Анджела Дивайн - Единственный мужчина
— Лежи смирно, — приказал он, — позволь мне насладиться тобой!
До сегодняшнего дня Пенни и представить себе не могла, что любовь может быть такой прекрасной и изысканно совершенной. Вскоре каждая клеточка ее тела дрожала, пульсировала и билась под чувственными ласками Джона. А сила и мощь его божественного тела пробуждали в ней страсть невероятной силы. Сладострастно постанывая, она все плотнее прижималась к нему, как бы растворяясь в его желании… Она ощущала только, как бешено колотится его сердце. Все, о чем мечтала она сейчас, все, о чем она мечтала всегда, — это принадлежать ему! Если бы только он сейчас вошел в нее своей теплой мужской силой, она бы забылась в огненной вспышке наслаждения. Крепко обняв его, она приникла губами к его груди — яростно, протяжно, с тяжелой чувственной силой.
— Возьми меня, Джон! — умоляюще выдохнула она. — Я так тебя люблю. Ах, сделай это сейчас!
Пенни услышала его хриплый глубокий вздох. Его теплые губы прижались к ее уху, и от этого прикосновения огонь пробежал по всему ее телу.
— Я тоже люблю тебя. Пенни, — прошептал он. — Ты будешь моей — сейчас и навсегда.
Застонав, он изо всех сил прижал ее к себе. Любовь его была яростной, как ураган, и бурной, как поток водопада. Не замечая ничего вокруг, они бурно искали удовлетворения, как две половинки наконец воссоединившегося целого. Каждый из них, удовлетворяя другого, испытывал мучительную радость. В середине этого яростного любовного танца Пенни ощутила поднимающуюся гигантскую волну нарастающего восторга, заполняющего все ее существо. Это безумно прекрасное чувство искало выхода и наконец прорвалось. В изнеможении она застонала:
— Джон! Джон!.. Ах, любовь моя, как я счастлива!
Тогда он еще крепче схватил ее, притянул к себе и одними губами выдохнул ее имя. И это было единственным ответом, который был ей нужен, которого она так ждала!
Примерно еще через час, когда они возвратились на землю, перед их глазами предстала картина учиненного в спальне погрома. Перевернутая лампа. Разорванные на куски тонкие простыни. Сорванный балдахин. Но это не занимало их. Мысли любовников были устремлены в будущее. Внезапно Пенни вскочила с кровати и принялась копаться в своей одежде, несказанно удивив этим Джона.
— Куда ты направляешься? — спросил он в недоумении.
— Хочу кое-что сделать, пока совсем не стемнело, — объяснила она. Вообще-то ты мог бы встать и помочь мне. Просто приходи на лужайку, как только будешь готов.
— Как пожелаете, мадам, — галантно промолвил он со вздохом.
Когда минут через пять он вышел на лужайку, то заметил, что Пенни на корточках возится в центре той самой клумбы в форме сердца, устроенной ее пра-пра-прадедом.
— О Господи, да что ты тут делаешь? — смутно различая ее во все сгущающихся сумерках, спросил он, приближаясь.
Ее лицо, озаренное последними лучами заходящего солнца, сияло довольной улыбкой.
— Сажаю семена, которые мы купили с тобой в Чарлстоне, — объяснила она, поднимаясь и отряхивая землю. — Хочу, чтобы в этом доме всегда жила любовь!
Немного помедлив, она одним прыжком решилась перемахнуть через клумбу. Но у самого края потеряла равновесие и пошатнулась. Джон поймал ее, схватил в объятья, прижал к себе и страстно приник к ее губам. Потом озорно улыбнулся.
— Думаю, мы с тобой об этом позаботимся, — уверенно пообещал он.
Примечания
1
По Фаренгейту.
