Дорога сна - Елена Елисеева
— Ну прости, прости, — Этьен принялся жадно целовать её шею, лицо и руки. Вивьен слабо отбивалась, отворачивалась и бормотала: «Дурак ты… У меня чуть сердце не выпрыгнуло!», но вскоре сдалась и обняла любовника за плечи, отвечая на его поцелуи. Леон не был ханжой, но от звуков лобзаний, которые становились всё громче, он поморщился и закатил глаза. К счастью, длилось это не особенно долго, и Вивьен, высвободившись из объятий Этьена, носком ноги подпихнула к нему корзину.
— Вот, здесь ветчина, хлеб, сыр, свечи, старое одеяло и баночка яблочного варенья — ты любишь сладкое, я помню, — при последних словах он зарделась. — Больше не смогла достать, прости.
— Ты и так принесла очень много, — Этьен погладил её по лицу, заправив за ухо прядь каштановых волос.
— Да уж, чуть рука не отвалилась, пока несла… Послушай, — она огляделась по сторонам, лицо её вновь стало тревожным. — Ты ведь клянёшься, что это никто из ваших? Никто не трогал бедную девушку, правда же?
— Клянусь, — беззаботно ответил юноша, хотя Леон ни за что не поверил бы такой клятве. — Ты знаешь, Чёрный Жоффруа из благородных, он женщин не трогает. И своих ребят он строго допросил, едва узнал о случившемся, всех до единого.
— И тебя тоже? — Вивьен испуганно заглянула ему в глаза.
— И меня тоже. Но я-то что, я всю ночь был с тобой, моя красавица, — он снова погладил возлюбленную по голове. — Уж поверь, если бы это был кто-то из наших, Чёрный Жоффруа собственными руками вздёрнул бы его на суку! Он теперь рвёт и мечет, ему совсем не нужно, чтобы из-за убийства этой девушки началась охота на всех нас!
— Но вы ведь сможете скрыться, правда? — Вивьен смотрела ему в лицо с таким подобострастием, что Леону стало противно. Он знал, что служанка молода и неопытна, понимал, что она по уши влюблена в Этьена, но ничто из этого не оправдывало её предательства. До сегодняшнего утра он думал, что она не знает о связи Этьена с разбойниками, но разговор влюблённых голубков ясно дал понять: Вивьен всё знает и содействует шайке Чёрного Жоффруа, подворовывая из замка еду для них. Обманывая своего господина, Бертрана Железную Руку! Бертрана, который не видит в людях ничего дурного и слепо доверяет им, особенно если это хорошенькие женщины… Пальцы Леона сами собой сжались в кулаки. Ох, если бы не необходимость проследить за Этьеном, он бы показал и ему, и его любовнице!
— Не волнуйся, красавица моя, у нас есть надёжное убежище, — юноша тем временем успокаивал Вивьен, обняв её за талию и притянув к себе.
— И ты не знаешь, кто убил бедняжку Люсиль? — вся трепеща, спросила она.
— Откуда мне знать? — Этьен всё с той же беззаботностью пожал плечами. — Может, кто из деревенских. А может, ваш новый жилец, Леон… как там его? Леврен?
— Лебренн, — дрожащим голосом поправила Вивьен. — Нет, я не думаю. Он всегда так вежлив со мной, и с Гретхен, и с госпожой Авророй… Я не думаю, что он мог совершить такое.
«А ты, похоже, вообще не очень много думаешь», — мысленно обратился к ней Леон, зло стискивая зубы.
— Кто знает, кто знает… — пробормотал Этьен, ласково гладя девушку по волосам. Потом он отстранился, приподнял её голову за подбородок и посмотрел ей в глаза. — Тебе пора возвращаться, милая, пока тебя не хватились.
— Не должны, — ответила Вивьен. — Я сказала, что иду на рынок.
— Тогда иди, а то неровен час кто-то из охотников забредёт в лес и заметит тебя, — Этьен отпустил её, присел перед корзиной, открыл её, вынул содержимое, состоявшее из нескольких свёртков, одеяла и баночки, видимо, с тем самым вареньем. Он проворно сложил свёртки и баночку на одеяло, завязал его узлом, перекинул через плечо и, выпрямившись, кивнул на корзину:
— Забирай её и иди тем же путём, что пришла, да побыстрее. Кто знает, какие люди здесь бродят… Вдруг тот, кто убил Люсиль, захочет снова кого-то пырнуть?
В его голосе прозвучала искренняя забота. Вивьен шмыгнула носом, то ли от холода, то ли от нахлынувших чувств, бросилась возлюбленному на шею, крепко поцеловала его, потом развернулась и бегом пустилась прочь. Леона, поспешно присевшего за кустом, она не заметила. Этьен смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, потом поудобнее устроил свою ношу на плече и зашагал в другую сторону, нарочито громко насвистывая какой-то незамысловатый мотив.
Сегодня утром Леону определённо везло. Ему пришлось быть вдвойне осторожным, когда он крался по лесу за Этьеном, но его усилия были вознаграждены, когда деревья расступились, и юноша вышел на большой пологий холм. Спустившись по склону, поросшему жухлой травой, он наклонился, скользнул в едва заметную расщелину и исчез из виду. Леону не потребовалось много времени, чтобы догадаться, в чём дело. Должно быть, холм был полым внутри, и именно там разбойники и устроили своё логово. Замаскировав вход и затаившись, они могли стать совершенно невидимыми для глаз Бертрана, Жюля-Антуана и охотников, разыскивавших их по всему лесу.
Покачав головой и усмехнувшись изобретательности шайки, Леон повернул назад и заспешил прочь, стараясь не шуметь, но в то же время передвигаться быстро. Ему в голову пришло, что Бертран должен был знать о существовании полого холма, как и местные охотники, но потом он отмёл эту мысль. Он знавал людей, которые всю жизнь прожили на одном месте, но не знали ни его секретов, ни его истории. Да даже если и знать, что в лесу есть полый холм, не так-то просто догадаться, что целая шайка негодяев устроила там логово!
Радуясь, что его старания наконец-то увенчались успехом, и он придёт домой не с пустыми руками, Леон пошёл быстрее, почти побежал, и тут под его сапогом громко хрустнула ветка. Он вздрогнул от неожиданности, звериным чутьём ощутил, что за ним следят, резко развернулся, выхватывая шпагу, и вовремя сумел отразить атаку коренастого мужчины в потрёпанном коричневом плаще, выпрыгнувшего на него из кустов. Лицо его было замотано чёрным платком, в руке он сжимал шпагу, но владел ей явно не очень хорошо. Быстрая реакция Леона поразила его, и он отступил, выставив шпагу перед собой и неуклюже помахивая ею.
— За такое обращение с оружием тебя бы с позором выгнали из рядов королевских гвардейцев, — усмехнулся Леон. Приподнятое настроение всё ещё не покидало его, и он вскинул свою шпагу, намереваясь преподать этому оборванцу несколько уроков.
— Ты! — прохрипел тот, отступая
