — Подумать только, придется проторчать здесь бог знает сколько времени, а когда выберусь, дождь будет лить как из ведра. Стоило ли сюда тащиться!
Из обволакивающего тугого предгрозового марева Джон перенес ее в прохладу больничного приемного покоя. Осторожно усадил в удобное кресло и нежно поправил опустившуюся Пенни на лоб прядь шелковистых волос. Затем взглянул прямо ей в глаза, окинул взглядом нервно вцепившиеся в подлокотники кресла руки девушки и, пожалуй, впервые заговорил серьезно, без колкостей и иронии сразу же перейдя в разговоре на ты.
— Не принимай все это так близко к сердцу, милая, — тягуче произнес он со своим южным акцентом. — Все у тебя будет хорошо. Ты просто устала. Ушибла ногу. Боишься, что не справишься с болью? Пойду поищу кого-нибудь из персонала, а на обратном пути раздобуду нам с тобой чего-нибудь попить. Ладно?
Он погладил девушку по щеке, и этот его ласковый жест стал для Пенни последней каплей, переполнившей «сосуд эмоций». Ее карие глаза затуманились, и через мгновенье по щекам потекли слезы.
— Хорошо, — вздохнула она.
— Ну вот и славно.
Показалось ли ей или Джон и вправду тепло и утешающе прикоснулся к ее колену? — она не успела разобрать, как вдруг лицо его вновь нетерпеливо нахмурилось.
— Дай мне свой паспорт и кошелек, — требовательно сказал он.
— Зачем? — с тревогой спросила Пенни, вцепившись в свою сумку и глядя на него сквозь пелену слез.
Он устало вздохнул.
— Потому что я такой странный похититель сумок. Я предпочитаю обирать свои жертвы при свете дня и в присутствии свидетелей, — язвительно ответил Джон. Но сейчас мне нужны ваши документы только для того, чтобы определить в палату, — снова он перешел на вы.
— Ну тогда возьмите, пожалуйста, — пробормотала Пенни смущенно и протянула ему сумку.
— Странное волнение охватило ее, когда Джон приблизился к дежурной медсестре с ее сумкой в руках. Девушку раздражала зависимость, в которую она попала к этому властному мужчине, даже несмотря на то, что его помощь при таких обстоятельствах была ей необходима. Замерев, она слушала, как Джон сообщал медсестре сведения о ней: «Возраст — двадцать четыре, профессия дизайнер, страховка — оплачена, предполагается перелом в области лодыжки правой ноги». Во всей этой информации не было ничего особенного, сугубо личного, но девушка не могла не поразиться — с какой самоуверенностью вещал ее спутник. Его манера брать ситуацию словно быка за рога возмущала ее, тем более, что от ее глаз не ускользнуло, как его обаяние подействовало на женщину в белом халате. Голос медсестры теплел от слова к слову, постепенно на ее лице заиграла сочувствующая улыбка, и вскоре та уже оживленно ворковала с ним. «Лицемер! — угрюмо заключила Пенни. — Может выгодно подать себя и добиться нужного результата». Действительно, вскоре Джин взглянул на часы и как бы невзначай спросил — сколько им еще придется маяться? «Похоже, он собирается добиться от нее какой-то поблажки», — рассуждала про себя Пенни. Если это и было так в действительности, Миллера ожидало разочарование.
— Мне очень жаль, сэр, — голос медсестры утратил прежнее радушие. — Но у нас сегодня действительно выпало много работы. Неподалеку отсюда в аварию попали четверо подростков. Конечно же, один из врачей прямо сейчас осмотрит эту юную леди, но, думаю, рентгеновского снимка ей придется прождать не менее часа.
Джон недовольно нахмурился. — Тогда скажите, нельзя ли здесь где-нибудь раздобыть чашечку кофе?
— Да, сэр. Спуститесь вниз по лестнице. Но имейте в виду, что для вашей подруги кофе противопоказан. Возможно, ей предстоит операция.
Миллер кивнул, и уже совсем было направился в указанном направлении, как вдруг замер, остановленный внезапно пришедшей ему в голову мыслью.
— Могу ли я захватить кофе и для вас, мадам! — его предложение прозвучало исключительно тактично. — Если вы так заняты, то держу пари, у вас сухо во рту с самого ленча.
— Не беспокойтесь обо мне, — расплылась в улыбке медсестра. — Мое дежурство вот-вот подойдет к концу. И все-таки как мило, что вы позаботились и обо мне.
Пенни не смогла скрыть своего возмущения, когда женщина кокетливо улыбнулась Джону. «Видела бы она, как заботливо и мило ведет он себя по отношению ко мне». От ярости у нее снова словно бы закипело в груди. «Он, кажется, даже не собирается потратить на меня и капли своей показной галантности. Мое несчастье для него не более, чем легкое недоразумение. И, похоже, его абсолютно не заботит — насколько вежлив он бывает разговаривая со мной».
