Барбара Картленд - Цыганская свадьба
Пари записывались как попало: судя по неуверенным каракулям и ошибкам, большее их количество заключалось после обеда, и регистрировавший ставки джентльмен испытывал, по-видимому, некоторые затруднения с письмом.
— Так кто из вас бросает мне вызов? — поинтересовался сэр Элджернон.
Он уселся в кресло, положил перед собой на стол Книгу пари и начал записывать имена одно за другим.
В конце концов их оказалось пятеро: князь Эстерхази, лорд Элвенли, лорд Вустер, капитан Коллингтон и маркиз Рэкстон.
— Вам дается год срока, чтобы попытаться меня обмануть, — сказал сэр Элджернон. — Если за это время вы не добьетесь успеха и не выиграете у меня тысячу гиней, я угощу вас самым лучшим обедом, какой только сможет предоставить нам клуб.
— Можете не беспокоиться, — ответил князь, — к тому времени я уже давно успею опустить ваше золото себе в карман!
— Вы ошибаетесь, — возразил лорд Элвенли, — я выиграю первым: мне нужны деньги, так что я тянуть не могу.
— Может, вам сегодня повезет в игре, — утешил его князь. — В этом случае у вас не будет такой острой необходимости спешить.
Князь Эстерхази прекрасно знал, что лорд Элвенли очень нуждался в благосклонности фортуны. Мотовство поставило его на грань банкротства: он задолжал уже пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! Однако Элвенли не терял ни мужества, ни остроумия, и круглый год наслаждался пирогами со свежими абрикосами, которые ему обязательно подавали к обеду.
Лорд Вустер, сын и наследник герцога Бофора, совсем недавно потратил целое состояние — которого у него не было — на пару серых лошадей, которыми он с шиком правил, вызывая восхищение публики.
Еще будучи несовершеннолетним, этот отпрыск знатного семейства вступил в связь со знаменитой куртизанкой Хэрриетт Уилсон, так что его отцу герцогу пришлось предложить ей пожизненное содержание в пятьсот фунтов в год.
Когда герцог попытался откупиться от Хэрриетт этой огромной суммой, она опубликовала свои «Мемуары» — скандальную хронику, взбудоражившую весь аристократический Лондон.
А вот князь Эстерхази, австрийский посланник, был очень богатым человеком. На торжественных приемах он появлялся в драгоценностях стоимостью восемьдесят тысяч фунтов!
Пока джентльмены обменивались шутками, сэр Элджернон, тщательно записавший все условия пари и его дату, отложил Книгу пари в сторону.
Ее взял Чарльз Коллингтон.
— Знаете, — заметил он, обращаясь к маркизу, — те, кто будет читать эту книгу в будущем, подумают, что большинство членов «Уайт-клуба» были идиотами. Посмотрите-ка, к примеру, вот на это пари!
Он указал на страницу, где было написано:
«Лорд Линкольн заключает пари с лордом Уинчелси на сто гинеи против пятидесяти, что вдовствующая герцогиня Мальборо не переживет вдовствующую герцогиню Кливленд».
— Я помню эту запись, — ответил маркиз. — Но им далеко до лорда Эглингтона, который поспорил, что найдет «человека, который сможет убить двадцать бекасов, сделав двадцать три выстрела».
— Откуда это? — рассмеялся Чарльз Коллингтон.
— Найдешь на одной из страниц, — неопределенно сказал маркиз. — Я как-то прочел эту книгу от корки до корки и пришел к выводу, что большинство пари заключали либо пьяницы, либо сумасшедшие.
— А как насчет вот этого? — спросил капитан.
Перевернув страницу, он прочел: «Мистер Браммел держит пари с мистером Метуином на двести гиней против двадцати, что Бонапарт прибудет в Париж двенадцатого сентября 1812 года».
— Ну, Браммел-то в тот раз получил свой выигрыш, — заметил маркиз Рэкстон.
— Бедняга Браммел, как жаль, что его здесь нет! — сказал Чарльз. — Вот уж кто умел поставить на место выскочку!
— Да, это правда, — согласился маркиз, а потом добавил: — Ну что же, Чарльз, время довольно позднее. Направимся в оперу?
К его великому изумлению, его друг ничего не ответил. Спустя несколько мгновений капитан Коллингтон изменившимся голосом проговорил:
— Посмотри-ка вот на это, Фабиус.
Он пододвинул книгу маркизу, и, следуя за указующим персом друга, тот прочитал:
«Мистер Джетро Рэкс держит пари с сэром Джейсом Копли о том, что до конца 1818 года станет обладателем титула и состояния».
Маркиз медленно прочел запись, а потом повернулся и посмотрел на своего друга.
— У тебя остается ровно восемь месяцев, — тихо сказал Чарльз Коллингтон.
— Не думаешь же ты… Нет, не может быть… — начал маркиз.
— Не будь дураком, Фабиус. Все совершенно очевидно. Я же говорил, Джетро молил бога, чтобы ты погиб. И я нисколько не сомневаюсь, что сегодня он перешел от молитвы к делу!
— Подозреваю, что ты прав, — согласился маркиз Рэкстон.
— И что ты собираешься предпринять по этому поводу? — осведомился капитан.
Маркиз пожал плечами.
— А что я могу сделать? Не стану же я обвинять Джетро в том, что он бросал на меня с крыши куски камня — у меня нет доказательств!
— Но, господи, Фабиус, ты же не можешь сидеть сложа руки и ничего не делать! Рано или поздно он тебя прикончит!
— Да, довольно интересная получается ситуация, правда?
— Не надо глупить, Фабиус! — укорил друга Чарльз. — Тебе прекрасно известно, что я всегда презирал твоего кузена. Я давно знаю, что он — отпетый негодяй, так что меня нисколько не удивила его попытка убить тебя. Однако мне невыносима мысль о том, что он может добиться своего.
— Мне и самому эта мысль не очень нравится, — суховато отозвался маркиз.
— Ну, тогда предприми что-нибудь! — настойчиво повторил Коллингтон.
— И что бы ты предложил?
— Ну, что-нибудь же можно придумать!
— Да, можно, — медленно проговорил маркиз, но, несмотря на настойчивые вопросы своего друга, не стал ничего ему рассказывать.
* * *На следующий день леди Уолден, находившаяся в своем доме неподалеку от Сен-Олбенса в Хартфордшире, была удивлена появлением неожиданного гостя.
— Фабиус! — изумленно воскликнула она, когда ей доложили о маркизе. — А я считала, что, уехав в Лондон, ты уже не возвращаешься, пока не кончится сезон.
— Я хотел тебя повидать, — объяснил маркиз.
— Я польщена, — улыбнулась леди Уолден. — Но дело в том, что я собиралась завтра уехать: не хочу пропускать бал герцогини Девоншир, а он должен состояться в четверг.
— Я был уверен, что ты там появишься, — сказал маркиз.
— И все-таки приехал в такую даль, чтобы повидать меня сегодня. Я польщена, Фабиус.
Однако в ее взгляде маркиз Рэкстон прочитал удивление.
Когда Юдит Уолден шесть лет тому назад покинула школьную скамью и дебютировала в свете, то сразу же стала признанной красавицей Сент-Джеймса.
