Джессика Трапп - Грешные удовольствия
— В первый раз тебе может быть немного больно, дорогая, — прошептал он ей на ухо, опустив на кровать. — Не сильно, и я не пошевелюсь до тех пор, пока ты не будешь готова.
Бренна уже чувствовала себя готовой, но ничего не сказала.
Его рука скользнула по ее телу от шеи до живота. Сердце затрепетало, но ей хотелось еще большего. Хотелось, чтобы он дотронулся до кожи на лобке, почувствовать, как его мозолистые пальцы раздвигают нежные лепестки ее естества и касаются той жемчужины желания, которая уже дрожала и горела.
Она немного поменяла положение бедер, пытаясь направить его руку. Он сдвинул руку ниже, но недостаточно.
Она повторила движение, и его рука опустилась еще на один дюйм.
Она не понимала, что происходит.
— Милорд, прошу вас…
Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Потом его язык проник внутрь рта. То, что она ощутила, полностью лишило ее разума. Она выгнула спину, он просунул пальцы между складками кожи. Она выдохнула и опустилась на матрас.
— Ты такая влажная и скользкая, — прошептал Джеймс, устраиваясь сверху.
Бренна почувствовала, что его плоть готова войти в нее, и, раздвинув ноги, приподняла бедра навстречу ему.
Он вошел в нее медленно и осторожно, потом остановился и, поцеловав ее в лоб, спросил:
— Все в порядке?
Ей хотелось растаять и вобрать его в себя целиком. Она приготовилась к боли, а ее не было, Она просто немного напряглась.
— Все чудесно, — выдохнула она. В се картинах, поняла она, отсутствовал элемент страсти. В своих будущих работах она исправит этот существенный недостаток.
Между тем он начал двигать бедрами, чтобы войти глубже. Она вскрикнула, но звук ее голоса потонул в его поцелуе.
— Теперь не будет ничего, кроме наслаждения, — пообещал он и, немного задержался в этом положении, чтобы дать ей привыкнуть.
Но она уже снова приподняла бедра. Она не желала, чтобы он останавливался. И он начал двигаться, то скользя внутрь, то выходя из нее, задавая ритм.
Она вздыхала, то опускала ноги, то поднимала, чтобы он коснулся того бугорка между бедер, где сосредоточилась вершина наслаждения.
Слабый внутренний голос ругал ее за то, что она получает удовольствие от этого действа, но незнакомые ощущения слишком захватили ее, чтобы она могла услышать предупреждение.
Завтра будет время обо всем подумать и проанализировать. А сейчас…
Она провела руками по его мускулистой спине.
«Мой».
«Весь мой».
Откинув назад голову, она полностью отдалась ощущению близости его тела. Поддавшись нараставшему внутри напряжению, она ускорила темп движений, но неожиданно ее тело содрогнулось, словно внутри произошел взрыв, и обмякло.
— Черт побери! — вырвалось у нее.
Он рассмеялся. Рассмеялся!
— Это что-то новенькое.
Закрыв глаза, Бренна попыталась спихнуть его с себя. Не тут-то было. Его грудь была словно непрошибаемая стена.
— Слезайте!
Как он посмел смеяться над ней? Ведь она только что отдалась ему. Негодяй. Варвар.
Уж лучше бы он ее изнасиловал, чем так унизил.
— Тихо, Бренна. Успокойся.
Она притихла, но по глазам было видно, какую обиду она испытывает.
— Я не знаю, как должна вести себя женщина во время совокупления, — сказала она, насупясь.
— Ты просто чудо. Я очень-очень тобой доволен. Можешь всегда кричать «черт побери!», и мне никогда не перестанет это нравиться. Договорились?
Он словно окатил ее ледяной, водой. Бренна угрюмо кивнула.
— Ты была девственницей, — подтвердил Джеймс. Она не могла объяснить, почему он так доволен собой. — Теперь ты моя.
Он поцеловал ее, возможно, желая убедить, что смеялся от восторга, который вызвала ее необычная реакция, а не потому, что хотел высмеять. Бренна вспомнила, что отец бил ее всякий раз, когда она произносила слово «черт».
Между тем Джеймс снова вошел в нее, но на этот раз не медленно и осторожно, а довольно грубым толчком. Его движения тоже были словно отчаянными — быстрыми и энергичными. Наконец он вскрикнул и в изнеможении повалился на нее.
Она обняла его за плечи и из чистого любопытства лизнула его кожу. Опьяненная запахом страсти, исходившим от солоноватой на вкус кожи, она закрыла глаза. Даже в самых смелых своих фантазиях она не могла себе представить, что это может быть так восхитительно.
Уставившись в потолок, она представила себе, как возьмет в руку кисть и запечатлеет все это на холсте.
Глава 15
Бренна проснулась от пульсирующей головной боли. В лицо ей светил неестественно яркий солнечный свет. У нее болело все: голова, плечи, спина.
Она чувствовала себя несчастной. Совершенно несчастной.
Прищурившись от яркого света, она увидела своего мужа, сидевшего возле окна у ее письменного стола. На нем были кожаные штаны, и больше ничего. Его широкая грудь и мощные бицепсы так ее заворожили, что ей захотелось немедленно взять в руки кисть.
Немного отросшие со дня, свадьбы волосы были в беспорядке, но он был чисто выбрит. Воспоминание о прошлом вечере заставило ее застонать и покраснеть. Выбрито было не только его лицо. Она подавила желание заглянуть под простыню, чтобы убедиться, что ей все это не приснилось.
Потом послышался звук: он, очевидно, точил l'occhio del diavolo о кожаный ремень.
Ее обдало жаром, когда она вспомнила, как этот нож скользил по ее лобку. Он… брил ее. Прикасался к ней. Доставлял ей невероятное наслаждение.
Сейчас его движения были плавными, рука уверенно держала рукоятку. Этой ночью он ласкал ее с такой же уверенностью. Он будто знал о какой-то тайной внутренней страсти, о которой она не имела ни малейшего представления.
У нее потеплело на душе, когда она вспомнила, что он извинился за то, что так долго держал пленницей. Что решил сам искупать ее, чтобы наверстать упущенное время. А главное — он вернул ей краски всего за один поцелуй. И это после того, как ее отец сбежал, и ему пришлось целый месяц мотаться чуть ли не по всей Англии.
Между ними осталось еще много чего, что следовало бы уладить, но, возможно, их брак, в конце концов, не будет таким уж неприятным.
Он на секунду остановился.
— Доброе утро.
Голубые глаза на загорелом лице были неотразимо прекрасны.
Она почувствовала, как у нее затвердели соски. Интересно, подумала она, что он сделает, если она откинет простыню и снова предложит ему себя? Будет ли он шокирован? Или ужаснется? А может быть, все повторится, как ночью, — он будет находить на ее теле тайные места и заставлять ее вздрагивать от восторга, когда он будет к ним прикасаться? Как поведет себя его изумительная плоть?
