Кристин Ханна - Если веришь
Мария следила за ним, завороженно глядя на движения его загорелой руки, поправляющей белую простыню. Но вдруг очнулась. Что она делает? Выпрямившись, она отвела упавшие ей на лицо волосы.
– Ну вот. Все готово.
– Спасибо.
Его мягкий голос словно обволакивал ее. О таком голосе она раньше читала в книгах, а теперь услышала наяву. Она встретилась с его горящим взглядом, и ее руки покрылись мурашками.
– Я... здесь немного прибралась. – Краска залила ей лицо. Она знала, что не следует говорить следующих слов, и все же произнесла их: – Вместо вас.
Он огляделся.
– Так чисто...– Он осекся, и улыбка сошла с его лица. Нахмурив лоб, он спросил: – А где мой мешок?
Она бросила виноватый взгляд в угол.
– Я разложила ваши вещи по ящикам, а мешок засунула под комод.
Он пригвоздил ее взглядом, холодным, словно зимнее небо.
– Вы рылись в моих вещах?
Она не знала что сказать, готовая провалиться сквозь землю.
– Я не рылась. Я просто...
Его гнев так же быстро прошел, как и вспыхнул. Потемневшие глаза снова стали серыми. В них притаилась страсть. Нет, не притаилась. Она кричала, вопила... Он криво усмехнулся:
– Ладно. Я вряд ли вправе сердиться. – От его улыбки Марии стало жарко.
Он быстро обошел кровать, придерживая пальцами обмотанное вокруг пояса полотенце. Серебристые капли воды сверкали на его волосах.
Он все приближался, а Мария не могла сдвинуться с места, завороженная каплей воды, его ровным дыханием, от которого то вздымалась, то опускалась его грудь.
– Мария... – Ее имя, слетевшее с его губ, прозвучало как ласка, как обещание...
Он остановился перед ней.
Она все еще смотрела на каплю воды, дрожавшую в волосах. Потом капля сорвалась и упала, сначала в гущу волос на груди, потом протекла зигзагом по животу и исчезла в полотенце.
Мария проследила за каплей, чуть дольше задержавшись взглядом на полотенце.
– Я могу его снять...
Она похолодела от страха и, подняв глаза, встретилась с его глазами. – Нет!
– Ах, Мария...– насмешливо протянул он. Она отступила и стукнулась спиной о стену.
– Не бойтесь. Я не причиню вам боли.
У нее вырвался истерический смешок. Она тут же прикрыла рот ладонью, устыдившись своей детской реакции.
Он начал протягивать к ней руки.
Она вжалась в стену. Неровное, прерывистое биение сердца громом отдавалось у нее в ушах.
А он оперся кулаками о стену по обе стороны от ее головы и так приблизил к ней лицо, что они соприкоснулись носами.
Простое прикосновение лиц потрясло Марию.
– Ч-что вы хотите?
– Вы знаете. – Он поцеловал ее в кончик носа. Она откашлялась и попыталась сказать как можно спокойнее:
– Нет. Я уверена, что не знаю.
Он опустил голову – совсем немного. Сердце Марии перестало биться. Ей показалось, что время остановилось.
Поцелуй длился всего мгновение.
– Я хочу вас, Мария, – вырвалось у него.– Знаю, что не должен, но ничего не могу с собой поделать.
Она снова почувствовала нежное прикосновение его губ, и дрожь пробежала по ее телу. Он медленно отодвинулся.
– Давайте ляжем, Мария, – прошептал он, и она ощутила его влажное дыхание у себя на шее.
Страх сковал ее.
Неожиданно она вспомнила его слова: «Никто никогда не узнал бы». Что за глупость. Она-то будет знать!
Мария тряхнула головой и попыталась что-то сказать, но в горле у нее пересохло, и она промолчала. Однако страх – так хорошо знакомое ей чувство – сослужил ей хорошую службу. Она немного успокоилась.
Нырнув под его руки, она выбежала из домика, хлопнув дверью. Она бежала до тех пор, пока не оказалась перед белым штакетником, где упала на колени на холодную твердую землю. Ей хотелось плакать.
«Я хочу вас». Ей казалось, что его тихие слова доносятся до нее со всех сторон.
Стон отчаяния застрял у нее в горле.
Она тоже его хотела. Она устала даже пытаться отрицать свое желание, да и нет смысла. Она хотела, чтобы он целовал ее. Да поможет ей Бог, но она мечтала о его поцелуях. С того самого мгновения, как они встретились, он дразнил ее, расстраивал, сердил, прикасался к ней. С тех пор как он появился, мир стал другим, и когда он уйдет, мир уже не будет таким, как до него.
Когда он уйдет.
Эти слова будто пронзили ей сердце. Скоро он уйдет, и ее жизнь вернется в прежнее русло. Короткий всплеск страсти забудется.
Забудется.
И никогда, наверное, больше не повторится.
Мысль о том, что Бешеный Пес может уехать, причинила ей невероятную боль. Слезы подступили к глазам, но, как обычно, не пролились.
Ее плечи опустились, спина согнулась. Она крепко зажмурилась и стала вспоминать все, что происходило между ней и Бешеным Псом. Воспоминания останутся с ней вместе с бесконечными бессонными ночами, когда ей будет одиноко. Она вспомнит все его жесты, улыбку, его запах, вкус его губ, его прикосновения – как он обнимал ее и прижимал к себе.
О Боже, вкус его губ...
Неужели она позволит, чтобы все кончилось? Неужели она позволит, чтобы он ушел из ее жизни?
Он никогда не останется...
Когда-то эти слова ее ранили. Теперь они просто констатировали факт. Он не останется. А она не может уйти. Подобные слова, в которых заключалось все, отделяли их друг от друга.
Как много... и как ничтожно мало.
Когда до ее сознания дошел их смысл, она поняла, что надо делать. Она просто не может дать ему уйти, пока не испытает страсти, которую он ей предлагает. Она так долго оставалась одна, ее чувства погребли слой накрахмаленных простыней и слишком большое количество шпилек. Она больше не хочет быть одна. Ей необходимо, чтобы именно сейчас до нее дотронулся человек, а не ветер.
Сделав глубокий вдох, она встала. Ноги у нее подкашивались – то ли от долгого стояния на коленях, то ли от решения, которое она приняла. Расправив плечи и выпрямив спину, она пошла обратно к садовому домику, хотя с каждым шагом страх увеличивался. Но и решимость тоже.
Перед дверью, которая стала единственной преградой между ней и ее страстью, она остановилась. Если она сейчас постучит, ее жизнь уже никогда не будет прежней.
«Сделай это!»
«Не делай этого!»
На самом деле уже не надо принимать решения. Она больше не хотела, чтобы ее жизнь оставалась прежней. Она устала от одиночества и оторванности от мира. Многие годы она не думала ни о чем, кроме своего прошлого: переживала его, мучилась им. Сейчас ей хотелось думать только о настоящем.
Она постучала, отрезав себе пути к отступлению.
– Войдите.
У Марии подгибались ноги, но она рывком открыла дверь.
Бешеный Пес лежал поперек кровати среди сбившихся мятых простыней, согнув одну ногу. Полотенце по-прежнему прикрывало нижнюю часть его тела.
