Вера Крыжановская - Два сфинкса
– Эриксо должна отказаться от меня. Для бывшей рабыни мага очень соблазнительно сделаться женой легата, патриция и пользоваться всеми почестями и уважением, связанными с таким высоким положением.
Мужчины расстались, дружески пожав друг другу руки. По зрелом размышлении Рамери решил на следующее же утро объясниться с Эриксо.
Протекшее время было очень тяжело для молодой гречанки. В первую минуту она очень равнодушно отнеслась к исчезновению Валерии, и предположение, что она находится среди христиан, внушало ей даже смесь жалости и презрения. Это равнодушие скоро перешло в боязливую подозрительность, а затем в безумную ревность, когда она увидела, какое впечатление произвело на Рамери бегство патрицианки. Молодая девушка стала обдумывать, комбинировать, шпионить и со своей женской проницательностью, обостренной еще и ревностью, почти угадала истину.
В первые минуты гнева у нее явилась мысль просить помощи у Аменхотепа, и она бросилась во дворец мага, но там ей сказали, что Асгарта уехал на неопределенное время. Молодая девушка вернулась домой взбешенная и обескураженная. Мрачная и задумчивая сидела она в своей комнате, когда к ней вошел Рамери. При первом же взгляде на бледное и взволнованное лицо молодого человека Эриксо поняла, что настала минута решительного объяснения. Не отвечая на поклон и не протягивая ему руки, молодая девушка облокотилась на пурпурные подушки и смерила Рамери сверкающим взглядом. Молодой человек еще больше смутился. Идеальная красота Эриксо всегда производила впечатление на его чувство, но сердце оставалось холодно. После минутного колебания Рамери сказал решительным тоном:
– Прости меня, Эриксо, за то горе, которое я причиню тебе, но мой долг объясниться с тобой.
– Это предисловие означает, конечно, что ты меня не любишь и желаешь вернуть свободу? – ледяным тоном заметила молодая девушка. – Если дело только в этом, то не беспокойся: я охотно отказываюсь от твоей лживой любви и от твоих лживых обещаний. Конечно, уж я не помешаю тебе бежать за грязной христианкой, которая предпочтет тебе своего распятого Бога. Впрочем, это твое дело. Я не хочу только, чтобы ты воображал, что я буду ползать в пыли, выпрашивая твою любовь.
– Это гнев внушает тебе такие злые слова. Прости меня, Эриксо! Я глубоко виноват перед тобой, но ты сама знаешь, что сердцу нельзя приказывать.
Эриксо скрестила руки и умолкла, но в глазах ее горело пламя смертельной ненависти.
– Будь рассудительна и спокойно оцени положение, какое может дать тебе судьба. Тебе может предстоять более блестящая и счастливая жизнь, чем та, какую мог предложить тебе я, – умоляющим и убедительным тоном продолжал Рамери. Галл любит тебя. Патриций молод, красив и занимает высокий пост, открывающий ему путь к высшим должностям в государстве. К ногам любимой жены он сложит свои богатства, положение и всевозможные земные наслаждения.
– Не утомляй себя перечислением всех преимуществ любви Галла, – хриплым голосом перебила Эриксо. – Я их знаю и ценю по достоинству. Благодарю тебя за добрые советы, которыми я не премину воспользоватьсял чтобы не стеснять тебя. Если же ты сделаешься в угоду Валерии христианином, и оба вы будете иметь удовольствие служить завтраком для диких зверей, я не упущу случая присутствовать на таком интересном зрелище, – насмешливо прибавила она.
Рамери нахмурил брови.
– Валерия никогда не будет христианкой! Но если бы она даже и была ею, она ради меня откажется от своей нелепой веры.
– А! Ты считаешь себя неотразимей их Бога? В таком случае желаю тебе успеха – и прощай!
Молодая девушка сделала энергичный жест рукой. С опущенной головой и тяжелым сердцем Рамери повернулся и вышел из комнаты. Тяжелое предчувствие приближающегося несчастья сдавило ему сердце.
Оставшись одна, Эриксо вскочила с дивана и как тигр в клетке стала бегать по комнате. Затем, упав на ковер, она разразилась конвульсивными рыданиями. Когда первый приступ горя, ярости и ревности прошел, молодая девушка легла на софу и отдалась глубоким размышлениям…
Оставалось темным только следующее: с согласия Галла или нет он предлагал ей в мужья легата и так открыто говорил о своей любви к Валерии?
Молодая девушка позвала свою рабыню Горго и приказала одеть себя. Когда настало время, в которое Галл обыкновенно выходил к завтраку, Эриксо вышла в залу, где стояли сфинксы, села на скамейку и погрузилась в такую глубокую задумчивость, что не слышала даже шагов легата, который при виде ее остановился как очарованный. И действительно, Эриксо была очаровательна в этой грустной позе, полной мрачной меланхолии. Костюм ее отличался рассчитанной простотой.
– Отчего ты задумчива и печальна, Эриксо? – спросил, наконец, Галл, подходя к ней.
– Потому что красота не всегда дает счастье и что можно служить предметом восхищения и, в то же время, быть покинутой и одинокой, – с горечью ответила молодая девушка.
Легат тотчас же сообразил, что между ней и Рамери произошло объяснение. Быстро наклонившись к ней, он сказал:
– Может быть, ты ищешь счастья там, где не можешь найти его?
– Ты прав! Я искала его в сердце неблагодарного. Тем тяжелее для меня сознание, что я одинока на свете.
– От тебя самой зависит, Эриксо, быть или не быть одинокой! Ты слишком женщина, чтобы не чувствовать, что я люблю тебя больше жизни и что я не знаю большего счастья, как украсить твою жизнь.
Горькая и насмешливая улыбка скользнула по губам молодой девушки.
– Ты вечно забываешь, патриций, что ты женат! Куда ты денешь свою жену, чтобы дать мне то счастье, какое обещаешь? Если ты думаешь, что я соглашусь быть твоей игрушкой, что я приму плату за свою красоту – ты ошибаешься! Я никогда не войду в дом мужчины иначе, как в качестве его законной жены.
– Клянусь тебе всем, что для меня свято, я никогда не имел такой низкой мысли! Я хочу иметь тебя женой и надеюсь, что своей любовью, постоянными заботами и всеми наслаждениями, которыми усыплю тебя, я заставлю позабыть тебя тяжелые воспоминания детского сна.
Эриксо, казалось, была тронута и взволнована.
– Но как ты расстанешься с Валерией?
– Благодаря ее бегству, я уже расстался с ней. Закон дает мне право прогнать ее – а развод не более, как простая формальность.
– Тебе известно, что Валерия любит Рамери?
– Да – и пусть любит на здоровье. Наш брак был семейным делом, в котором наши сердца не принимали никакого участия. Но раз ты коснулась этого вопроса и, притом с таким спокойствием, я доверяю тебе, что мы условились с Рамери и что он поможет мне избежать публичного скандала. Когда же я выполню все формальности, – мы обвенчаемся с тобой.
