Барбара Картленд - Как вольный ветер
— По-моему, ты неотразим в любой одежде! — воскликнула Вальда.
Брови молодого человека от неожиданности взлетели. Устыдившись своего порыва, девушка поспешила добавить:
— Я сказала, не подумав. Кажется, это было нескромное замечание…
— И очень лестное вдобавок. А чтобы мне не остаться в долгу, скажу: сегодня ты выглядишь совершенно особенно. Пленительнее, чем всегда, если только это возможно.
— Говорят, любовь всех делает красивее, — улыбнулась Вальда, заливаясь румянцем.
Она была тронута не столько словами, сколько необычной проникновенностью, сквозившей в его голосе и взоре.
После завтрака молодые люди вышли во двор, и Вальда дала себе волю, сфотографировав господина и госпожу Поркье, фермерский дом и опять — в который раз! — лошадей.
— Обязательно пришлю вам снимки, — пообещала она. — И те, что мы делали вчера, тоже.
— Нам будет очень приятно, мадемуазель, — поклонилась добрая фермерша. — Когда вы в следующий раз приедете к нам погостить, сможете увидеть их в семейном альбоме.
— Я так мечтаю опять к вам приехать! — Ее дорожная сумка была приторочена к седлу одной лошади, а вещи Ройдона, закатанные в подобие тюка, — к другой. Только найти место для камеры оказалось не так-то просто.
Наконец Ройдону удалось довольно искусно упаковать ее в кожаную сумку, расположенную впереди седла и предназначенную для хранения мелких принадлежностей пастуха.
Затем гости сердечно попрощались гостеприимными хозяевами и выехали со двора.
К удивлению Вальды, покинув мызу, они свернули с дороги, ведущей мимо Коровьего озера, и взяли курс прямо на север. Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника.
— Мне хочется, чтобы перед отъездом ты увидела еще кусочек Камарга, — ответил он, перехватив ее взгляд. — Мы даже полюбуемся равниной Кро по ту сторону Роны.
— Замечательно. Мне доводилось видеть ее, но только издали, из развалин старой крепости в Ле-Бо.
— Стало быть, ты знаешь, что Кро — плоская и пустынная?
— Во всяком случае, такой она видится издали.
— Кро — очень странное место, — задумчиво сказал он. — По сравнению с остальной частью Камарга она напоминает Сахару. Ты, наверное, слышала легенду, почему эта плоская, безжизненная местность покрыта камнями?
— Нет. Расскажи!
— Говорят, что некогда Кро была родиной древних лигурийцев. Согласно преданию, Геракл, возвращаясь домой по пути из Испании, столкнулся с ними и вступил в бой. Когда его воины израсходовали весь запас стрел и неизбежно должны были сдаться на милость победителя, герой воззвал к своему отцу Зевсу за помощью.
— И что же Зевс?
— Зевс наслал на бедных лигурийцев град камней с неба. Геракл, конечно, одержал победу, а камни и по сей день усеивают равнину, вызывая изумление у тех, кто впервые приезжает в эти места.
Они проезжали знакомую и уже дорогую сердцу череду болотистых заводей и травянистых островков, оросительных каналов и густых зарослей камыша.
По мере продвижения на север Камарг представал все более богатым и обжитым краем. Попадалось все больше стад в сопровождении бдительных пастухов.
Однако цветы здесь росли не менее красивые и даже в большем изобилии, а из высокой травы и кустарников при их приближении во множестве выпархивали потревоженные птицы, негодующе крича.
Но все внимание Вальды сегодня было поглощено радостью путешествия с Ройдоном. Она буквально смаковала каждый миг их пребывания вместе, стараясь оттянуть неизбежный момент расставания. И в то же время, несмотря на весь оптимизм, тревожные мысли о предстоящем возвращении нет-нет да и закрадывались в ее рыжеволосую головку.
К полудню, когда зной сделался нестерпимым, рано выехавшие из дому путешественники преодолели уже немалое расстояние.
Теперь по правую руку от них катила свои воды широкая, серебристая Рона. По ней спешили в Арль и Лион баржи, казавшиеся издали забавными игрушками.
На противоположном берегу расстилалась широкая равнина, практически пустынная, если не считать рассыпанные тут и там отары овец. За равниной, уже совсем вдалеке, высились на фоне синего неба пурпурные вершины Альп.
Все это было захватывающе красиво, а для обеденного привала Ройдон выбрал поистине сказочное место — на высоком обрыве реки, в тени шумящих листвой деревьев, с видом на раскинувшуюся вдали равнину Кро.
В их седельные сумки добрая госпожа Поркье уложила множество аккуратных свертков и пакетов с провизией, прибавив также и бутылку вина.
Развернув свертки, Вальда обнаружила пирожки, свежевыпеченный хлеб, несколько видов мяса, не говоря уже о восхитительном паштете, который по вкусу превосходил все, что ей доселе доводилось испробовать. Тут же были разнообразные свежие овощи: холодная спаржа, завернутая в зеленые листья латука, помидоры, баклажаны и неизменные оливки — гордость Прованса.
Разложив угощение на импровизированной скатерти, девушка весело рассмеялась.
— Если мы съедим все это, то уже не сможем взобраться на лошадей!
— Мадам Поркье определенно решила не дать нам погибнуть с голоду, — вторил ей Ройдон.
Из укладки в своем седле он извлек еще один пакет — с инжиром, зревшим прямо во дворе фермы, и садовой земляникой, которая без надлежащего ухода, правда, измельчала, но по-прежнему отличалась сладостью.
Они с удовольствием поглощали еду — до тех пор, пока Вальда не объявила в изнеможении, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка. Обильную трапезу запивали вином. Никто из них, увы, не позаботился прихватить с собой стаканы, поэтому путешественникам приходилось пить его по очереди прямо из бутылки.
— Я так счастлива! — произнесла Вальда, вытягиваясь на траве рядом с Ройдоном и устремляя взор на сверкающую под солнцем реку.
— Я сам с трудом верю, что все случившееся — правда, — отозвался он.
— Да-да, — подхватила его возлюбленная, — но при этом мне почему-то кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Должно быть, это оттого, что ты всегда жил в моем сердце.
— А ты — в моем!
Она нежно вложила свои руки в его.
— Обещай мне одну вещь.
— Какую?
— Нет, сперва обещай.
— Обещаю, если только это не причинит тебе боль.
— Напротив это связано с моим счастьем.
— Тогда обещаю безусловно.
Девушка крепче сжала его за руку.
— Я знала, что ты мне не откажешь.
— Так что же это?
— Я хочу, чтобы ты поклялся — всем самым дорогим и святым для тебя, — что, какие бы трудности ни встретились на нашем пути… ты все равно женишься на мне.
Серьезность тона, каким были сказаны эти слова, заставила Ройдона со вновь пробудившейся тревогой взглянуть ей в лицо.
