Эйна Ли - Своенравная красавица

– Неужели? Что ж, могу поспорить, ни одной из них не удалось привязать тебя надолго.

– Почему ты так думаешь? – Даллас ответила с легкой улыбкой:

– Ох, техасец, на мужчин у меня глаз наметан. Ты пока свободная птичка. Знавала я когда-то одного Маккензи. Его звали Джош. Знаешь такого?

Коул рассмеялся:

– Да мы же двоюродные братья.

– Чтоб мне провалиться! Лет десять прошло с тех пор, как я последний раз его видела. Как он? До сих пор такой же красавчик? Все еще рейнджер?

– Теперь он поселился в нашем родовом поместье. В «Трипл-Эм». – «Трипл-Эм» и есть твое ранчо?! – воскликнула Даллас. Коула немного удивила такая странная реакция молодой женщины.

– Ну да. А что такое? Слышала о нем?

– Миленький, да кто ж, начиная от мексиканской границы и до нашего грешного городка, не слышал про «Трипл-Эм»? Так, значит, ты и есть тот самый Маккензи, с которым папаша О'Ши искал золото на Аляске! Надо же, как тесен мир!

– А мне показалось, что ваш городок вообще не от мира сего. Какой-то осколок древних времен, ей-богу. Я сильно удивился, что в гостинице есть водопровод и не придется таскать воду из колодца. Даллас, здесь вообще знают, что в мире давно уже существуют такие чудеса, как поезда, электричество, телефон и другие прелести цивилизации?

– Больше ни слова, Коул! Мы любим наш старомодный городок. Не самое плохое место для жизни!

– Или для смерти, – добавил Коул, вспомнив, что приехал сюда отнюдь не для того, чтобы мило поболтать в салуне.

Даллас подозрительно прищурилась:

– Не хочешь ли ты сказать, что смерть папаши О'Ши не случайность? Так знай, Коул Маккензи, никто в нашем городе не мог причинить ему зла. Мы все любили его.

– Да-да. Мне уже говорили.

В салун вошел высокий мужчина и прямиком направился к их столику. Мужчина выглядел лет под сорок, очень подтянут, с аккуратно подстриженными усами. Костюм явно не из местного магазинчика. То же самое можно сказать о ботинках и шляпе.

– Привет, Кит, – улыбнулась Даллас. – Познакомься, это Коул Маккензи, старинный друг нашего папаши О'Ши.

– Я так сразу и подумал, – кивнул мужчина, протягивая Коулу руку. – Как поживаете, мистер Маккензи? Меня зовут Кит Лоуфорд. Я ждал вашего приезда. Я поверенный, вел все дела мистера О'Ши. Мне передали телеграмму, которую вы ему отправили перед отъездом. Очень жаль, что вас здесь ожидали такие печальные новости. Но все равно хорошо, что приехали. Есть кое-какие дела, которые касаются и вас тоже. Собственно говоря, вас и мисс Маргарет.

– Что за мисс Маргарет? – в недоумении спросил Коул.

– Дочь мистера О'Ши.

– А, конечно! Малышка Мэгги!

Коул, потрясенный известием о смерти друга, совсем забыл о маленькой дочке папаши О'Ши. Он припомнил, что папаша О'Ши говорил ему, будто у них с Мэгги больше нет никого в целом мире. Никакой родни. А теперь малышка Мэгги осталась совсем одна. Что ж с ней будет? Конечно, никто ее не бросит, но характер-то у нее – он еще знал со времен Аляски – о-го-го какой! Упрямый ребенок, ничего не скажешь. Тяжело ей придется в жизни.

Поверенный прервал его размышления:

– Мистер Маккензи, надеюсь, у вас найдется время, чтобы нам всем вместе обговорить некоторые детали?

– Да, конечно. Но где малышка Мэгги? То есть я хотел сказать – мисс Маргарет.

– После похорон она вернулась домой. Горюет.

– Она одна?

– Нет-нет, в доме живет экономка.

– Я пойду проведаю ее, – поднялся Коул, но Лоуфорд остановил его:

– После похорон мисс Маргарет дала понять, что никого не желает видеть сейчас. Никаких посетителей.

Покровительственный тон Лоуфорда начинал действовать Коулу на нервы. Он пожал плечами и сел.

– Давайте кое-что проясним, Лоуфорд, – начал он. – Во-первых, бросьте свою официальную манеру выражаться. Я начинаю думать, что речь идет не о старом добром папаше О'Ши, а о каком-то таинственным господине, которого я никогда не видел. Папаша О'Ши терпеть не мог всякий официоз. Кстати, я того же мнения. Зовите меня просто Коул или Маккензи, но никаких «мистеров», ради всего святого.

– Как скажете... Коул. Что, если мы назначим встречу на десять утра? Завтра. Подойдет?

– Договорились, Лоуфорд.

Поверенный скривил губы в слабом подобии улыбки:

– Лично я ничего не имею против обращения «мистер». – Он поднялся и протянул Коулу руку. – Рад познакомиться. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах.

– Согласен.

– Всего хорошего, Даллас, – кивнул поверенный, вежливо приподняв шляпу, и удалился.

– Каков гусь, – пробормотал Коул.

– Кит не такой уж плохой парень, – возразила Даллас. – По крайней мере по сравнению со своим отцом. – Даллас встала. – Ладно, надеюсь, ты пробудешь здесь еще какое-то время, техасец. Увидимся.

Да уж, красотка, можешь не сомневаться, подумал Коул. Никто не заставит его убраться из городишка раньше, чем он не убедится, что смерть папаши О' Ши и вправду несчастный случай.

Коул проследил взглядом за Даллас. Она неторопливо подошла к барной стойке, о чем-то пошепталась с Виком и поднялась по лестнице. Даллас понравилась Коулу с первого взгляда, и все же он ни на секунду не сомневался, что если вокруг папаши О' Ши крутились какие-то темные делишки, то она в курсе дела. И разговорить ее будет не так-то просто. Наверняка и бармену своему она сейчас приказала не распускать язык в разговорах с техасцем.

В общем, ситуация выглядела довольно-таки подозрительной. Похоже, первое впечатление от города у него создалось верное – неприятное местечко. Он вышел из салуна прогуляться, и ноги сами принесли его к конторе покойного друга. Имя папаши О'Ши на вывеске неприятно резало глаз. Рядом с конторой Коул заметил большой сарай, убедился, что двери не заперты, и вошел.

Видно, здесь папаша О'Ши держал лошадей для почтовых дилижансов. Коул насчитал шесть лошадок. Приглядевшись, он понял, что даже после смерти хозяина за лошадьми кто-то ухаживает – стойла вычищены, в кормушках свежее сено, поилки полны водой. Вряд ли ухаживала за ними Мэгги, малышка сейчас, должно быть, в полной прострации.

Внезапный шорох заставил его оглянуться. Коул заметил мальчишку лет десяти, прятавшегося в глубине конюшни, за рядами бочек. Видно, он решил вылезти посмотреть, кто пришел, да так неловко, что пара пустых бочек перевернулась. Коул крикнул на испанском:

– Эй, парень, ты говоришь по-английски?

– Да, сеньор, – отозвался мальчик.

– А как тебя зовут? – спросил Коул, переходя на английский.

– Хуан Моралес, сеньор.

– А я Коул Маккензи. Так, значит, ты приглядываешь здесь за лошадьми?

– Да, я, сеньор Маккензи. Каждое утро дедуля дает Хуану двадцать пять сентаво, чтобы я почистил стойла и накормил лошадей.