Айрис Джоансен - Полночный воин (Хранительница сокровищ)
— Он пытался узнать правду насильно? — медленно выговаривая каждое слово, спросил Гейдж. Говорил он тихо, но от его голоса сгустилось пространство.
— А как еще мужчинам добиться своего? — Почувствовав исходившую от него угрозу, Бринн быстро добавила: — Теперь я от него не завишу, и он не сможет причинить мне зла.
Неожиданно вскочив с кровати, Гейдж большими шагами подошел к. окну. Слабый свет обрисовал его мускулистое обнаженное тело, и отблески алого зарева заплясали в его растрепанных волосах.
«Его волосы освещает пламя… Он придет».
Слова Эдвины неожиданно всплыли в ее памяти.
Но полночь еще не наступила, а Гейдж не собирался стирать Редферн с лица земли. Еще прежде она обратила внимание на слишком явные совпадения с таинственными видениями Эдвины. Они сбывались, но Гейдж, хотя и человек необузданных страстей, никогда не стал бы разорять земли просто из прихоти.
— Почему ты на меня так смотришь?
Гейдж повернулся к ней лицом.
— Ты не свободна от него. Пока не свободна.
От его зловещих слов ей стало не по себе, и она поспешила заговорить о другом:
— Леди Эдвине нужен хороший уход, хотя она и выглядит лучше, чем я ожидала. Малик, похоже, очень рад новому знакомству…
— Чем он обидел тебя?
«Гейдж никак не может прекратить расспросы», — сердито подумала Бринн. У нее и без того достаточно в жизни проблем, она устала с тревогой ожидать его реакцию на самые обычные слова.
— Хватит об этом. Все в прошлом. Какая тебе разница?
Гейдж помолчал, глядя на закат.
— Видит Бог, не знаю.
— Мне кажется, ты не похож на тех, кто находит удовольствие в страданиях других.
Он не спеша направился к кровати.
— Воин создан, чтобы разрушать.
— Но ты… Малик говорит, ты не просто воин.
— Малик всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле. — Гейдж стоял спиной к свету, и Бринн не могла разглядеть выражение его лица, но голос выдавал его задумчивость. — Предупреждаю тебя, я весь в своего отца, а на свете не было более кровожадного человека, чем Хардраада.
Холодок пробежал у нее по спине.
— Тогда надо бороться с дурной наследственностью.
— Стараюсь. К жажде крови меня взывает разум, а не страсть. Я не убивал никого в порыве ярости, пока мальчишкой ходил с отцом в боевые походы. — Он вытянул руку и погладил ее волосы. — Меня тревожит, что я вспылил и хотел было перерезать твоему мужу горло. Значит, я не так хорошо умею владеть собой, как мне хотелось бы.
Бринн облизала пересохшие губы.
— Если это и правда беспокоит тебя, то ты должен понимать греховность и тяжесть такой жестокости.
— Вот и священники говорят то же. Я соглашался с ними. — Его рука скользнула к ее шее. — Я всегда думал, что иудейский царь, по преданию, человек храбрый, воинственный, разумный в речах и видный собою, совершил глупость.
— Давид?
— Ну да. Он увидел купающуюся Батшебе, жену его верного воина Урин Хеггянина, и отослал его на войну с аммонитянами заведомо на смерть, а ее взял себе.
— Ты прав. Разве можно продать душу дьяволу ради женщины?
— Тогда почему я хочу поступить так же? Да, Батшебе родила ему сына Соломона, угодного Богу.
Неприкрытая горечь, прозвучавшая в его словах, наполнила ее сердце страхом. Он, видимо, опять решил, что другого выхода у него нет.
— Ты ошибаешься. Я не Батшебе, ты не любишь меня так, как ее любил царь Давид. Ты сам сказал, что Делмас не имеет значения, значит, я по-прежнему буду с тобой, и ты станешь пользоваться моим телом.
— Я соврал. Пока он живет на этом свете, я не могу… — Не договорив, Гейдж покачал головой. — Давай не будем вспоминать его. Пускай твой муж не попадается мне на глаза, и он останется жив.
Непримиримость Гейджа напугала Бринн. Она села на постели и, сделав над собой усилие, заговорила ровным голосом:
— Я же обещала тебе не встречаться с ним, но он принадлежит лорду Ричарду. Вот и скажи ему, что не желаешь видеть Делмаса в доме. — Она с пола подняла платье и натянула его на голое тело. — Уверена, он исполнит любое твое желание.
— Куда ты? — нахмурился Гейдж.
— Проведать Эдвину и Малика, а потом подыскать себе место для ночлега.
— Ты будешь спать здесь. — Скривив губы, он показал на кровать. — Тебе не придется привыкать к постели лорда Ричарда, ты ее хорошо знаешь.
— Мне не приходилось бывать в этой комнате прежде. — Она нагнулась надеть башмаки. — Я никогда не спала с этим змеиным отродьем.
Бринн говорила, не поднимая головы, но кожей почувствовала внезапно охватившее ее беспокойство.
— Не спала? Он говорил, ты…
— Мало того, что негодяй, так еще и наглый лгун. — Она надела второй башмак. — А ты глупец, если веришь ему.
— Ты знала об этом? — разозлился он. — Знала и не разубедила меня? Почему?
Она пошла к двери.
— Мне непременно надо было попасть в Редферн, а я не была уверена, что ты поверил моему рассказу о сокровищах. Но ты воин и мог бы просто завоевать то, что тебе потребовалось.
— Так ты использовала меня.
— Как и ты меня.
— Но почему ты так отчаянно рвалась сюда?
— Из-за Эдвины, — обернулась Бринн. — Только из-за моей леди. Я нужна ей.
— Могла бы мне сказать, — жестко продолжал Гейдж. — Я не такой уж бесчувственный, чтобы бросить женщину умирать без всякого присмотра.
— Я не могла упустить случай.
Тень смущения пробежала по его лицу.
— Я ведь грубо обошелся с тобой. Наверное, ты правильно не поверила в мою доброту.
Ей почему-то захотелось успокоить его:
— Ты вполне сносно обращался со мной. Некоторым мужчинам нелегко быть любезными.
Гейдж хитро улыбнулся.
— Особенно если приходится сражаться и внутри, и снаружи. — Помолчав, он спросил: — Надо понимать, клада нет?
— Разумеется, есть. Я не лгу.
— Ты говорила, доказательство в Редферне?
— У Делмаса. Он отобрал его у меня в первую же ночь перед женитьбой. — Она открыла дверь. — Но если ты не желаешь видеть моего мужа, то не представляю, как ты сумеешь взять это у него.
— Подождем, — язвительно ухмыльнулся Гейдж, — пока я остыну.
Бринн видела наступившую в нем перемену. Его настроение явно улучшилось.
— Зачем тебе Делмас? Если ты дашь мне свободу, я приведу тебя к сокровищам, — воспользовалась она его добрым расположением. — Но придется подождать, пока Эдвина будет в состоянии отправиться с нами в путь. Я не брошу ее здесь одну.
— Если я вообще решусь на это путешествие, то уж позабочусь, чтобы леди Эдвина не осталась без защиты. — Его лицо омрачилось. — Проведай их, но возвращайся сюда, я хочу, чтобы сегодня вечером ты сидела рядом со мной в главном зале.
