Маргарет Мэллори - Рыцарь желания
Лицо его стало серьезным.
— Ожидается, что в течение недели французы высадятся на юго-западном побережье Уэльса, в Милфорд-Хейвене.
— Что! — Франция так давно обещала прийти на помощь Глендоверу, что Кэтрин уже не верила в это. — Сколько у них будет людей?
— Точно не знаю, но много. Может быть, двадцать пять тысяч.
Кэтрин так расстроилась, что Роберт, желая успокоить ее, положил руку ей на плечо.
— Судя по тому, что я слышал о Фицалане, вы можете быть уверены — он защитит замок Росс. Слава Богу, ваш муж теперь не этот мерзавец Рейберн.
— Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты доставлял мои донесения принцу. — С меньшей теплотой она добавила: — Ты знаешь размеры моей благодарности, потому что в полной мере воспользовался ею.
— Я не хотел ничего плохого.
На этот раз его улыбка была смущенной.
— Я знаю, — сказала она, касаясь его руки, лежавшей у нее на плече.
Она не сомневалась, при всех его шутках и заигрываниях он испытывает к ней настоящие дружеские чувства.
— Есть еще кое-что, — сказал он, снова понизив голос. — Французы придут не для того, чтобы просто помочь Глендоверу взять замки Южного Уэльса. Они намерены двинуться дальше — на Англию.
— Нет! — Кэтрин прижала руку к груди. — Они не посмеют!
— Посмотрим, — сказал Роберт, пожимая плечами. — Но люди шепчутся.
Шепчутся в постели, уж точно.
Взгляд Роберта сместился куда-то за ней. Она повернулась, встревоженная, что кто-то может помешать их разговору.
И испытала облегчение, увидев Уильяма. Когда она повернулась к Роберту, чтобы представить его, Роберт уже отошел и направлялся к двери.
— Я пошел ужинать, леди Фицалан! — крикнул он, прежде чем за ним закрылась дверь.
У Роберта был опыт поспешных исчезновений.
Уильям почти ослеп от ярости. Он позволил менестрелю уйти. Пока. Со сжатыми в кулаки руками он шагнул к жене и остановился, не доходя до нее, потому что боялся того, что мог бы сделать, если бы притронулся к ней.
— Он отец Джейми? — грозно спросил он. — Человек, в чью смерть ты хотела заставить меня поверить?
Она смотрела на него снизу вверх глазами невинными и синими, как барвинки. Он разрывался между желанием вытрясти из нее правду и взвыть от боли.
— Что? — спросила она, как если бы не слышала его. — Отец Джейми? Я тогда вообще не знала Роберта.
Ее ответ не успокоил его.
— Так отец Джейми был не единственным твоим любовником?
Ему казалось, что голова его взорвется от напряжения. Отчетливо выговаривая каждое слово, он сказал:
— Сколько их было, Кэтрин? Я хочу знать их имена.
Он видел, что теперь она испугалась, но держалась твердо.
— У меня не было любовников, за исключением того, о котором я рассказала, — произнесла она, глядя ему в глаза. — И это было только один раз.
Ему пришло в голову, что, будь у нее любовники, она не оказалась бы такой неопытной. Он искренне сомневался, что пришлось бы учить чему-то женщину, побывавшую в постели с менестрелем.
— Поклянись, — потребовал он. — Поклянись Богом, что не лежала с ним.
Она несколько успокоилась, словно нашла способ спастись. Она взялась за крестик на своей шее и сказала недрогнувшим голосом:
— Клянусь перед Богом и всем святым — я не лежала с ним.
Он не знал, чему верить. Пока бард пел, Уильям рисовал в своем воображении картину, как она и певец, обнаженные, сплетаются вместе. Сомнения окончательно развеялись, когда он увидел их, шепчущихся и касающихся друг друга в темном коридоре.
Но она поклялась перед Богом. Или Кэтрин говорила правду, или она не боится гнева Божьего.
— Если ты говоришь правду, — сказал он, — то почему ты шепталась с ним?
— Я…
— Теперь, когда ты знаешь, что мужчина может дать тебе наслаждение, ты хочешь попробовать с другим? Так? Признайся, ты хотела назначить ему свидание!
— Совсем нет! Роберт ведет себя так, чтобы подразнить меня. Это для него игра.
— Игра, чтобы соблазнить мою жену? — зарычал он. — Клянусь, я оторву ему руки и ноги.
Он рванулся к двери, но она схватила его за руку и припала к нему.
— Не трогай его, Уильям, — умоляла она. — Он ни в чем не виноват.
— Не виноват? — недоверчиво спросил он. — Ни один человек не поверит, что этот менестрель невинен. Но вернемся к тебе, жена. Я должен верить, что ты невиновна? Какое объяснение ты дашь тому, что я здесь увидел?
— То, что я хотела рассказать тебе, если бы ты выслушал, — сказала она. — Роберт сообщил мне новости о французах. Мы должны известить короля.
— Ты хочешь, чтобы я поверил, что вы наедине говорили о политике?
Он с отвращением оттолкнул ее, и она упала на пол. Стоя над ней, он произнес с глухим рычанием:
— Я добьюсь правды от вашего менестреля. Если понадобится, я вздерну его на дыбу.
Она поднялась на колени и обхватила его ногу.
— Пожалуйста, Уильям, не трогай его!
Он смотрел, как она ползает по полу, умоляя не трогать ее любовника, и боль сокрушала его грудь.
— Разве то, что было между нами, ничего не значит для тебя? — спросил он.
И возненавидел себя за слабость, уловив жалобные нотки в своем голосе. Он повернулся к ней спиной и вышел. Холодный ночной воздух не освежил его горячую голову. С тех пор как мать отослала его, шестилетнего мальчика, в чужой дом, он не испытывал такого безысходного отчаяния и одиночества. Второй раз в жизни мир рухнул вокруг него.
Он любил ее. Он понял это только сейчас. Девушка, встреченная им в конюшне много лет назад, разожгла его воображение и заполнила его мечты. И она даже не знала об этом.
Он привык решать, что ему нужно, и находить способ это получить. Но он не мог понять, что ему делать с Кэтрин и с его чувствами к ней.
Но сегодня он найдет этого красавца барда и прогонит его.
Кэтрин отослала служанку и заперла дверь, зная, что это не удержит Уильяма, если он захочет войти. Она ходила по комнате в ожидании, когда он явится и забарабанит в дверь, желая узнать, где прячется Роберт. Слава Богу, она показала Роберту тайный подземный ход и спрятанную давным-давно лодку. Немного удачи — и он сейчас уже далеко уплыл вниз по реке.
Уильям не пришел. Измученная, она придвинула к двери тяжелый сундук и легла в постель. Она спала урывками и проснулась совершенно разбитая.
— Мужчины ушли из зала, миледи, — через дверь крикнула ей служанка. — Могу я войти, чтобы помочь вам одеться?
Кэтрин отодвинула сундук и впустила Мэри.
— Я еще немного отдохну, — сказала она, садясь на сундук. — У меня что-то с желудком.
— Я сейчас принесу молоко и хлеб, миледи, — сказала Мэри. — В таких случаях ничто так не помогает, как хлеб, намоченный в теплом молоке, в который добавлено немного меда.
