Конни Мейсон - Чистое искушение

— Она дальняя родственница мистера Грейстока, из ирландской ветви семьи. Ее отец барон. Он отправил дочь в Лондон, чтобы она была представлена в обществе, — заговорил Спенс. — Она подопечная Джека. Пострадала, когда ее карста опрокинулась в предместье Лондона. Девушка несколько часов пролежала под дождем, прежде чем пришла помощь и ее привезли сюда.

Джек испустил стоп. Богатое воображение Спенса когда-нибудь приведет их к неминуемой гибели.

Сверх меры довольный собственной сообразительностью, Спенс одарил приятеля довольной улыбкой.

— Это вполне объясняет ее травмы, — кивнул доктор Дадли. — Я оставлю лекарство, а завтра приеду снова, чтобы взглянуть на ее руку. К тому времени опухоль уменьшится. У вашей родственницы, вероятно, возникнут боли, но настойка опия их облегчит. Если не наступят непредвиденные ухудшения, леди Мойра поправится недели через четыре, максимум через шесть.

— Вы знаете ее имя? — удивился Джек, бросая на Спенса яростный взгляд. — Не помню, чтобы я называл его вам.

Он с радостью задушил бы своего друга за то, что тот впутал его в эту историю. Ничего себе родственница!

— Она очнулась вскоре после того, как я начал ее осматривать. Я спросил, как ее зовут, она ответила. Ее ирландский выговор восхитителен. Поскольку она не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы, я решил получить ответы от вас, Спенс, сочиняя свою сказку, не имел представления о том, что Мойра и в самом деле ирландка, и теперь был чрезвычайно рад, что в его истории есть хоть крупица правды. Зато Джек явно готов был взорваться. Мало того, что на его попечение свалилась покалеченная, правда, им же самим, шлюха, он еще объявлен ее родственником благодаря Спенсеру Фен-вику и его особому чувству юмора. Джеку хотелось верить, что доктор Дадли окажется сдержанным на язык, и вместе с тем боялся, что тот не прочь посплетничать.

— Вы останетесь позавтракать, доктор? — с подчеркнутой любезностью обратился к врачу Джек.

Он надеялся, что Дадли откажется. Ему не терпелось остаться наедине со Спенсом и устроить ему хороший разнос.

— Нет времени, — ответил Дадли, с трудом высвобождая из кресла свое дородное тело. — Прием больных начинается рано. Я приеду завтра вечером взглянуть на больную.

Появился Петтибоун, а вместе с ним и завтрак на подносе, который был торжественно водружен на стол. Заметив, что врач собирается уходить, Петтибоун поклонился и пошел провожать его до входной двери. Спенс и Джек остались наедине.

— Олух несчастный, что ты наделал! — загремел Джек. — Тоже шутник нашелся! Кой черт тебя дернул за язык? Чего ради ты сообщил этому старому сплетнику, что эта шлюха моя родственница?

У Спенса рот был набит едой, тем не менее он заулыбался.

— А ведь это грандиозная шутка, правда, Джек? На этот раз я превзошел самого себя. Просто смех. Много ли шлюх ты можешь насчитать в своей семье?

— Ни одной, насколько мне известно, — вполне серьезно ответил Джек. — И не намерен обзаводиться ею и сейчас. Особенно ради твоего развлечения. В один прекрасный день твои шуточки обернуться против тебя же.

Джек замолчал и принялся за еду. Покончив с завтраком, он снял салфетку и встал.

— Ты куда? — спросил Спенс, положив вилку.

— Хочу взглянуть на больную.

— Погоди, я пойду с тобой.

Когда мужчины на цыпочках вошли в спальню, Мойра, спала сном невинного младенца. Однако, видимо, сон се был не настолько уж крепок, так как при их появлении она сразу открыла глаза.

Какой богатый теплый медовый цвет, подумал Джек. Не карие, не ореховые, а чисто янтарные с золотистыми искорками.

— Кто вы такие? Что случилось? — Дадли не преувеличил, назвав ее голос восхитительным. — Где я?

Завороженный Джек вынужден был откашляться, прежде чем заговорить:

— Вы у меня в доме, Мойра. Вы помните, что с нами случилось?

Взгляд девушки на мгновение застыл, затем сделался печальным. Она очень хорошо помнила, что с ней произошло, но не собиралась рассказывать об этом двум незнакомым мужчинам.

— Откуда вы знаете мое имя? — Она попыталась сесть, но увидела, что рука у нее в лубках, и застонала. — Матерь Божия, я покалечилась!

— Не делайте резких движений. Рука у вас сломана, — сказал Джек. — Вы в состоянии что-нибудь вспомнить? — Мойра покачала головой. — Моя карета сбила вас прошедшей ночью. Это был несчастный случай. Ваше имя я узнал от доктора Дадли. Я сэр Джексон Грейсток, а это лорд Спенсер Фенвик.

— Черный Джек? — проговорила Мойра, широко раскрыв глаза.

Серые глаза Джека весело сверкнули.

— Вижу, вы наслышаны обо мне.

Мойра конвульсивно сглотнула.

— Да. Но я не верю сплетням, сэр.

Джек запрокинул голову и расхохотался.

— Придется поверить. При вас не было никаких документов, — продолжал он, — поэтому я привез вас к себе и вызвал врача, чтобы он осмотрел и полечил вас. Я глубоко сожалею о происшедшем несчастье. Если у вас есть родные в этом городе, я охотно свяжусь с ними для вас.

— В Англии у меня никого нет. Мой брат живет в Ирландии. У него жена и трое маленьких детей. Я покинула дом несколько недель назад, чтобы найти работу в Лондоне и облегчить бремя брата.

— Следует ли сообщить кому-то о несчастном случае? — спросил Джек, обходя вопрос о ее очевидном занятии. — Работодателю, например?

— Я безработная домашняя прислуга, сэр, — ответила Мойра.

— Безработная? — вмешался Спенс. — На какие же средства вы существуете?

— Я совсем недавно потеряла место, — внесла она поправку. — И еще не нашла новую работу. У меня нет денег, сэр. Боюсь, я не смогу заплатить врачу.

Это ее замечание почему-то рассердило Джека.

— Разве я спрашивал вас о деньгах? Пока не поправитесь, вы моя гостья. — Он взял со столика у кровати маленькую бутылочку и отлил из нее немного жидкости в стаканчик. — Доктор Дадли оставил для вас настойку опия на случай болей. Выпейте, — сказал он ворчливо и поднес стаканчик к губам Мойры.

Она отпила немного, сморщилась от горечи и жестом отказалась допить остальное.

— Спасибо. Вы очень добры.

— Да, он добрая душа, наш Черный Джек, — с трудом подавив смех, заметил Спенс. — Вы в хороших руках, милая моя.

Едва Мойра прикрыла свои необыкновенные янтарные глаза, Джек подтолкнул Спенса к выходу, вывел его в коридор и плотно закрыл дверь.

— Ты ей веришь? — спросил Спенс с нескрываемым скепсисом. — Что может делать на улице порядочная женщина в такой поздний час? Почему ее наниматель уволил ее, как ты считаешь? Она станет настоящей красавицей, когда сойдут все эти синяки и шишки. Не думаешь ли ты, что она спала с хозяином или его сыновьями?

— Я не склонен гадать. Больше всего меня занимает, что с ней делать, когда она выздоровеет. Может, отправить на родину, в Ирландию?