Барбара Картленд - Уроки любви
И вовсе не жалость охватила ее, когда она рассказала ему об Элин. Это была любовь, стремившаяся избавить его от горечи и страданий, на которые обрекла его жена. Мерайза вспомнила, как ей захотелось подбежать к герцогу, обнять его и попросить навсегда забыть о прошлом. В тот момент на нее нахлынула волна нежности к человеку, в течение девяти лет терпевшему адские муки. Просто тогда она испугалась признаться самой себе, какое именно чувство владеет ее сердцем.
— Люблю! Люблю! Люблю! — вновь и вновь повторяла она это волшебное слово, одновременно сознавая, что больше никогда не увидит герцога.
Она не услышит от него ни слов прощания, ни изъявлений признательности за все, что она для него сделала. Даже если у него возникнет желание поблагодарить ее за то, что она спасла его от судебного разбирательства, она не осмелится поднять на него глаза, потому что испугается увидеть в них осуждение и презрение, испугается увидеть пренебрежительную ухмылку на губах.
Охваченная внезапным волнением, Мерайза села в постели. Нет, она не может сообщить Элин о своем отъезде, это чрезвычайно расстроит девочку, которая обнимет ее и будет умолять, чтобы она не уезжала. Нечестно подвергать ребенка такому испытанию. Надо действовать более тонко.
Мисс Уитчэм как-то сказала, вспомнила девушка, что по требованию слуг из замка на станции Бокс останавливается любой поезд.
"Я отправлю Элин на прогулку верхом",— решила Мерайза.
Она услышала, как часы пробили пять, и, выбравшись из постели, раздвинула шторы. За окном властвовал мрак, и ей пришлось зажечь свечи. Девушка принялась собирать вещи, складывая их аккуратными стопками на кровати.
"Надо быть осторожной,— повторяла она себе,— и не допустить, чтобы Элин увидела, как я раскладываю одежду по чемоданам. У нее могут возникнуть подозрения".
К половине восьмого Мерайза уже успела закончить сборы, умыться и одеться. Она направилась в классную, предварительно заперев свою спальню.
Гледис, горничная, убиравшая классную, затапливала камин.
— Как вы рано, мисс! — воскликнула она, когда в комнату вошла Мерайза.
— Да, Гледис. Мне бы хотелось поговорить с тобой.— Мерайза бросила взгляд на дверь в комнату Элин, чтобы удостовериться, плотно ли она закрыта.— Послушай, Гледис,— начала она,— мне нужно срочно уехать, но я не хочу расстраивать ее светлость. Сразу после завтрака я отправлю ее на прогулку верхом в сопровождении грума. Как только она спустится вниз, ты возьмешь двух лакеев и принесешь мои чемоданы ко мне в спальню.— Заметив тревогу в глазах горничной, Мерайза добавила:— Попроси кого-нибудь из служанок помочь тебе и упакуй в чемоданы все сложенные на моей кровати вещи, потом спусти их вниз. Как только все будет готово, я уеду.
— Слушаюсь,— ответила горничная.— Но ее светлость очень расстроится. Только вчера мы говорили о том, что она привязалась к вам. С тех пор как вы появились в замке, она стала совсем другой.— Помолчав, Гледис с тревогой спросила:— Вы собираетесь вернуться, мисс?
— Я не знаю, на какой срок уезжаю,— проговорила Мерайза, в глубине души надеясь когда-нибудь вернуться сюда.
Но нет, это невозможно. Все кончено. Завершилась еще одна глава ее жизни, и никому не под силу пролистать книгу назад.
Опасаясь, как бы Гледис не заметила печального выражения ее глаз, Мерайза поспешила к двери в спальню. Открыв ее, она обнаружила, что Элин сидит в кровати и читает.
— Ой, как здорово, что это вы, мисс Миттон! — воскликнула девочка.— Я думала, что пришла няня.
— Она скоро придет,— ответила Мерайза.— Хочешь, я помогу тебе одеться?
— Вы? — удивилась Элин.— Это было бы замечательно, но боюсь, няня будет ревновать!
— Давай сделаем няне сюрприз. Представляешь, как она удивится, когда увидит тебя одетой!— предложила Мерайза.
Девочка отложила книжку, соскочила на пол и, как крыльями, замахала руками.
— Смотрите! — воскликнула она.— К вам летит сказочная фея! — Подбежав к Мерайзе, она обняла ее за шею.— Я люблю вас, мисс Миттон! Я проснулась и стала мечтать, какую сказку хотела бы услышать от вас.
— Сначала ты должна покататься верхом,— напомнила Мерайза.— Ты не против, если сегодня тебя будет сопровождать Хэнсон или какой-нибудь другой грум? У меня болит голова.
— О, бедная мисс Миттон! Мне вас так жаль!
— Спасибо, Элин.
— А от тряски в седле голова может разболеться еще сильнее, правильно?
— Боюсь, что так,— согласилась Мерайза.— Я сейчас пошлю кого-нибудь в конюшню и попрошу, чтобы тебя сопровождал грум.
— Лучше я останусь с вами,— попросила Элин.
— О, ни в коем случае,— запротестовала Мерайза.— Ты ведь так любишь верховую езду. И что тебе делать в доме? Кроме того, тебе надо потренироваться, чтобы завтра удивить папу, показать ему, как ты великолепно держишься в седле.
— Я не дождусь завтрашнего дня,— улыбнулась Элин.— Вы думаете, папа одобрит юбку для верховой езды?
— Даже не сомневаюсь в этом,— ответила Мерайза. Ее сердце учащенно забилось, когда она вспомнила, что тоже получила приглашение участвовать в завтрашней прогулке. Но это было до того, как герцог обвинил ее в двуличии.
— У вас грустный вид, мисс Миттон,— заметила девочка, проявив не свойственную детям проницательность.
— Это все из-за головной боли,— объяснила Мерайза. "Интересно,— подумала она,— поймет ли меня Элин, если я открою ей правду и скажу, что болит у меня не голова, а сердце".
Они сели завтракать. Сделав вид, будто она сыта, Мерайза заговорила о том, что считала самым важным: у нее возникла дикая идея за час, оставшийся до отъезда, вложить в голову Элин все то, чем девочка должна была руководствоваться в жизни. Ее сердце разрывалось от жалости и любви к своей воспитаннице, и она спрашивала себя, повлиял ли на нее тот факт, что Элин — дочь герцога. Нет, отвечала она ceбe, это не сыграло никакой роли. Она искренне полюбила эту несчастную девочку, лишенную ласки и тепла в течение стольких лет. Под внешней грубостью и ожесточенностью ребенка крылась ранимая и благородная душа.
— Ты не забудешь поблагодарить Хэнсона или того, кто будет сопровождать тебя? — обеспокоенно спросила Мерайза.
— Конечно, нет,— ответила Элин.— После того как вы сказали мне об этом, я всегда всем говорю "спасибо". Вчера, поднимаясь по лестнице, я услышала, как служанка сказала мисс Уитчэм: "У девочки такие прекрасные манеры!"
— Меня всегда убеждали, что те, кто подслушивают, никогда не услышат о себе ничего хорошего,— улыбнулась Мерайза.— Значит, тебе повезло.
— Я буду вести себя хорошо со всеми, кроме леди Уонтадж,— заявила Элин. Заметив суровый взгляд гувернантки, девочка добавила:— Ну, я не буду грубить ей... Но я не могу обещать, что буду вежлива.
