Тень Исиды - Виктория Анатольевна Воронина
- А я издам новые законы, и тогда тебе придется самой просить меня, чтобы я разделил с тобой ложе, - зло усмехнулся в ответ Менфу, после чего стремительно вышел, к нескрываемому облегчению Нефер.
Больше муж не тревожил ее и сына, но Нефер запомнила угрозу, таившуюся в его словах, и это воспоминание черной тенью преследовало ее повсюду. Единственным утешением в эти тяжелые дни, полные страха и напряженного ожидания стала ей любовь ее маленького сына, и она не упускала случая повозиться с ним наедине вдали от докучливых посторонних глаз.
После веселых игр вечером Рамес заснул на руках у матери, и Нефер сидела, не шевелясь, любуясь своим ребенком. Луна, выглянувшаяся из одного окна, щедро посылала им свои бледные лучи, словно не могла налюбоваться на счастливую мать и счастливого сына, спавшего на руках у обожающей его матери, и звезды, согласные с нею, сияли ярко как никогда.
Чуть позже Нефер бережно уложила спящего мальчика рядом с собою на кровать, легла рядом с ним, и снова принялась любоваться его детской прелестью. «Мой маленький Рамес, пока я жива, с тобою ничего дурного не случится, - с любовью подумала она, не отрывая от него взгляда. – Я защищу тебя даже ценой своей жизни».
Утром мальчик еще крепко спал, и Нефер задумалась над тем, не навестить ли ей Амнерис. Она вскоре помирилась с подругой после их жестокой размолвки, благо, что Амнерис больше не настаивала на том, чтобы получить место в ее свите. Но первое время Нефер ломала себе голову над тем, почему Амнерис так просто отступила от своего намерения, но подруга вела себя так легко и беззаботно, что Нефер посчитала ее желание мимолетным капризом. Тем не менее, осадок в их отношениях остался, и Нефер не добавляли оптимизма восторженные рассказы Амнерис о том, как ей хорошо живется с мужем. Любовь Радамеса к жене не только не слабела со временем, но еще больше росла. Он даже приказал кузнецам выбить на щитах своих воинов изображение Амнерис, чтобы иметь возможность всегда любоваться своей обожаемой женой. И сравнивая свою супружескую жизнь со счастливым браком подруги, Нефер снова невольно посетовала на несправедливость судьбы, так неравномерно распределившей счастье между ними. Ей теперь редко хотелось по-настоящему встречаться с подругой, чье жизненное благополучие еще четче подчеркивало ее собственные семейные неурядицы. Рассказы Амнерис, заставляли Нефер чаще думать о Радамесе, чем ей того хотелось и к тому же мучиться от ревности и зависти к Амнерис. Но одиночество и тревога за будущее начали сводить ее с ума и она, в конце концов, решила снова отправиться в дом военачальника Радамеса.
Служанки проворно одели ее, готовя к выходу, но отъезду Нефер из дворца помешал внезапный приход дежурного офицера ее охраны. Уже немолодой сорокалетний мужчина в полном воинском облачении вбежал в ее покои и, упав перед нею на колени, возвестил:
- Благородная царевна, великий фараон Иниотефф отправился к своим божественным праотцам!
Нефер вздрогнула от этой страшной вести и смертельно побледнела. Случилось то, чего она больше всего боялась – дядя скончался, несмотря на ее усиленные молитвы за его здравие и оставил ее на милость своего безжалостного отпрыска. Не говоря ни слова, молодая царевна стремглав кинулась бежать в царские покои, все еще надеясь на то, что убийственная для нее новость окажется ошибочной.
Спальня усопшего фараона Иниотеффа была полна жрецов, куривших благовония и бальзамировщиков. Растерянная, почти потерявшая разум от горя Нефер подошла к телу брата своей матери и, рыдая, упала перед ним на колени.
- Дядя, не оставляй меня! – взмолилась она. – Ты мне нужен как благодетельные солнечные лучи Амона-Ра ! Прошу тебя, защити меня, защити Рамеса и не позволяй своему сыну лишить твоего внука трона.
Застывший Иниотефф Третий продолжал неподвижно лежать на своем роскошном ложе из черного эбенового дерева, не отзываясь на ее плач и мольбы. Жрецы попытались вывести из спальни Нефер, чтобы дать возможность бальзамировщикам приступить к их делу, но молодая женщина не желала никого слушать и упорно цеплялась за ложе умершего царя. Она рыдала возле тела дяди целый день, пока не убедилась, что он действительно мертв и его душа не вернется в оставленное тело. Тогда Нефер позволила увести себя жрецам и дала им усыпить себя маковым отваром, от которого проспала целые сутки.
Когда царевна пришла в себя, тело ее дяди уже унесли в храм Анубиса на бальзамирование. Царевич Менфу не пришел отдать последнюю дань уважения умершему владыке, который любил его как сына. Позабыв о фараоне Иниотеффе, чье тело еще не было готово к погребению в гробнице, он рьяно взялся за подготовку к собственной коронации.
В назначенный день все египетские вельможи и царедворцы собрались в тронном зале, чтобы дать клятву верности новому фараону. Нефер напряженно прислушивалась к новостям из дворца, в волнении прохаживаясь по всему пространству своей спальни. Решалась ее судьба - вместе с Менфу должны были венчать также ее как царицу и его соправительницу. «О, великие Боги, не оставьте меня. Не допустите, чтобы я разделила участь своей матери Бет-Амон, отстраненной от трона, - мысленно взывала к богам Нефер, понимая, что от ее коронации напрямую зависит будущее ее сына. – Никогда больше не буду ссориться с Менфу. Я буду послушной и покорной ему, если от этого будет зависеть благополучие моего мальчика».
Но Великий Дом молчал, и посланцы от нового фараона Менфу не приходили звать ее в тронный зал. И все же, скоро в ворота той части сада, где она жила послышались частые гулкие удары, призывающие открыть дверцу калитки. Нефер обрадовалась, полагая, что это пришел царский гонец звать ее на коронацию. Но к ней внезапно вошло десять жрецов высшего ранга, за которыми четверо темнокожих невольников внесли в паланкине верховного жреца Ра – Аменхотепа. Главный священнослужитель бога Солнца величественно ступил на пол и, опираясь на трость, направился к ошеломленной его приходом Нефер и сел напротив нее в своем кресле, которое для него поставили его рабы.
- Царевна, тебе должно быть известно, что не сегодня – завтра решится твоя участь, и она будет плачевной, - начал
